Сюзанна Форстер - Непорочность
Мэри Фрэнсис откинулась на подушку. Все стены были стеклянными, и на ослепительно голубой пейзаж за пределами комнаты невозможно было смотреть без защитных очков. Мэри Фрэнсис никогда не видела такой яркой голубизны. Что это? Небо или море? У нее захватило дух.
Пейзаж за стеклом тоже был удивительно красив.
Она была здесь раньше. В дверной проем было видно террасу. Там по периметру огромного, бассейна располагались алебастровые скульптуры, символизирующие части света, а в лазурно-голубую воду уходили белые мраморные ступени. Изломанный силуэт первозданных черных утесов, поднимавшихся из моря, рассекал горизонт.
Да, она не, сомневалась, что была здесь раньше. Стояла у самых утесов, чувствуя их мощь и величие. Ее слепило солнце, и ветерок ласкал обнаженную кожу, шелковое кимоно лежало у ног. Но отчетливее всего вспомнилось потрясение… и страх… оттого, что ее рассматривает фантом…
Где сейчас этот фантом? Мэри Фрэнсис медленно сползла с высокой кровати и вышла из-за полога. Она так и не вспомнила, как попала сюда, но зато вспомнила, где, видела рубашку, в которую была одета. Уэбб Кальдерон был в ней в тот день, когда состоялась их брачная церемония, когда он бросил ее на постель и остановился лишь потому, что она никогда не была с мужчиной раньше.
Закружилась голова. Девушка попыталась было ухватиться за спинку кровати, но нащупала только полог. Казалось, воздушной ткани нет конца. Черный мраморный пол блестел бесконечно повторяя ее отражение. Но не только это мешало ясности мысли. Было еще ощущение, что чего-то не хватает, будто распалась связь времен. Казалось, что память подшучивает над ней, по кусочкам возвращая то, что уже было. Мэри Фрэнсис ясно вспомнила все, что здесь произошло, и все же никогда раньше она в этом месте не бывала, разве что мысленно…
Тогда на ней было кимоно. Сейчас она уже не помнила, какого цвета, но он приказал снять его. Это она помнила точно. Она как могла мысленно сопротивлялась, но женщина на экране действовала самостоятельно, с застенчивой грацией. Она стянула кимоно с плеч, и оно повисло у нее на локтях. Она обнажила себя так, будто ее единственным желанием в этот миг было отдаться этому яркому дню, этому темному человеку. Она хотела, чтобы он смотрел на нее, хотела понравиться ему, хотела, чтобы он возжелал ее с такой же сокрушительной страстью, с какой она хотела его.
Мэри Фрэнсис пришла тогда в ужас, ей хотелось закричать, чтобы женщина прикрылась, повернулась спиной к мужчине. Она сгорала от стыда и смущения. Но в какой-то миг все преобразилось. Быть может, Мэри Фрэнсис так измучилась душевно, что позволила той, другой женщине овладеть своим сознанием. Как бы то ни было, Мэри Фрэнсис поняла, какие чувства испытывает женщина на экране, и это преобразило ее.
Что за женщина была на экране?
Мысли Мэри Фрэнсис смешались, когда она поняла, что это могла быть только она сама. Не тогда, но сейчас. В этот самый миг, на этом месте. Она почти ничего не знала о виртуальной реальности, но, похоже, тогда, на интервью, она заглянула в будущее. Увидела то, что происходит с ней сейчас.
Она поняла, что, если бы ей пришлось пройти интервью снова, она хотела бы быть той женщиной на экране. Тогда она не знала силы неизведанной страсти, теперь познала ее.
А где же он?
Взгляд ее опустился, а рука тут же взметнулась к шее. Медальона там не было. Он оставил его себе. Но Мэри Фрэнсис так привыкла к талисману, он давал ей такое чувство защищенности, что она, наверное, до конца своих дней будет искать его на груди, даже зная, что его там нет.
– Зачем ты встала с кровати?
– О! – Его силуэт на фоне белой ткани испугал ее. На этот раз не фантом. Человек из плоти и крови, но ореол таинственности остался. А может, это просто из-за его наряда? Шелковые штаны цвета черной смородины напоминали пижамные и держались на шнурке.
Расстегнутая рубашка, обнажала покрытую золотым пушком грудь.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
В его голосе звучало беспокойство. Он спрашивал не из вежливости. У Мэри Фрэнсис было чувство, что, если ее ноги сейчас подогнутся и она грохнется на пол, он, вполне вероятно, в секунду окажется рядом и подхватит ее на руки. Но пока этого не произойдет, он будет держаться на расстоянии.
«Ну и хорошо, – подумала Мэри Фрэнсис, чувствуя на себе пристальный взгляд Уэбба. Сокол, наверное, и то не так пристально следит с вышины за мечущейся мышкой-полевкой».
Презрение, которое он не скрывал во время их первой встречи, исчезло. Исчезло даже любопытство. Тогда, на экране, он посмотрел на нее так, словно не мог решить, ангел она или дьявол.
Теперь он понял.
– Да… Все в порядке. – Она покачнулась, попытавшись сделать шаг вперед. – Только голова кружится.
– Ты потеряла немного крови.
Она коснулась перевязанной руки и все вспомнила. Она сбежала от Алехандро Кордеса! Теперь она смутно припомнила, как проткнула иголкой артерию, и свою последнюю четкую мысль о том, что умрет от потери крови раньше, чем попадет в клинику.
– Куда меня отвезли? – спросила она. – Как ты нашел меня?
– Я был там. Вынес тебя.
– Ты был в клинике?
– Нет, на вилле.
– Ты вынес меня с виллы Кордеса? – До нее не сразу дошел смысл сказанного, но когда она вгляделась в его лицо, то поняла, что именно он был тем охранником, который перетянул ей руку ремнем и поднял с пола, прежде чем она потеряла сознание. – Как ты попал туда? Там же везде охрана?
– Именно так и попал – с охраной. Это длинная история, и даже если тебе хочется услышать подробности, мне совсем не хочется рассказывать о них сейчас.
– Но я имею право знать…
Мраморно-серые глаза Уэбба сверкнули сталью.
– Я сталкивался по делам с человеком, который ведает охраной Кордеса. Скажем так, я когда-то оказал ему услугу, он был моим должником. Тебе надо… отдохнуть.
Отдохнуть? О чем это он? Просто не хочет рассказывать, как вытащил ее из логова Кордеса. Поэтому и держится на расстоянии. Не хочет, чтобы она узнала подробности, а ей необходимо знать все. Он сознательно подверг ее опасности, уже тогда продумав план спасения, но это нисколько не смягчило гнев Мэри Фрэнсис, когда она вспомнила, что Кордес едва не убил ее.
– Он хотел убить меня, – прошептала она. – Ты знал об этом? И только потому, что я одурачила его.
У него заходили желваки.
– Если б я знал, что ты унизила его, что он будет мстить, я бы… – он замолчал и тяжело вздохнул. Я думал, он займется тобой после встречи, что у меня будет достаточно времени, чтобы вытащить тебя оттуда.
Мэри Фрэнсис почувствовала, что ему больно говорить об этом, и не стала больше расспрашивать. Но она так и не поняла, кого же он защищал – ее или себя – Это твоя рубашка, дa – спросила она, посмотрев на свои обнаженные ноги. – Почему она на мне?
