Хелен Бьянчин - Роковая ночь
Крис довольно захихикал.
— Еще ни одна женщина не оставляла Николаса Каредаса.
— Значит, счет открыт.
— Жаль, что я не видел этой сцены.
— Какие-нибудь неприятные последствия после вчерашнего?
— Как посмотреть. Бабуля прочитала мне лекцию о разнице в возрасте, необходимости закончить образование, чести семьи. София высказала свою озабоченность, а Николас одарил за завтраком одним из своих проницательных взглядов. Кстати, — добавил Крис после паузы, — у него есть номер твоего телефона.
— Ты ему дал? — требовательно спросила Миа, хотя знала ответ.
— Ты возражаешь?
О да! Она возражала, очень возражала.
— Ладно, Крис. Мы тут с Элис бродим по магазинам…
— Понял. Пока. Созвонимся.
Когда Миа отключила телефон, Элис спросила:
— Крис?
— Угу.
— В любом случае, думаю, небольшая «шопинговая» терапия нам не повредит. — С этими словами она затащила сестру в первый же бутик.
Шел уже пятый час, когда они подъехали к дому, забрав Мэтта из школы.
Миа занесла в комнату разноцветные пакеты с покупками, переоделась в домашние брюки и футболку и спустилась в кухню, чтобы помочь Элис. Они как раз собирались приготовить мясной салат, когда прозвенел дверной звонок.
Элис вытерла руки и поправила волосы.
— Я открою.
Несколько минут спустя она вернулась в кухню, неся в руках огромный букет роз кремового, персикового и абрикосового цвета.
— Это тебе.
Миа почувствовала спазм в животе. Кто мог прислать ей цветы? Не может же быть, чтобы это был… Она взяла карточку и увидела стремительный росчерк, подтвердивший ее опасения.
Николас.
Никакой приписки, только имя.
— Могу я высказать предположение? — чуть иронично спросила Элис. В ответ Миа молча протянула ей карточку. — Принести вазу?
Миа сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула, чтобы взять себя в руки.
— Как ты смотришь на то, чтобы не готовить, а взять Мэтта и пообедать где-нибудь бургерами? Я угощаю.
— Ура-а! — Мэтт изобразил пальцами букву V — знак победы, но Элис слегка остудила его пыл:
— Сначала ты сделаешь домашнее задание.
Поддавшись инстинкту хоть на время оградить себя от проблем, по дороге в ближайшее кафе Миа выключила свой мобильный телефон.
— Разве это что-нибудь решит? — тихо спросила Элис, когда они несли подносы с заказанной едой к одному из столиков, установленных на свежем воздухе.
Энтузиазм Мэтта, вызванный неожиданным нарушением привычного распорядка, был заразительным, а его природное чувство юмора то и дело вызывало взрывы хохота в машине по пути домой. Пока Элис не свернула на подъездную дорожку и Миа не увидела припаркованный у тротуара «майбах» Николаса.
— Вот это да! — с почтительным придыханием произнес Мэтт. — И он стоит прямо у нашего дома.
Миа пробормотала под нос ругательство, а потом постаралась утихомирить разгулявшиеся нервы, что оказалось совсем нелегко при виде Николаса, выходящего из машины.
— Ты заезжай в гараж, — сказала Миа сестре. — Я быстренько от него отделаюсь и приду.
— Не думаю, что у тебя это получится.
Миа выскользнула из машины и оказалась лицом к лицу с Николасом Каредасом. Он был слишком высоким, слишком широкоплечим… его вообще было слишком много. Элегантный костюм, в котором он был вчера, сменился джинсами и рубашкой из ткани «шамбре», но в этом неофициальном наряде он выглядел не менее внушительно и властно.
Кто-то, кажется, сказал, что нападение — лучшая защита, не так ли?
— Что ты здесь делаешь?
— Ты не оставила мне выбора, — протянул Николас насмешливо. — Автоответчик твоей сестры отключен, твой мобильный тоже…
— Нас не было дома. — «Неужели не понятно, что я не хочу с тобой общаться?», — мысленно добавила Миа. Но разве она не понимала с самого начала, что он не оставит ее в покое? — Мы все сказали друг другу прошлым вечером.
— Нет, не сказали. Потому что ты сбежала прежде, чем мы это сделали.
Миа сжала пальцы в кулаки.
— В любом случае, мне нечего добавить.
Николас огляделся по сторонам.
— Полагаю, нам следует продолжить этот разговор в другом месте.
— Зачем? — спросила Миа, внезапно почувствовав себя ужасно уставшей.
Ни один мужчина не имел на нее такого магического воздействия — сильного, опасного и опустошающего. Глядя в его лицо с едва заметными складками в уголках рта и веером мелких морщинок вокруг глаз, на изгиб чувственных губ, Миа не могла не вспоминать, как эти губы целовали ее, как эти руки ласкали ее тело и что она чувствовала при этом.
Но она не хочет вспоминать. Не должна. Во всяком случае, не при свете дня. Ей достаточно того, что эти воспоминания преследуют ее в снах, прочно обосновавшись в подсознании.
— У нас будет ребенок.
Ее глаза вспыхнули и широко распахнулись.
— По-моему, из нас двоих беременна я. И именно мне предстоит выносить, родить, выкормить и вырастить этого ребенка.
Выражение лица Николаса осталось невозмутимым.
— Тем больше причин, по которым нам следует лучше узнать друг друга.
— По-моему, мы это уже сделали, не так ли?
— Одна проведенная вместе ночь — это еще не отношения.
— А у нас и не будет никаких отношений.
— А как насчет дружеских? — спросил Николас. — Это стало бы неплохим началом.
— Началом чего? — Миа чувствовала, что уже завелась. — Будем встречаться за ленчем, чтобы обменяться любезностями и светскими сплетнями? Мне это не нужно.
— Чего ты так боишься, Миа?
— Просто не вижу в этом смысла.
— Ты не ответила на вопрос.
Миа услышала какой-то звук и обернулась. В дверном проеме стояла Элис с приветливой улыбкой на губах.
— Привет, я — Элис. А вы, должно быть, Николас. — Улыбка стала шире. — Может быть, вам лучше продолжить разговор в доме за чашкой кофе?
Кофе? В доме? Элис, ты что, спятила?
— Благодарю, — поблагодарил Николас с легким наклоном головы.
Мэтт с мальчишеским энтузиазмом стал расспрашивать гостя о машине, и Миа поспешила вслед за Элис в кухню.
— Предательница, — прошипела она, доставая из буфета чашки и блюдца.
— Ну не могли же вы стоять на лужайке до бесконечности?
— Постояли бы, — буркнула Миа.
К сожалению, как Миа ни тянула время, кофе был сварен и разлит по чашкам. Когда они с Элис внесли его в комнату, навстречу им бросился возбужденный Мэтт.
— У Николаса есть крейсерская яхта. — Глаза мальчишки горели от восторга. — Представляете? Он сказал, что мы все вместе можем поплавать на ней. В воскресенье. — Затем добавил, засмущавшись: — Если можно, конечно.
