Диана Машкова - Дом под снегом (сборник)
Танька, как всегда, вертелась на своем рабочем месте как угорелая — то хватала трубки телефонов, то вставала навстречу посетителям, то искала что-то по их просьбе в толстых регистрационных журналах.
— Тань, привет! — Юля подобралась к стойке ресепшена как могла незаметно, чтобы не привлекать внимания людей, снующих вокруг. — Ты как, сделаешь перерыв на чашку кофе?
— Юлька! Привет! Ты откуда взялась? — Таня зажала рукой трубку телефона, по которому говорила. — Ты иди в наш кафетерий, я скоро. Дорогу-то помнишь?
— Помню. Тогда я тебя жду.
Ждать пришлось полчаса, не меньше. Таня появилась, озираясь, как дезертир, сбежавший с поля боя.
— Юль, у меня десять минут — я попросила коллегу за меня посидеть, но долго она не продержится. Давай, выкладывай, чего ты вдруг принеслась ко мне среди белого дня?
— Да уж. Принеслась. И история, скажу тебе, совсем не для «белого дня». Просто больше не с кем поделиться. Ты же моя единственная и самая мудрая подруга.
— Юль, да хватит тебе не по существу. Две минуты уже прошло. Говори — чем тебе помочь?
— Ты знаешь, я влипла в мерзкую историю. Точнее, не влипла, но стою на краю… Мне сегодня работу предложили. Я уже даже на собеседование успела съездить. Называется это дело «эксперт», хотя я бы назвала более точным словом — «проститутка».
— Слушай, давай-ка поподробнее. А то знаю я твои «точные определения». Что за компания? Чего хотят?
— Компания «Арт-XIX-Холдинг», занимаются перепродажей произведений искусства. Насколько я поняла, преимущественно живопись. Им нужна сотрудница: что-то вроде консультанта-продавца в закрытом салоне. Причем для успеха предприятия эта самая сотрудница должна, помимо прочего, заниматься соблазнением клиентов — раз, спать с ними — два. То есть — все, что угодно, лишь бы их драгоценные полотна продавались.
— Что-то я не вижу особого смысла в такой многофункциональности. А что, если покупателем будет женщина? Или у нас теперь уже совсем все смешалось?
— Тань, да не знаю я! Там главное — красиво преподнести картину, грамотно ее представить, а все остальное — только при необходимости. Может, женщины по определению легче ведутся на покупки и «все остальное» не наступает. А может, они для них мальчиков держат, — Юля глупо хихикнула, но сразу же спохватилась и снова сделала серьезное лицо. — В общем, не знаю я. Не знаю!
— Так. Будем последовательны. А сколько предлагают?
— Ну, тысячу долларов в месяц как постоянный оклад — все остальное — процент со сделки.
— А что за процент?
— Думаю, с учетом цен на рынке процент с каждой успешной продажи — это две-пять тысяч долларов.
— Сколько?! — Танька чуть не свалилась со стула.
— Ну, это если я правильно поняла то, чем они там занимаются, — смущенно пробормотала Юля. — Европейские художники девятнадцатого века. Видимо, скупают за рубежом в частных коллекциях и как-то там переправляют в Россию, для наших драгоценных «новых русских».
— Слушай, — Таня как-то нехорошо замолчала и насупила брови. — Юль, ты меня извини, я понимаю, что ты не так воспитана и все такое. Но я бы на твоем месте попробовала. И на своем бы тоже попробовала — такая возможность, она только раз в жизни может представиться! Ну, в крайнем случае дойдет там с кем-нибудь до постели. Но ради таких-то безумных денег можно и потерпеть. А может, не дойдет. Может, ты и так совершенно замечательно справишься. А может, познакомишься с каким-нибудь приличным богатеньким Буратино. Может, замуж выйдешь, в конце концов!
— Тань, ну что ты как заведенная — может, может, может. А может, и НЕ! Только вот окунувшись хоть один раз в такую грязь, выбраться никто не сможет! Это же проституция, пусть и завуалированная чем угодно. Но проституция!
— Слушай, дорогая. Что ты заладила — проституция, проституция. Привязалась к идиотскому слову, откуда оно только вылезло! Юлечка, да везде не лучше. А я — не проституция? Целый день кручусь как белка в колесе: поди туда, принеси это, встань так, сядь эдак, скажи то-то. Я себе не принадлежу. И все удовольствие — за четыреста долларов в месяц. А у меня муж, ребенок, и живем мы все вместе с его родителями в двухкомнатной крохотуле, и, даже если будем тратить только его зарплату, а мою откладывать целиком — нам девять лет надо на квартиру свою собственную копить! И еще никакой гарантии, что в нашей стране все будет как есть. То есть я, например, так и буду жить счастливо и долго в квартире свекрови и умру с ней в один день. Юлька, дура ты! — Таня, наконец, перевела дыхание. — Это твой шанс. И для меня это был бы шанс, только вот мне никто такой работы не предложил. И в искусстве я ни черта не смыслю, а то побежала бы сама в твою контору и сказала: «Не берите эту девочку несмышленую, возьмите лучше меня». Да ты ж умная девка — ты сможешь. Ну, дойдет у тебя до этого самого соблазнения — поиграй, жалко, что ли! А дальше не надо.
— Ладно, Таня. Спасибо, что выслушала. — Юля встала из-за столика. — Пойдем, я тебя до твоего рабочего места провожу и пойду. Мне бы еще чертов натюрморт по заказу маминой подруги дописать.
Юля снова очутилась на улице. Ветер, казалось, только усилился. В лицо летели мелкие и невероятно колкие крупинки. Щеки щипало так, словно их ежесекундно пронзали острые лилипутские стрелы. Юля вспомнила, что забыла включить мобильный телефон после собеседования. Она остановилась и нажала на кнопку «включение». Вдруг ей просто до смерти захотелось сигарету, хотя не курила она со студенческих лет — уже года два. Да и до того только баловалась — так, на вечеринках, за компанию с подругами. Она подошла к киоску, соскребла в кармане мелочь и купила пару штучных сигарет. Попросила у проходившего мимо симпатичного молодого человека зажигалку. Парнишка долго мучился, давая ей прикурить, — как они ни старались закрыть огонь ладонями, пламя моментально затухало на ветру. Но юноша оказался настойчивый, и Юля, наконец, раскурила сигарету. Они мило улыбнулись друг другу за взаимно доставленное удовольствие, и Юле от его улыбки на мгновение даже полегчало — приятно, когда встречаются просто вежливые, просто приятные люди. Даже когда просто встречаются.
Юля курила, стоя у Танькиного офиса на Тверской. Чтобы согреться, она сунула левую руку в карман и обнаружила там визитку Виктора Васильевича. Достала твердый бумажный прямоугольник. «Сумин Виктор Васильевич, генеральный директор „Арт-XIX-Холдинг“». Телефон, факс, e-mail, даже номер мобильного приписан синей шариковой ручкой. Юля горько усмехнулась и, взяв визитку между двух пальцев как сигарету, хотела кинуть ее в урну, в которую стряхивала пепел. Вдруг зазвонил мобильный. Юля впопыхах, запутавшись в собственных пальцах, стряхнула в урну окурок и достала из сумки телефон. Звонила мама.
