Ярослава Лазарева - Василиса и Ветер
Днем Василиса валялась на пляже, а он остался в номере. С ней пытались знакомиться молодые люди, но она совершенно не понимала английский и только беспомощно улыбалась, когда у нее что-то спрашивали. Она с удовольствием наблюдала за загорелыми накачанными ребятами, ее ровесниками, за тем, как они бегали по пляжу, играли в волейбол, катались на досках, весело общались, дурачились в воде.
«Какие симпатичные пацаны! — думала Василиса, лежа на полотенце и поглядывая на парней. — Я бы не отказалась познакомиться поближе с некоторыми! Но разве я могу? Я ведь несвободна!»
Она немного взгрустнула от сознания того, что не может распоряжаться собой так, как ей вздумается. Однако мысли о предстоящем вечере в ресторане вызвали улыбку. Она ожидала какого-нибудь приятного сюрприза в виде дорогого подарка.
Вечером Василиса надела купленное сегодня коктейльное платье. Оно было глубокого синего цвета, довольно коротким и по краю подола расшитое синим, в точности повторяющим тон ткани, поблескивающим бисером. Платье красиво облегало ее фигуру. Василиса чуть подкрасила ресницы и коснулась губ перламутровым розовым блеском. Она надела изящные туфельки на высоких каблуках и в таком виде предстала перед Аркадием. Он оглядел ее с ног до головы. Василиса ждала комплиментов, так как в душе была восхищена своим внешним видом. Ей казалось, что она настолько преобразилась за короткое время знакомства с Аркадием, что уже походит на элегантную даму из высшего общества. Василиса старалась двигаться изящно, говорить медленнее, растягивая гласные, тщательно подбирала выражения и пыталась совсем отказаться от диалектных словечек. Она была очень собой довольна, но Аркадий молчал. Девушка надула губы и опустилась на диван.
— Я тебе не нравлюсь? — поинтересовалась Василиса с обиженным видом и погладила поблескивающий орнамент на подоле. — Знаешь, а ведь я очень хорошо умею вышивать бисером. Наверное, поэтому мне так приглянулось это платье.
— Ты очень красива! — ответил Аркадий. — Просто ты в этом наряде выглядишь взрослой элегантной девушкой.
— Ах, да, — вздохнула она, — совсем забыла про эти твои заморочки! Но не пойду же я в ресторан в каком-нибудь дитячьем платьице и в сандалиях с белыми носочками! Сам-то поразмысли!
— Да, я это понимаю, — мягко проговорил он. — К тому же я решил сделать тебе подарок, и мне кажется, что он идеально подойдет к этому наряду.
— Ой! — обрадовалась она. — Правда? Давай скорее, чего ж ты?
Аркадий улыбнулся и протянул ей бархатный узкий футляр нежно-голубого цвета. Василиса быстро открыла его и замерла в восхищении. На белом атласе переливались голубыми лепестками крохотные цветы незабудок, составляющее ожерелье. Изящные зеленые листочки между ними были также из прозрачных камней.
— Это сапфиры и изумруды в обрамлении белого золота, — сообщил Аркадий. — Тебе нравится?
— А то! — воскликнула она и достала ожерелье из футляра. — Немедленно надену!
Аркадий помог ей. Ожерелье красиво легло вокруг шеи. Василиса глаз не могла оторвать от своего отражения в большом зеркале.
— Нет, ну я просто супер! Как кинозвезда с красной дорожки, — удовлетворенно заметила она, наконец отойдя от зеркала. — Спасибо, миленький!
И Василиса бросилась ему на шею. Подпрыгнув, она повисла, закинув ноги на поясницу. Аркадий засмеялся и подхватил ее за талию.
— Ну вот, — удовлетворенно заметил он, — с тебя слетела вся твоя элегантность и взрослость и ты снова превратилась в мою сладкую крошку!
Василиса прижалась к нему всем телом и звонко расцеловала в щеки. Аркадий сильно покраснел и опустил ее на пол.
Столик был заказан на восемь вечера. Сияющая Василиса уселась, оглядела белоснежную скатерть, блестящие золотом приборы и удовлетворенно вздохнула. Она все больше погружалась в фантазию будто все это не в реальности, а она вдруг попала в кино и является главной героиней. И когда за соседний столик уселась пара — холеная женщина в возрасте и улыбчивый молодой человек — она окончательно ощутила себя «по ту сторону экрана». Аркадий заказал вино, но когда Василиса попросила налить и ей, он нахмурился и, понизив голос, сказал, что маленьким девочкам алкоголь противопоказан. Она надула губы и поймала на себе взгляд парня с соседнего столика. И тут же начала улыбаться. Парень был симпатичным загорелым голубоглазым блондином с ямочками на щеках. Она подумала, что ему чуть за двадцать. Дама, его спутница, глянула на Василису, затем перевела взгляд на Аркадия, склонилась к парню и что-то тихо ему сказала. Он заулыбался, встал и подошел. Василиса смутилась и зарделась. Парень что-то спросил на английском у Аркадия.
— Что, что он говорит-то? — не выдержала Василиса.
— Так вы русские! — обрадовался парень, услышав ее речь.
— Ой, и ты? — расцвела в улыбке Василиса. — Так садись же с нами! Ой, чего это я! Извините!
Но парень уже уселся рядом с ней к явному неудовольствию Аркадия.
— Глеб, — представился он. — Я отдыхаю в компании бабушки.
— Василиса, — охотно ответила девушка. — А это Аркадий… Валерьевич.
Аркадий кивнул, помедлил и встал, заметив, что невежливо оставлять бабушку одну за столиком.
— Точно! Давай тащи ее к нам! — весело ответила Василиса и помахала рукой изумленной женщине.
Аркадий направился к ней.
— Дед твой что ли? — непринужденно спросил Глеб.
— Типа того, — нехотя ответила она.
— Тут русских вообще никого, — продолжил он. — Но я люблю серфить, так что мне не скучно. Да и бабуля у меня классная!
— Важная дама, — заметила Василиса, глядя, как та направляется к их столику в компании Аркадия.
Он усадил женщину, она мило улыбнулась и представилась:
— Магда Владиславовна.
Василиса оценила ее простой, серого льна наряд, состоящий из юбки, чуть прикрывающей колени, жакета с круглым вырезом и крупного ожерелья из сплетенных нитей разноцветного жемчуга. Лицо Магды выглядело ухоженным, но чем-то напомнило ей холеное бесстрастное лицо матери Севы, и это вызвало неприятные ассоциация. Василиса сразу притихла и вернулась в реальность. Она отчетливо вспомнила, с каким неприкрытым презрением смотрела на нее мать ее бывшего парня, когда они случайно столкнулись на улице, как Сева сделал вид, что они незнакомы, и сжалась. Один вид этой женщины словно поставил ее на место и она вспомнила, что, по сути, простая деревенская девчонка и к высшему обществу не имеет никакого отношения. И ломать комедию ей не стоит и лучше оставаться самой собой. Мало того, Василиса вдруг остро осознала, что и порядочной девушкой ее с трудом можно назвать, ведь она на содержании у «старого извращенца». Конечно, ничего предосудительного с точки зрения физиологии она не делала и все еще оставалась нетронутой, но сама игра в маленькую девочку — утеху педофила — была аморальной. К тому же она получала за это деньги. И Василиса окончательно приуныла.
