Шэрон Фристоун - Ненависть и любовь
— Звонок, которого я ожидаю, крайне конфиденциален, — сухо пояснил он. — Однако твоя реакция слишком очевидна. Я пригласил тебя на ужин, а ты ведешь себя так, будто боишься оказаться на нем главным блюдом. — И Карлос рассмеялся.
Его смех несколько успокоил Стеллу, и она вошла в элегантно отделанное помещение довольно уверенно. Комната была огромная. На покрытом тончайшей льняной скатертью столе уже стояло столовое серебро. Небольшая, в несколько ступеней, лестница вела вниз, к месту для отдыха, где по бокам низкого, с резными ножками, столика стояли две софы. Из огромного, во всю стену, окна действительно открывался великолепный вид на океан.
— Если тебе понадобится, то ванная там, — сказал Карлос, махнув рукой в направлении большой белой двери. — Присядь, пока я сделаю заказ.
Взглянув на низкую мягкую софу, Стелла предпочла устроиться в кресле.
На то чтобы заказать еду и бутылку лучшего шампанского, ушло всего несколько минут. После того как официант разлил вино и удалился, Карлос поднял свой бокал.
— За возобновление нашего знакомства! Должен признаться, ты выглядишь очаровательно.
— Спасибо, — покраснела Стелла и встретилась с ним взглядом.
Его глаза внезапно потемнели, и она невольно содрогнулась.
— Тебе холодно? — спросил он.
— Нет, все замечательно. Тем более сегодня первый день весны.
— Разве это весна! — поддразнил ее Карлос. — Тебе надо бы приехать на Пасху в Испанию. Вот это весна!
За ужином они вели легкую, ни к чему не обязывающую беседу. Карлос был умным, образованным человеком, и постепенно сковывающее Стеллу напряжение исчезло.
Отказавшись от десерта, она охотно позволила ему еще раз наполнить ее бокал шампанским и с удовольствием отпила глоток.
— Кстати, как поживает твой отец? — спросила она.
Карлос заметно напрягся и поставил свой бокал на стол.
— Он умер год назад от сердечного приступа.
— Мне очень жаль, — пробормотала Стелла. Это уже совсем не походило на светскую беседу.
— Почему ты должна сожалеть о его кончине? В конце концов, он был для тебя никем. Это твоя... сестра Юлия строила ему глазки, — заметил он.
То ли под действием выпитого вина, то ли по какой-то иной причине, Стелла ответила откровенностью на откровенность.
— Юлия... она была мне не сестрой, а матерью.
— Твоей матерью? Вот это сюрприз! Она выглядела на редкость молодо, — притворно изумился Карлос.
Вчера вечером он застал ее врасплох, заставив ненароком признаться в том, что у них с «сестрой» разные фамилии. Очевидно вспомнив впоследствии этот разговор, Стелла поняла свою ошибку, чем и объяснялось столь неожиданное заявление. Однако, глядя на нее сейчас, Карлос уже не был уверен в своей правоте: смущение девушки выглядело вполне искренним.
Несколько успокоенная тем, что ее признание было воспринято спокойно, Стелла несмело улыбнулась.
— Ты прав. Когда я родилась, матери было всего семнадцать. Поэтому она и настояла на том, чтобы я выдала себя за ее сестру.
— Но тебе, наверное, пришлось нелегко, да? В столь юном возрасте трудно все время лгать, — предположил Карлос, скрывая иронию за притворной симпатией и беря ее за руку.
— Да нет, не очень, — ответила Стелла. — Я плохо знала мою мать, поэтому мне было даже проще называть ее по имени. Она развелась с отцом через пару месяцев после моего рождения, а когда он куда-то исчез, быстро вышла замуж во второй раз. Меня вырастила бабушка, в то время как Юлия каталась по всему миру, сколачивая капитал.
Пожатие его руки стало крепче.
— Выходит, деловые способности ты унаследовала от матери?
— Можно сказать и так, — согласилась Стелла. — Честно говоря, мать очень гордилась тем, что я учусь в колледже. И если бы не она, я никогда бы не смогла начать свое дело так успешно.
— В каком смысле?
— Если бы не деньги, оставленные мне Юлией, нам вряд ли удалось основать фирму.
Так вот какова ее версия! Весьма неглупо. Смерть матери на первый взгляд только подтверждала слова дочери. Она просто неподражаема, цинично подумал Карлос. Если бы он не видел ее подписи на контракте собственными глазами, то непременно поверил бы.
— Должно быть, это несколько смягчило для тебя боль утраты, — язвительно заметил он.
— И да, и нет. — Грустно улыбнувшись, Стелла продолжила: — Но Родни сказал, что, если хочешь поставить себя в бизнесе, необходимо занимать подобающее помещение. Потом он подыскал нам дом, и я купила его...
Незаметно для себя она рассказала ему все, даже о мечте продавать свои вещи в крупнейших универмагах не только Штатов, но и всего мира!
— Не сомневаюсь, что ты в этом преуспеешь. — Отпустив ее руку, Карлос вновь наполнил бокалы и провозгласил: — За твои успехи! За то, чтобы ты получила все, чего заслуживаешь!.. И за возобновление нашей дружбы!
Не отрывая пристального взгляда от лица Стеллы, он дотронулся бокалом до ее бокала.
— За успех и дружбу, — несмело улыбнулась она в ответ.
Карлос одним глотком выпил шампанское. Ему почти хотелось быть обманутым ее невинным видом и естественностью поведения. Черт побери! Она волновала его так, как не волновала ни одна женщина. Эта женщина либо заслуживала премии «Оскар» за актерское мастерство, либо действительно была не замешана в махинациях своей матери. Увлеченно рассказывая о своих планах расширения бизнеса, она краснела как девочка. Все эти противоречия порождали в нем желание схватить Стеллу за плечи и вытрясти из нее правду.
Губы его скривились в иронической усмешке. Кого он стремится обмануть? Прежде всего ему хочется сорвать со Стеллы одежду, и... Воспоминание о том, как он сжимал ее в объятиях, а затем сам отказался от нее, было столь невыносимым, что, резко отодвинув кресло, Карлос поднялся.
После того как прошлым вечером он распрощался с разъяренной Бланш у двери ее квартиры, образ Стеллы преследовал его неотступно. Карлос чувствовал, что, бросив ей в лицо обвинение в мошенничестве, рискует вновь провести бессонную ночь. Эта перспектива его никак не устраивала.
3
Стелла с недоумением смотрела на Карлоса. Может, она сказала что-нибудь не то? Он возвышался над ней, хмурый и угрюмый, и, только увидев приподнимающиеся в усмешке уголки губ, она с облегчением вздохнула. Вечер получался таким чудесным, что не хотелось его портить.
— Человеку моего темперамента трудно усидеть на одном месте, — сказал Карлос, непринужденно снимая пиджак, развязывая галстук и расстегивая воротник рубашки.
Белоснежная шелковая рубашка обтягивала его широкие плечи, тонкая ткань позволяла видеть темные завитки волос на груди. Отлично пошитые брюки плотно облегали бедра, выгодно подчеркивая длину ног. Стеллу бросило в жар — наверное, в комнате было слишком тепло.
