Белинда Джонс - Я люблю Капри
— А, — говорит Морган. — Вообще-то. мне не нравятся в Италии мужчины.
Теперь я обиделась за Люка.
— Они так беспардонно ведут себя с женщинами, — продолжает Морган, несмотря на то что чистокровный итальянец-официант как раз в этот момент подливает нам вина в бокалы.
— Может быть, женщинам это нравится, — предполагаю я. встречаясь глазами с официантом.
— Ни одна уважающая себя дама не захочет, чтобы на нее так пялились.
У меня почти вырывается: «Мне нравится!», но вместо этого я жеманно щебечу:
— Как мило, что вы питаете такое уважение к женщине. — Могу поспорить, его бедная забитая Энжи ни за что бы с ним не согласилась.
— Скорпион? — Официант приносит закуску.
— Морган. — отвечаем мы хором.
В течение следующего часа Морган становится все более болтливым и невыносимым, он никому не дает вставить слова. Все время сыпет «Ницше говорил…» и «Марк Твен сказал по этому поводу..». Бесконечные цитаты. Тайлер и двух фраз не произнес. Теперь я понимаю, почему ПБ говорит, что сыновья считают его глупым. Даже моя мама устала потворствовать Моргану, расхваливать его начитанность и память, которая вместила столько мудрых высказываний. Откуда только у такого веселого и интересного человека, как ПБ. взялся такой напыщенный дурак-сын.
— У вас есть любимая цитата? — спрашивает меня ПБ. когда нам приносят меню десерта. На мгновение над столом повисает пауза.
— Мне надо минутку подумать, — признаюсь я. — А у вас?
— «Всегда будь добр к свои детям, ведь именно им выбирать тебе дом престарелых» — Филлис Диллер.
Мы с мамой смеемся.
— А у вас. Джина? — спрашивает ПБ. Мама грустнеет.
— «Именно те люди больше всего нуждаются в любви, которые меньше всего ее заслуживают» — Джон Харриган, — задумчиво говорит она.
После того, что мы сказали сегодня друг другу в магазине, эти слова берут меня за самое сердце. Я вздыхаю, мне хотелось бы любить маму еще больше.
— Тайлер? — улыбается мама, переадресовывая вопрос ему.
По выражению маминого лица могу предположить, что она надеется услышать что-нибудь романтическое.
И Тайлер ее не разочаровывает.
— «Любовь — это огонь. Но согреет ли она ваш очаг или спалит дом, вам знать не суждено».
Ух ты. Могу подписаться под этим.
— Кто это сказал? — спрашивает мама.
— Не знаю. Какая-нибудь певица или актриса, не помню.
— Да, брат, впечатляет. — фыркает Морган.
— Но ведь слова важны сами по себе, вне зависимости от того, кто их сказал? — парирую я. –
Иначе мы бы сидели здесь, просто перечисляя имена…
— Вуди Аллен. Коуард. Иитс… — поддерживает меня ПБ.
— И кому от этого весело? — заключаю я.
Морган закатывает глаза и говорит:
— Мне…
— Погодите, мы еще не слышали, что скажет Ким, — говорит Тайлер.
— «Самым важным вещам нельзя научить» — Оскар Уайльд.
— Очень верно — все надо познавать на собственном опыте, иначе ничего не поймешь по- настоящему. — соглашается ПБ.
Я думала, это будет камень в огород Моргана за то, что он щеголяет своим академическим образованием, но замечание ПБ отразило мои слова в мою же сторону. Неужели я начинаю понимать свою мать только благодаря тому, что мне довелось недавно пережить с Люка? У меня нет возможности поразмышлять над этим, потому что Морган опять выбрался на авансцену. Но на этот раз он не разбрасывается псевдоинтеллектуальными фразами, а хватает за полу пиджака проходящего мимо официанта и орет:
— Вино пахнет пробкой! На вкус — отрава!
Официант пытается что-то сказать, но Морган затевает яростную публичную речь о свойствах благородных вин, о том, что такое вино должно иметь долгое бархатистое послевкусие, а оно, наоборот, резкое и терпкое, что танины должны иметь мягкую округлую конституцию, а они совершенно плоские— и так далее, и так далее.
Во время этой речи официант переминается с ноги на ногу, и вид у него становится все более встревоженный. Наконец ему удается вставить:
— Non parla Inglese![89]
— Нет. ну это совершенно ни в какие ворота! — ревет Морган, оглядываясь в поисках метрдотеля.
— Scusa. — говорю я парнишке по-итальянски. — Этот человек умственно неполноценный, и я прошу у вас прощения. Если бы вы могли унести это вино и принести новую бутылку, было бы просто замечательно!
— A, grazie signorina! — официант кивает и шустро убирает бокалы, стараясь держаться подальше от Моргана.
— Пятизвездочный отель, а чертов официант не говорит по-английски, — шипит Морган.
— Думаю, это был ученик, — говорю я Моргану, стараясь сдержать закипающий во мне гнев.
— Ваша любимая цитата? — говорит мама, словно почувствовав, что, если Морган скажет еще что- нибудь против итальянцев, я штурмом возьму кухню и притащу оттуда самую острую mezzaluna.[90]
Он открывает было рот, но в это время за круглый столик рядом с нами садится богато одетая пожилая женщина, и Морган вонзается в нее взглядом. Компанию даме составляет пушистый песик породы шитцу — и больше никого. Мое сердце наполняется сочувствием к ней. До встречи с Люка я склонялась к тому, что в конце концов тоже к этому приду.
— Ха-ха! Я вспомнил замечательную цитату! — гремит Морган. — Август Стриндберг: «Терпеть не могу людей, которые держат собак. Они — трусы, которым не хватает смелости кусать людей самим». Ха-ха-ха!
Тот факт, что Стриндберг был uieeò. переполняет чашу моего терпения. И поскольку песик не накидывается на Моргана, я решаю сделать это за него.
— А как насчет людей, которым не хватает смелости разговаривать самостоятельно? — спрашиваю я сквозь зубы.
Ответом мне была изумленная тишина. Морган яростно на меня уставился.
— У меня есть цитата специально для вас, Морган. Ральф Уолдо Эмерсон, американский философ и поэт. Он сказал «Ненавижу цитаты. Скажи, что ты знаешь сам».
Морган открывает рот, но я встаю со стула и говорю:
— Малыш, я могу опустить тебя на шести языках, так что, если не можешь придумать остроумный ответ на хорватском, лучше не начинай!
И с этими словами я гордо удаляюсь.
В холле я останавливаюсь, чтобы отдышаться, и тут замечаю, что вся дрожу. Поверить не могу, что я это сказала! Поверить не могу, что назвала Моргана «малыш»!
— Ким! — Мама спешит за мной.
— Извиняться не буду, — твердо говорю я.
— Я не собираюсь тебя уговаривать, — ухмыляется она. — По-моему, ты была великолепна. И Тони тоже так считает.
— Он не сердится?
— Только на Моргана — за то, что он был так груб.
— Понятно.
— Ты вернешься за стол?
