Линн Грэхем - Страсть сжигает все преграды
У Эшли непроизвольно отвисла челюсть. Она не верила своим ушам. С тошнотворным чувством ужаса, скрутившим живот, она отметила, что Вито помнил эти давно забытые ею слова.
— Вдобавок, — продолжал он, задумчиво разглядывая ее, — под одеждой смешной маленькой террористки, которой ты хочешь быть, скрывается роскошное тело красивой женщины. И я все еще хочу обладать этой женщиной. Так зачем же мне отказываться, если все нити я держу в кулаке?
— Сумасшедший! — выкрикнула Эшли. — Абсолютно и явно ты сошел с ума!
— Я? — Вито изучал ее с широкой, холодной ухмылкой удовлетворения, от которой у нее мурашки побежали по коже. — Ты можешь назвать другой способ, каким я могу получить тебя? Я хочу тебя, Эшли. Это единственная карта, которой ты можешь играть. Что ты выберешь — играть или не играть, — полностью твое дело.
— Я лучше умру, чем выйду за тебя замуж!
— Это твой окончательный ответ?
В ярости Эшли тремя шагами достигла двери.
— Мстительный подонок! — с отвращением прошипела она. — За то, что ты сказал мне сегодня, надеюсь, сгоришь в аду!
— А я бы предупредил тебя, что, «когда же пламя с пламенем столкнутся, они пожрут все то, что их питало», не так ли говаривал Шекспир? — Высокомерное веселье засветилось в уверенном взгляде, когда Вито заметил, что она сбита с толку. — Неужели ты не читала «Укрощение строптивой»?
Эшли поспешила уйти, выпустив напоследок заряд злости в неколебимо хранившую солидарность с хозяином секретаршу:
— Как вы можете работать с такой свиньей, женоненавистником и мужским шовинистом?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Неограниченный секс, когда бы я ни захотел…» Эщли мчалась к лифту, стиснув зубы. Когда она выходила из здания, в ней все кипело. Как он смел говорить таким тоном?
Итак, ты сделала, что могла, и у тебя ничего не вышло, размышляла она. Убитое лицо Тима всплыло перед глазами. Милостивый Боже, неужели она и вправду собиралась стоять в стороне и наблюдать, как ее брата, мальчишку, засадят в тюрьму? Чувство вины не давало покоя. Вито в конце концов согласился встретиться с ней. И как она воспользовалась этой возможностью? Вместо того чтобы с необходимым тактом и покорностью отстаивать дело Тима, сорвалась, перешла на личные темы, которые были неуместны в их разговоре. Она загубила единственную надежду на освобождение брата. Пустила ее по ветру. Своенравно и безрассудно. Ради собственного эгоистического удовольствия.
Живот свело тошнотворной судорогой. При такой высокой ставке только идиот вел бы себя так, как она. И бесполезно оправдываться: мол, она не могла предвидеть такого поворота событий…
Тим защищал ее. Мальчика мучило, что он не способен заставить Пьетро замолчать, и весь свой гнев и обиду он сосредоточил на Вито. В Вито он видел виновника несчастий сестры. Наверно, он хотел всего лишь напугать Вито, выехать на «фер-рари» и где-нибудь его бросить. Эшли ни минуты не сомневалась, что Тим не собирался разбивать такую дорогую машину. Как и большинство подростков, он был помешан на машинах. Ему и в голову не могло прийти умышленное разрушение столь исключительного автомобиля.
Эшли была убеждена, что Тим совершил эту дурацкую, мальчишескую выходку из показной отваги, из мести. Нашел единственный доступный ему способ. Тиму даже в самых жутких ночных кошмарах не снилось, к каким последствиям это приведет. Но ни один суд не будет к нему снисходителен. Суд не станет слушать объяснения о травле, которой он подвергался. Неужели мальчишка еще мало настрадался? «Разве не ты делаешь" все, чтобы унизить нашу семью?» Горький упрек Сьюзен. И вдруг очевидная правда этого обвинения показалась Эшли жестокой справедливостью.
Ты нарушила правила, ты и расплачивайся. Четыре года назад она переехала в квартиру Вито, прекрасно понимая, что нарушает неколебимые моральные принципы отца. Она бросила вызов и потом дорого заплатила за свое неповиновение. Но только недавно до нее дошло, что не одна она расплачивалась за свой дерзкий поступок.
Из разговоров Тима Эшли поняла, что мать очень страдает. Но переживания матери из-за поведения дочери просто пустяк по сравнению с мыслью о том, что сын — ее божество — сядет в тюрьму. Сильвию Форрестер, и в лучшие времена эмоционально неустойчивую, беда сына может привести к еще одному нервному срыву. Этого Эшли допустить, не могла. В голове шевельнулась вялая мысль, что есть средство защитить и брата, и мать. И оно у нее в руках.
Не слишком ли поздно? Эшли расправила плечи. Глубоко вздохнула. Надо действовать. Она собралась с силами и вернулась в банк Кавальери. С горящими щеками, внутренне съежившись от необходимости предстоящих переговоров, она подошла к столу клерков. Один из них встал ей навстречу.
— Мисс Форрестер, мистер ди Кавальери позвонил и сказал, что вы можете прямо сейчас подняться наверх.
Ошарашенная, Эшли моргнула. Почему Вито решил дождаться ее? Как он мог предвидеть, что она вернется? Ведь она и сама не знала об этом!
В лифте у нее возникла навязчивая идея, будто она ощущает на лодыжках вес ядра и цепи. Словно каторжник на галерах.
Это не имеет смысла. В требованиях Вито, чтобы она вышла за него замуж, нет смысла. Он очень сексуальный человек, но не раб своего полового влечения. И он это Доказал, когда ушел от нее и тут же женился на другой женщине. Он с презрением отверг любые попытки продолжать отношения, если в конечном результате они не ведут к браку. Больше того, разве возможно, чтобы он по-прежнему находил ее желанной? Неужели справедлив устоявшийся стереотип, который утверждает, что мужчины совсем другие и легко могут отделить чувства от физического влечения? А не разыгрывает ли он какой-то жестокий спектакль, пользуясь своей властью?
Она увидела высокий, гибкий силуэт на фоне стеклянной стены, сквозь которую в ультрасовременный кабинет проходил свет. Вито в молчании ждал ее. Кто бы сумел догадаться, что таится в этих бесстрастных глазах?
— Откуда ты знал, что я вернусь? — выдавила из себя Эшди.
— Ярость, уход, воинственное возвращение. — Темная бровь красноречиво взлетела вверх. — Знакомая последовательность.
— Ты загнал меня в угол. — Кровь отлила от горевшего лица.
— Я действовал грубо, — признал он. — Это, видимо, правда. Но я никогда не предполагал, что у тебя такие сильные чувства к семье.
Эшли проглотила его замечание. У него есть основания выражать удивление. В прошлом она энергично сопротивлялась его желанию встретиться с ее семьей. Поэтому приходилось изображать, будто семейные связи для нее не имеют значения. Но как она могла привести его к себе в дом? Ведь он с первых же шагов почувствовал бы атмосферу, царившую там! Интересно, как бы Вито прореагировал на открытие, что ее отец клянет всех иностранцев? В Ханте Форрестере уживалось столько предрассудков, сколько толпа людей не сумела бы приобрести за всю жизнь; Вито вежливо бы скрывал свой ужас, а она бы ежилась от неловкости. И различия в их происхождении стали бы еще более явными и оскорбительными.
