Триш Мори - На ее условиях
— Надо, — сказал Алесандер, вернувшийся с курткой и ключами. — Нам нужно многое обсудить.
— Что, например?
— Например, как мы познакомились, для начала. Нам нужно сопоставить наши истории. Полагаю, ты не хочешь, чтобы я рассказывал людям, что ты явилась ко мне на порог и предложила на тебе жениться. Плюс нам надо рассчитать, как скоро осуществить наш план. Учитывая состояние Фелипе, ты вряд ли хочешь долгую помолвку?
— Н-нет… — О таком она и не думала.
Конечно, он прав, просто Симона не позволяла себе планировать настолько далеко. Слишком не уверена она была в том, что сможет провернуть этот план и получить согласие Алесандера.
— Давай назначим церемонию на следующий месяц, а тем временем нам надо будет появляться вместе на публике. Это решим по ходу дела. Кроме того, я думаю, самое время мне поближе познакомиться с будущим родственником.
Машина Алесандера была компактной, с низкой посадкой, и выглядела так, словно ее место скорее на гоночной трассе, чем на городских улицах. Черный цвет только усиливал это впечатление. Симона осмотрела авто с подозрением.
— Ты уверен, что ее можно водить в городе?
Алесандер рассмеялся, низко и бархатисто, и усадил ее в свой суперкар. Окруженная непривычной роскошью, Симона чувствовала смех мужчины как прикосновение внизу живота. Она неловко поежилась в объятии кожаного сиденья.
Суперкар не столько ехал, сколько крался по улицам Сан-Себастьяна — хищник, отражающий натуру владельца, готовый мгновенно сменить полосу или обогнать более медленного соперника. Потом они выехали на шоссе, и мотор мягко взревел, пожирая мили до маленького рыбацкого городка под названием Гетария.
По дороге они сочинили историю о том, как случайно встретились в Сан-Себастьяне, где Симона остановила Алесандера на улице, чтобы спросить дорогу. Вернее, историю составил Алесандер, пока Симона изо всех сил старалась игнорировать головокружительный эффект от пребывания рядом с ним в очень небольшом замкнутом пространстве. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что он рядом. Им был пропитан воздух, которым она дышала, и запах кожаных сидений делал эту смесь еще более пьянящей. Ей не нужно было смотреть на его длинные пальцы, чтобы знать, как уверенно они сжимают руль, и она знала, когда он переключал скорость, потому что движение воздуха от его жеста ласкало ее бедро.
Это сбивало с толку. Симона не помнила, был ли в ее жизни кто-нибудь, кого бы она ощущала настолько чутко. Особенно мужчину. С другой стороны, раньше она никому не предлагала на ней жениться, не говоря уже о том, чтобы получить согласие. Это все было ново для нее, неудивительно, что она нервничала. И чем ближе они подъезжали к Гетарии, тем больше Симона волновалась. Все-таки ей следовало поехать автобусом. А теперь у нее не будет возможности предупредить Фелипе о встрече с Алесандером, как-то подготовить деда к появлению гостя на пороге. Фелипе привыкнет, она не сомневалась, но он обязательно будет ворчать поначалу.
— Не удивляйся, если Фелипе не будет с тобой вежлив, — предупредила она Алесандера. — Учитывая все, что произошло…
— Ты имеешь в виду, учитывая, что я владею тремя четвертями его поместья? — Мужчина пожал плечами. — Сколько я себя помню, да и много лет до того, наши семьи не особенно дружили.
— Почему? Что случилось?
— А что обычно становится причиной фамильных распрей? Грубое слово. Косой взгляд. Или, как в нашем случае, невеста, которую увели из-под носа у моего прапрадеда и выдали замуж за другого.
— За кого?
— За деда Фелипе.
— О, понимаю. Надо же… — Симона покачала головой. — Но это случилось почти век назад, сейчас-то оно точно не имеет такого значения. В конце концов, семьи живут бок о бок.
— Баски очень трепетно относятся к фамильной чести, и память у нас долгая. Попранную гордость забыть невозможно.
— Наверное. — Симона задумалась. Как долго будут помнить ее самый короткий брак в истории рода Эскивель? Это, несомненно, подольет масло в огонь негодования в адрес рода Ортксоа еще на век вперед. Хорошо, что она затеряется в Австралии, когда они расторгнут брак. — А твоя семья? Как они примут новость о том, что ты женишься на Ортксоа?
Алесандер улыбнулся:
— Без энтузиазма. По крайней мере, поначалу. Но я скажу им, что пора положить конец старым распрям и двигаться дальше. А потом они будут счастливы повторять, что предупреждали меня и всегда знали — этим все и кончится.
— Ты не против это выслушивать?
— Мне все равно, кто что скажет. Особенно если я получу землю.
— Ах да, конечно.
Земля все окупала. Земля, которую Симона отдаст за сделку. За это его семья, наверное, простит все что угодно.
— Скажи мне кое-что, — решил сменить тему Алесандер. — Там, в Австралии, у тебя есть бойфренд? Кто-нибудь ждет тебя домой? Кто-нибудь может расстроиться из-за твоей свадьбы и появиться внезапно посреди церемонии?
Симона рассмеялась. Она не могла ничего поделать. Мысль о том, что Дэймон может заявиться и потребовать от нее не выходить замуж за другого мужчину, была слишком абсурдной, чтобы не смеяться. В любом случае Дэймону ничего не светит, даже если бы он захотел, чтобы Симона к нему вернулась.
— Нет. Никого нет.
Алесандер бросил на нее короткий взгляд:
— Звучит так, словно кто-то был.
— Кое-кто был, некоторое время. Но он в прошлом, и там и останется. Можешь мне поверить, он точно не появится, чтобы остановить свадьбу.
— Как насчет друзей, семьи? Они не будут волноваться за тебя?
— У меня нет другой семьи.
— А родители отца?
Симона покачала головой:
— Знаю, это звучит странно, но я их никогда не видела. Папа узнал, что он приемный, в тринадцать и никогда не простил семье, что от него так долго скрывали правду. Своих родных родителей он никогда не встречал, но ненавидел их за то, что они его бросили. Я думаю, поэтому мама и папа нашли общий язык, они понимали друг друга. У них не было никого в мире, кроме друг друга.
— И тебя.
— Да, но… — Симона подняла голову, словно пытаясь сквозь прозрачную крышу высмотреть на ночном небе подходящие слова. Как объяснить что-то личное незнакомцу, который должен скоро перестать быть им, потому что они должны пожениться? Сколько ему можно сказать? И все-таки было что-то привлекательное в возможности поделиться своей семейной историей с совершенно незнакомым человеком и знать, что это не имеет значения. В конце концов, он никогда не встретится с ее родителями. Теперь уже никогда. — Я всегда думала, что папе нужна была только мама. — Она поймала косой взгляд Алесандера. — Не пойми меня неправильно, он был хорошим отцом, иногда даже замечательным… — Симона с грустью вздохнула, вспоминая один из дней в начальной школе и гонку парами для отцов и дочерей. Они финишировали последними, но это не имело значения, потому что в тот год он хотя бы удосужился прийти. У него никогда не было работы, как у других отцов, но он всегда выдумывал отговорки, и каждый год она смотрела, как ее друзья бегут со своими отцами. Но в тот год он все-таки пришел, и она была вне себя от гордости. Много лет спустя она поняла — он сделал это просто потому, что до этого она днями и неделями умоляла его пойти, и наконец он сдался. Но тот день был как Рождество. — Правда, все было нормально. Просто я думаю, они были бы очень счастливы друг с другом и без того, чтобы заводить детей. Я всегда чувствовала себя лишней.
