Патриция Хорст - Заветная тайна
— Я думала, это говядина, — пролепетала молодая женщина, поспешно поднося к губам салфетку.
Дерек расхохотался.
— Да это почти то же самое, только с рогами!
— Ох! — Вивиан отодвинула тарелку в сторону и, напрочь забыв о хороших манерах, облокотилась о стол локтем и прикрыла глаза рукой.
— Да что с вами? Вы явно не вегетарианка, так в чем же дело?
— У меня перед глазами так и стоит олень — как живой!
— С вами так всегда бывает, когда вы едите мясо? — ехидно осведомился хозяин дома, отводя взгляд; волосы собеседницы вдруг вспыхнули золотом в свете лампы. — Надо думать, когда вы поджариваете ветчину, у вас перед глазами пляшут розовенькие поросята, или ягнята резвятся, когда вы…
— Это олень из сказки, — призналась Вивиан. — Мне привиделся сказочный олень, запряженный в сани Санта-Клауса… может, потому, что сейчас Рождество?..
Дерек откинулся на стуле, на мгновение утратив дар речи.
— Вот уж никогда не заподозрил бы в вас фантазерку, — признался он наконец, с трудом сдерживая улыбку. — Вы и в Санта-Клауса верите?
— Нет, — отозвалась гостья, снова принимая чопорный, неприступный вид. — Я очень рано поняла, что Санта-Клаус — вымысел, скрашивающий жизнь другим детям, но не мне. Извините, что повела себя так глупо. Терпеть не могу выбрасывать еду, но боюсь, что не смогу себя заставить доесть… — Молодая женщина снова взглянула на жаркое и побледнела, — вот это…
— Ничего страшного, — успокоил ее Дерек, не на шутку растроганный. — Собаки на вас молиться будут. Проблема в другом: чем бы все-таки вас накормить? — Он встал от стола и подошел к холодильнику. — У нас есть яйца, ветчина и сыр. Я могу приготовить омлет.
— Умоляю, не утруждайте себя! — Вивиан снова превратилась в монахиню. — Ешьте, пока жаркое не остыло.
— А вы что станете делать? — раздраженно поинтересовался хозяин дома. — Поститься в уголке на хлебе и воде?
— Я сделаю себе бутерброд.
— А вот и не сделаете! — Дерек извлек из холодильника миску для объедков и вывалил туда содержимое обеих тарелок — своей и Вивиан. — За последние сутки вы глаз не сомкнули, обед был давным-давно, и вы не пойдете в постель на пустой желудок. Может, хозяин из меня и никудышный, но человечность мне не чужда. Мы съедим омлет — вам, надеюсь, не примерещатся невылупившиеся цыплята?
— Нет, но я настаиваю на том, чтобы помочь, раз сама затеяла всю эту кутерьму.
— Ради Бога, сядьте и наслаждайтесь вином! А пока я демонстрирую свои кулинарные таланты, развлеките меня рассказом о том, почему в детстве вы не верили в Санта-Клауса.
— Я выросла в очень… прагматичной семье. Моя тетя не поощряла фантазий, даже когда мы с сестрой были совсем крошками.
Дерек на мгновение помедлил, нарезая ветчину.
— Тетя?
— Элисон и я осиротели еще детьми, и нас принял к себе брат отца.
— И его жена не обрадовалась новообретенным детям?
— Тетя очень ответственно отнеслась к своим новым обязанностям. Она исполнила свой долг, и дядя тоже.
Черт! Дерек Кейдж свирепо кромсал луковицу. Неудивительно, что бедняжка настолько скованна! Похоже, дом тетушки не слишком-то отличался от викторианского сиротского приюта!
— А развенчать миф о Санта-Клаусе ей тоже подсказал долг? Неужели на Рождество вы просыпались с пустым чулочком?
— О нет! — Вивиан изящно поднесла к губам бокал. — В материальном отношении нас ничуть не стесняли. В деньгах недостатка не было, нам дарили дорогие подарки. Но… Как бы вам это объяснить… лишенные ореола волшебства.
Дерек тем временем разбил в миску шесть яиц, добавил соли, перца, капельку кетчупа, щепоть сухой петрушки.
— А как насчет доброй феи?
Вивиан улыбнулась, и лицо ее чудесным образом преобразилось: резкие черты смягчились, ожили, потеплели; теперь она казалась почти хорошенькой.
— Никаких добрых фей! Нас приучали верить в социальное страхование и личный счет в банке.
— Черт-те что! — Дерек взбил яйца и швырнул на сковородку кусок масла. — Сдается мне, каждый ребенок заслуживает немножко волшебства, немножко магии. Сбывшиеся мечты, дорогие воспоминания… Ведь в этом суть детства!
— Наши мечты сбывались…
Хозяин дома вылил густую массу в кипящее масло, помешал, бросил сверху лук и ветчину.
