Ребекка Уинтерз - Очарование её глаз
— Я сочувствую тебе, Тео. Так как у вас с Олимпией есть ребенок, трудно, должно быть, добиться права на посещение.
Он покачал головой.
— Я отказался от отцовства в пользу Андреаса.
— Что?!
— Не пугайся. После суда Олимпия сообщила мне, что, как только вы с Андреасом разведетесь, они поженятся и он будет воспитывать Ари.
Теперь понятно, почему Олимпия побледнела, увидев ее с Ари на руках! Если они с Андреасом собираются вступить в брак, ей не нужны осложнения со стороны Доминик.
— Шесть месяцев я жил с мыслью, что это ребенок Андреаса. К тому времени, когда малыш родился и я получил результаты анализа, подтверждавшие, что Ари — мой сын, я уже принял решение.
Комната поплыла перед глазами, и она вцепилась в подлокотники.
— Какая трагедия! Ты замечательный человек, Тео. Мне страшно подумать, что твой сын никогда не узнает тебя.
Тео печально посмотрел на Доминик:
— Андреас стал отцом Ари, с тех пор как забрал Олимпию и ребенка из больницы.
— Со временем ты пожалеешь о своем решении! — воскликнула она.
— Возможно. Но я надеюсь снова жениться. Выберу нежную, ласковую женщину, такую, как ты, которая будет любить только меня и подарит мне сына или дочь. Все это было у Андреаса, а он даже не понимал своего счастья. Какой глупец!
Тео отрицает любовь к Олимпии и ребенку, но, совершенно очевидно, он страдает. Что-то здесь не так. Необходимо в ближайшее же время поговорить с Андреасом.
— Спасибо, что ответил на мои вопросы, Тео. От души желаю тебе всего хорошего.
— И тебе удачи.
Доминик поднялась. Ноги у нее дрожали. Панос поспешно подошел к ней и, взяв под локоть, проводил к лифту.
— Ты долго пробудешь в Греции?
— Пока не знаю.
— В память о прошлом позволишь пригласить тебя на ужин, в ресторан «У Зорбы»?
— Мне бы очень хотелось, но я ведь еще не в разводе.
Если какой-нибудь репортер увидит Доминик и Тео в знаменитом ресторане, где они когда-то ужинали вчетвером, пресса вновь поднимет шумиху вокруг имени Андреаса.
Доминик не могла не помнить о том, какой вред нанес суд его бизнесу, не говоря уже о личной жизни.
Помолчав, Тео сказал:
— Ты редкая женщина, Доминик. Не представляю, что заставило Андреаса поступить с тобой так. Удачи тебе, дорогая.
Он поцеловал ее в щеку.
Последнее, что увидела Доминик, прежде чем закрылась дверь лифта, — это боль в глазах Тео, которая преследовала ее всю дорогу до аэропорта, откуда она вылетела коммерческим рейсом на Закинтос.
Можно было возвратиться в офис Андреаса и улететь на его личном вертолете, но она уже произвела небольшую сенсацию, появившись там с Полом. Чтобы не давать пищи слухам, молодая женщина решила держать свои передвижения в тайне. Когда Доминик появилась на вилле, хлопотливая Элени превзошла себя. Пока гостья энергично плавала в бассейне, чтобы снять нервное напряжение, экономка принесла в патио любимые блюда Доминик — салат из моллюсков и крабов и рогалики с маслом.
Выйдя из воды и обернув голову полотенцем, она села за стол и с аппетитом съела все, что было подано. Допивая вторую чашку кофе, Доминик услышала шум приближавшегося вертолета. Сердце лихорадочно заколотилось. Быть может, это Пол с очередным поручением Андреаса? Или ее муж решил взять дело в свои руки и избавиться от нее до наступления ночи? Что, если с ним летят Олимпия и ребенок?
Доминик с трудом заставила себя не выскочить из-за стола.
При виде Андреаса — невероятно привлекательного, высокого, стройного — она почувствовала, что тает от желания.
Ни у кого нет столь красивой смуглой кожи. Вечерние тени подчеркивают чувственный рисунок губ, которые сливались с ее губами с такой страстью, что от одного воспоминания перехватывает дыхание.
Глядя на жгучие черные глаза и волнистые волосы, Доминик снова удивилась — почему он женился на ней, имея возможность обладать любой женщиной по своему желанию?
Олимпии не было видно.
Андреас приблизился к столу и длинными сильными пальцами сжал спинку стула, стоявшего напротив нее.
— Куда ты ездила сегодня? – требовательно спросил он.
— Мне нужно было встретиться кое с кем.
— Ты ничего не сказала Полу.
— Его сие не касается.
В глазах Андреаса вспыхнул гнев.
— Я знаю, кто это?
— Какая тебе разница?
— Доминик! — (Она вздрогнула от резкого тона.) — Ты была у врача?
— Нет! — воскликнула женщина, безмерно удивленная вопросом.
— Не лги мне.
— Я не лгу. Перед приездом в Грецию я прошла медицинское обследование в Нью-Йорке. Если не веришь, позвони доктору Кэнфилд.
— Тогда я знаю только одного человека, с которым ты могла встретиться. Тео, да?
Доминик покраснела.
— По твоему лицу видно, что я прав. — Андреас покачал головой. — Неужели ты не понимаешь, что натворила?
— Ничего страшного. Я решила поговорить с единственным человеком, который мог ответить на мои вопросы.
— Поэтому ты обратилась к моему злейшему врагу, а не ко мне.
— Ах, Андреас! — Она нетерпеливо махнула рукой. — Вчера вечером ты ясно дал понять, что мы расстаемся навсегда, поэтому я и отправилась к Тео, который знает о том, что произошло на суде.
— Мой адвокат послал тебе подробный отчет.
— Знаю, но я не смогла заставить себя прочитать его.
Чертыхнувшись, Андреас прижал кулак ко лбу. Доминик посмотрела на него и внезапно вспомнила, что ее голова до сих пор обмотана полотенцем. Резким движением она сорвала его.
Сверкающие глаза Андреаса уставились на ее влажные волосы.
— И ты решила поверить каждому слову Тео вместо того, чтобы обратиться к собственному мужу? — с плохо скрытой яростью осведомился он.
Доминик пожала плечами:
— Яхта, на которой находится Олимпия с ребенком, показалась мне не самым лучшим местом для подобного разговора.
Андреас снова выругался и прошелся по патио.
— Он сказал тебе, что Ари — моя плоть и кровь?
— Нет.
— И ты поверила ему?
— Да.
— Но ты не смогла поверить, когда тебя просил об этом я. — Его глаза потускнели.
Доминик беспомощно посмотрела на мужа. Прошел целый год, а она по-прежнему любит его всем сердцем. И все-таки они готовы вцепиться друг другу в горло, У нее вырвалось сдавленное рыдание.
— То было давно, — с трудом проговорила она.
Андреас бросил на нее угрюмый взгляд.
— Так давно, что ты предпочла обратиться к нему, а не ко мне.
Она тяжело вздохнула. Разговор превратился в ссору, а ей меньше всего хотелось этого.
— На яхте ты сказал, что больше не желаешь видеть меня, — с болью возразила Доминик.
