Барбара Картленд - Искательница приключений
— Надеюсь, у тебя не возникает сомнений, — поинтересовалась Друзилла, — что весь замок знал, с кем в настоящее время флиртует ее светлость?
— Так все было известно еще до вечеринки? — изумился маркиз.
— Конечно, — ответила Друзилла. — Еще до твоего приезда они начали обсуждать ваши отношения, и уверена, что камердинер сообщал герцогу о каждой твоей встрече с ее светлостью в Лондоне.
— Но откуда он мог знать? — спросил маркиз.
— А он дружит с камеристкой ее светлости, он, что называется, ухаживает за ней.
— Бог мой! Опять эти слуги! — воскликнул маркиз. — Но ты-то почему обсуждала с ними все эти сплетни, Друзилла?
— С кем еще, по-твоему, я могла поговорить? — резко спросила она. — Болтовня шестилетней девочки не располагает к общению и интересному разговору.
— Так вот как он все узнал, — проговорил маркиз, по всей видимости, даже не слушая, как Друзилла пытается защититься от нападок.
— И поэтому он вернулся, — заключила она.
— Я, наверное, совсем потерял голову, — с убитым видом признался маркиз. — Из твоих слов можно заключить, что даже если герцог и герцогиня будут держать язык за зубами, слуги разнесут все по всему свету.
Друзилла покачала головой.
— Я разговаривала с герцогом перед самым отъездом, — сказала она. — Он обещал предупредить своего камердинера и камеристку ее светлости, что, если хоть что-то о ночных событиях станет известно, он уволит их и не даст рекомендаций. Насколько мне известно, они не захотят рисковать.
— Ты обо всем позаботилась, — хмуро заметил маркиз. — Так в чем же заключается твое предложение?
— А вот в чем, — начала Друзилла. — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Довольно неприятно, когда тебя заставляют жениться против воли, тем более на такой, как я.
— Я этого не говорил, — запротестовал маркиз.
— Ты почти сказал, — заметила Друзилла. — Ты об этом думал — и не старайся переубедить меня.
— Хорошо, не буду, — проговорил маркиз. — Но, может, тебе удастся сделать что-нибудь, чтобы выглядеть более привлекательно. Может, стоит купить красивые платья и прочую чепуху.
— Естественно, я сделаю все, что в моих силах, — согласилась Друзилла. — Но, как ты понимаешь, мы не можем приехать в Лондон и объявить, что мы женаты, — это вызовет шквал слухов. Хоть ты и считал, что вы с герцогиней вели себя очень осторожно, я совершенно уверена, что о вас судачили во всех закоулках Сент-Джеймского дворца и во всех самых модных салонах Мейфейр.
Губы маркиза превратились в тоненькую ниточку.
— Проклятье! — наконец воскликнул он. — Может ли человек иметь личную жизнь?
— Нет, если вращаться в высшем свете.
— Мы всегда так тщательно соблюдали все меры предосторожности, — еле слышно пробормотал маркиз.
— Да, Вальдо, у тебя действительно куриные мозги, — сказала Друзилла. — Ты должен знать, что такая красавица, как герцогиня, славящаяся своей тягой молодым людям, обязательно у всех на виду. И когда она постоянно бросает томные взгляды на джентльмена, к тому же известного, вроде тебя, волокиту, их связь становится всеобщим достоянием, и все начинают с наслаждением смаковать подробности.
— Ты всегда так выражаешься? — спросил маркиз. — Пойми, Друзилла, ты теперь моя жена, и тебе придется попридержать язычок, более того, тебе не следует знать о подобных вещах. Лишь замужней женщине позволительно разговаривать в такой манере, когда же слышишь подобное из уст девушки — это, по крайней мере, шокирует.
— Ты все время забываешь, что я замужем, — отпарировала Друзилла.
— Сомневаюсь, что я смогу забыть об этом, — простонал маркиз. — Как бы то ни было, замужем ты или нет — думай, что ты говоришь. Если твои разговоры приведут кого-то в ужас, ни тебе, ни мне от этого лучше не станет.
— Думаю, — медленно сказала Друзилла, — если бы, разговаривая подобным образом, я к тому же была бы разодета, выглядела бы элегантно и даже привлекательно, мои речи очень понравились бы тебе.
Маркиз взглянул на Друзиллу, освещенную сумеречным светом, проникающим сквозь окна экипажа.
— Трудно представить тебя в каком-то другом виде, — с горечью проговорил он.
— Именно это я и хотела обсудить с тобой, — в который раз сказала Друзилла. — К кому из родственников я могла бы поехать?
— Родственников? Ты с ума сошла! — возмутился Маркиз. — Я не хочу, чтобы им все стало известно, — они сразу же заподозрят что-то неладное, как только узнают о моей женитьбе.
— И я не хочу, чтобы они обо всем узнали, — согласилась Друзилла.
— Так что же ты предлагаешь? — спросил маркиз.
— Я предлагаю, — ответила Друзилла, — отвезти меня к кому-нибудь из родственников — ведь есть же хоть один человек, которому можно доверять, — я поживу у него до тех пор, пока мы не объявим о нашей помолвке.
— О помолвке? — удивился маркиз. — Но мы же уже женаты, детка, ты что, еще не поняла этого?
— Все поняла, — сказала Друзилла, как бы обращаясь к бестолковому ребенку. — А разве ты не понимаешь, что не надо об этом сообщать всему свету. Ведь сразу же начнутся разговоры, домыслы. Люди не так глупы — они же знают, что последние три месяца ты волочился за герцогиней.
— Откуда ты знаешь, что три месяца? — изумился маркиз.
— Тогда я впервые услышала об этом, — объяснила Друзилла. — Может, и дольше.
— Черт возьми тебя с твоими слугами! — вскричал маркиз. — На самом деле три месяца.
— Как бы долго ты за ней ни ухаживал, — продолжала Друзилла, — они все равно будут страшно поражены, если ты прямо из замка герцогини приедешь в Лондон и объявишь, что на ком-то женился.
— Конечно, это им покажется странным! — согласился маркиз. — Но, черт побери, что же нам делать?
— Будет гораздо лучше, если ты спокойно выслушаешь меня, — заверила Друзилла.
— Как все женщины, ты слишком много болтаешь, — сказал маркиз, — итак, продолжай.
— Я предлагаю отвезти меня… — она замолчала, — … конечно, я знаю, куда меня везти.
— Ну? — поинтересовался он. — И куда же?
— К тетушке Шермалине — твоей бабушке! — вскричала Друзилла. — Она еще жива?
— Естественно, — ответил маркиз. — Она полна сил и еще сильнее пристрастилась к нюхательному табаку — гораздо сильнее других вдовствующих маркиз. Она приближается к своему восьмидесятилетию.
— Она всегда была самой доброй из всех маминых родственников, — задумчиво проговорила Друзилла. — Я так давно ее не видела. Она единственная, кто, как мне кажется, не презирал нас.
— Нет, бабуля никогда бы на такое не пошла, — подтвердил маркиз. — Она запросто могла осадить тех, кто докучал ей, но, чтобы глумиться или унижать — никогда. Ты права.