— Например? — осведомился он, набирая в пригоршню тертый сыр.
Вивиан нахмурилась, вспоминая.
— Когда я закончила школу, мне подарили собрание сочинений Шекспира в кожаном переплете.
— Ушам своим не верю! — саркастически отозвался Дерек. — Вы подумайте, какая непозволительная роскошь! Нельзя так баловать восемнадцатилетнюю девочку! Странно, что вы не сбились с пути истинного!
Вивиан затравленно оглянулась и одним глотком опорожнила половину бокала.
— Я…
Новоявленный повар рассек омлет пополам, разложил его по тарелкам и стал ждать продолжения рассказа. Но продолжения не последовало. Дерек пододвинул гостье ее порцию и потянулся к бутылке.
— За вторую попытку поужинать! — Хозяин дома поднял бокал. — Приятного аппетита!
Он расправился с омлетом в считанные секунды; Вивиан робко поклевывала свою порцию, словно испуганная птичка. Надеясь отвлечь гостью от невеселых мыслей, Дерек заговорил снова:
— Я с самого начала все искал случая поблагодарить вас: стол смотрится лучше некуда, просто загляденье! Обычно на нем горы всякого хлама, я только расчищаю местечко для тарелки.
Вивиан со звоном выронила вилку.
— Ой, вспомнила! Тут вас дожидалась целая стопка писем, а я переложила ее на столик под часами. Дайте я принесу, пока не забыла!
Дерек хотел было заверить гостью, что торопиться нечего, но она уже проворно вскочила со стула и в следующее мгновение вручила ему ворох почтовых каталогов и открыток: большинство приятелей Кейджа знали, что рождественские праздники прокурор всегда проводит на своей ферме.
— Спасибо, — небрежно поблагодарил Дерек, и тут внимание его привлек обратный адрес на верхнем конверте.
Тюрьма Спокана. Ровный, отчетливый почерк не оставлял места сомнениям. Кейдж болезненно поморщился: сколько ни обманывай себя, от правды не уйдешь. Где бы ты ни спрятался от реального мира, реальный мир всегда о себе напомнит.
— Что-то не так, мистер Кейдж?
— Все в полном порядке, если не считать «мистера Кейджа», — откликнулся он, борясь с искушением швырнуть конверт в огонь. — Зовите меня просто Дерек; уверяю, ваша добродетель ничуть от этого не пострадает. А сейчас, — Дерек встал из-за стола, — не хочу показаться грубым, но неотложные дела настоятельно требуют моего внимания.
— Конечно. Простите, если я помешала…
— Вы ничуть не помешали. — Не желая вдаваться в объяснения, Дерек зашагал к двери. — Мне, видите ли, надо срочно позвонить в город, так что…
— Пожалуйста, обо мне не тревожьтесь, — откликнулась молодая женщина. — Я доем омлет и лягу спать пораньше.
— Тогда увидимся утром. — Он коротко кивнул и вышел за дверь.
Затворившись в кабинете, Дерек Кейдж вскрыл конверт и извлек на свет открытку.
Перед взглядом появилось черно-белое изображение зимнего Спокана: мрачные стены на фоне неба и заснеженных полей.
Кейдж нетерпеливо развернул открытку и прочел. Итак, Харди оказался прав. В здравом рассудке или нет, но Зак Бенекс одержим местью.
«Я вам очень многим обязан. Надеюсь, что скоро смогу вас отблагодарить».
Что ж, в это следует поверить! А форма благодарности…
Задумчиво постукивая открыткой по столу, Дерек Кейдж напряженно размышлял. Как лучше поступить? Бежать? Бессмысленно — да и не в его стиле. Выйти навстречу врагу? Или подождать его здесь?
Прокурор выглянул в окно: снег все падал, серая завеса пурги укутала горы. Пожалуй, третий вариант наиболее разумен. Значит, от Вивиан Шелби надо избавиться как можно скорее.
4
Вивиан давно пора было заснуть, но мысли почему-то постоянно обращались к хозяину дома.
Что за загадочная личность — ну ни дать ни взять герой романа! Как он обаятелен, когда открывает душу, а в следующее мгновение замыкается в себе, становится неразговорчивым и грубым! Она украдкой наблюдала за Дереком на кухне, пока тот взбивал омлет. Особенно запомнились его руки — безупречной формы, ухоженные; ногти коротко подстрижены и чисты, несмотря на то что весь вечер он провел в конюшне.
А еще — стройные, мускулистые ноги! Накануне ночью эти упругие бедра стиснули ее колено, не давая ей пошевелиться… Нет, с такими мыслями ни за что не уснешь!
А потом — этот ужин! Что за глупую сцену устроила она из-за куска оленины! Самой впору себя презирать! А Дерек, хотя и посмеялся, но по-доброму, так что она ничуть не обиделась. Более того, было что-то неодолимо-привлекательное в лукавом изгибе этих губ…
