Вера Армстронг - Снежная королева
Джессика уже корила себя за то, что ввязалась эту идиотскую игру.
— Может быть, перейдем в гостиную? Выпьем кофе? — предложил Николас с обманчивой мягкостью.
Возражать Джессика не стала. Во-первых, ей было неуютно сидеть рядом с этим мужчиной и давно хотелось пересесть куда-нибудь подальше, а во-вторых, кофе в гостиной означал, что вечер скоро закончится, и можно будет поехать домой.
Продолжая выдерживать избранный в самом начале образ, Джессика отказалась от кофе и попросила чай.
— Мятный, пожалуйста. Если есть…
Николас невозмутимо кивнул. У Джессики создалось впечатление, что он был готов к подобной просьбе. Уже через пять минут он принес чашку с горячим мятным чаем, которого ей совсем не хотелось.
Однако она мужественно выпила весь чай, с тайной завистью поглядывая на Салли, Родерика и Николаса, которые наслаждались крепким и ароматным кофе, за чашку которого она сейчас отдала бы полжизни.
За что боролась… В следующий раз она будет умнее. Впрочем, следующего раза просто не будет.
— Еще чаю? — с нарочитой любезностью осведомился Николас.
Только через мой труп! — твердо сказала себе Джессика.
— Спасибо, не надо.
Салли с мужем обменялись многозначительными взглядами, и Родерик резко поднялся с кресла.
— Нам, к сожалению, пора.
— Спасибо тебе, Николас, за чудесный вечер…
Салли тоже поднялась и взяла свою сумочку.
Джессике надо было воспользоваться удобным случаем и уйти вместе с Салли и Родериком. Но именно этого Николас от нее и ждал. Он был человеком дьявольски проницательным и наверняка понял, что Джессика немного его побаивается. Если она сейчас уйдет, это будет смотреться так, будто она хочет сбежать. И это только позабавит его. А она вовсе не собиралась доставлять ему такое удовольствие.
Дура ты, дура, твердила она себе, провожая Салли и Родерика в прихожую. Бери свою сумочку и уходи, спасайся, пока не поздно!..
Но было уже поздно…
Салли с Родериком ушли, и Джессика осталась наедине с Николасом. Когда они вернулись в гостиную, он уселся в кресло прямо напротив нее.
— Как я понял, вы с Салли давние подруги?
— А почему вам это интересно?
Николас помолчал несколько минут. Ему хотелось сломать барьер между ними, но он не знал, как это сделать. Джессика ясно дала понять, что не собирается идти на сближение. Впрочем, любые препятствия преодолимы. Надо лишь запастись терпением.
— Я знаю о вашей работе. Но мне интересно, что вы за человек. Расскажите мне о вашем замужестве.
Джессика затаила дыхание. Внутри у нее словно сжалась пружина, готовая в любой момент распрямиться вспышкой жгучей ярости. Ей хотелось сказать ему что-то жесткое и обидное, что-то такое, что поможет ей справиться с болью, которой отдался у нее в душе его вопрос. Но Джессика уже давно научилась владеть собой. Она язвительно усмехнулась.
— А Салли вас разве не просветила?
Он смотрел ей прямо в глаза.
— Она только сказала, что вы были замужем.
— Историю моего замужества можно уместить в одну фразу: известный автогонщик Антонио Бенетти погиб в квалификационном заезде на трассе Гран-При в Маньи-Кур по прошествии всего лишь трех месяцев после свадьбы со знаменитой топ-моделью Джессикой Пантолиано.
С того рокового дня прошло уже три года. Однако ужас и безысходная горечь не стали меньше. И не важно, что Джессика не была в тот день во Франции на трассе и не видела аварию своими глазами, не видела, во что превратилась машина, как горел взорвавшийся мотор… Телевидение показало аварию во всех подробностях. Фотографии с места катастрофы появились во всех газетах и журналах.
Тогда Джессику поддержали семья и друзья. Они оградили ее от назойливого внимания журналистов, помогли выстоять и справиться с неизбывной болью. Два месяца она не появлялась на публике. Но потом снова вышла на подиум, прекрасно осознавая, что телевизионщики, газетчики и фотографы пристально наблюдают за каждым ее движением, за каждой вымученной улыбкой, за каждым выражением лица — высматривают видимые признаки печали и горя, ждут, что она не выдержит и сорвется.
Некоторые даже пытались намеренно спровоцировать этот срыв. Но Джессика ни разу не дрогнула. И только самые близкие люди знали, каких усилий ей стоят непринужденное поведение на публике и беззаботные ослепительные улыбки.
— Представляю, как вам было трудно…
Джессика не могла даже сказать ему, что не нуждается в его жалости, потому что жалости в его словах не было. Было простое человеческое понимание и сочувствие.
— Хотите чего-нибудь выпить? Еще чаю? Кофе? Или чего-то покрепче?
Николас улыбнулся с неожиданной теплотой.
— Мне действительно надо идти…
Джессика поднялась с кресла и направилась к выходу.
— Почему вы меня боитесь? Неужели я такой страшный?
Если он хотел смутить ее, то ему это удалось.
Джессика медленно обернулась и настороженно заглянула Николасу в глаза. Да, она действительно его боялась. Но она скорее умрет, чем покажет ему свой страх. Джессика вызывающе задрала подбородок.
— Я нисколько вас не боюсь.
Она вдруг поняла, что не может отвести взгляд. У нее возникло неприятное чувство, что Николас смотрит ей прямо в душу и видит все ее сокровенные тайны.
Господи, что же это такое? Она ведь сразу поняла, что с этим мужчиной лучше не связываться, что надо бежать от него без оглядки. Уходи, твердила она себе, как заклинание, немедленно уходи.
Николас улыбнулся, и в его глазах вспыхнули искорки смеха.
— Хорошо.
— Почему хорошо? — нахмурилась Джессика.
Николас секунду помедлил. Он знал, что слова, которые он сейчас скажет, отпугнут ее, но все равно решил их сказать:
— Потому что ты мне очень нравишься. И я хочу тебя…
Он протянул руку и очень бережно и осторожно провел пальцем по ее щеке.
Это легкое прикосновение обожгло ее, словно огонь. По всему телу разлилась томная слабость. И это очень ей не понравилось. Не понравилось именно тем, что было приятно.
— Смятые простыни и разгоряченные тела? — Джессике с трудом удавалось сохранять насмешливый тон. Взгляд Николаса проникал ей в самую душу, завораживал, прожигал насквозь. Она резко вскинула голову и отступила на шаг. — Я не из тех, кого интересуют развлечения на одну ночь.
Дерзость и страсть. Эта женщина нравилась Николасу все больше и больше. Он хотел ее всю, без остатка, и знал, что она будет сопротивляться ему до последнего.
— Я тоже не из тех.
Когда он это сказал, Джессику пробрал какой-то странный озноб. Она не знала, что с ней творится. Этот мужчина был для нее загадкой. Только-только она начинала составлять о нем какое-то более-менее четкое представление, как он тут же открывался перед ней совсем с другой, неожиданной стороны.
