Джорди Риверс - Во Имя Закона
Старший Бакалавр вошел в зал размашистым шагом. Его бесцветные длинные волосы развевались в такт ходьбе. У волшебника была крупная фигура, и его приближение было грозным. Он сел на свободный стул напротив Фредерика. Оба смерили друг друга холодными взглядами.
– Ваше Высочество, – поклонился принцу Старший Бакалавр. – Господа, – поприветствовал он своих коллег.
– Мы не можем постоянно подвергать Флоренс такой опасности, – продолжил Ансельм.
Нетронутый перебирал в руках сорванную по дороге сухую веточку.
– Поэтому нам надо решить этот вопрос раз и навсегда, – заговорил Аделард.
Печать озабоченности омрачала благородные черты его лица. Принц был хмур. Голос его звучал строго в то и дело повисающей над столом тишине.
– Каким образом? – спросила Флоренс. Словно собственная участь начала, наконец, интересовать её.
– Нам надо покончить с Ноэлем, – произнес Аделард.
– Раньше, чем он покончит с тобой, – добавил Старший Бакалавр, глядя на девушку бесцветными глазами.
Фло быстро отвернулась, не желая показывать, что от его взгляда у неё мурашки бежали по коже. Она вспомнила их странную до невозможности последнюю встречу, в одном из переходов замка.
– Покончить с Ноэлем? – переспросила Флоренс, поведя бровью. – Делов-то. Чего мы ждем?
Никто не ответил ей, все только стали отводить взгляды.
Аделард посмотрел в окно на ясное голубое небо.
– Мы опять верим им больше, чем себе. Ты нужна Ноэлю? Значит, в тебе есть неведомая нам ценность, – сказал он с досадой на самого себя, обрушивая кулак на поверхность стола. – И только когда он почти добрался до тебя, – Принц повернулся к Флоренс и буквально просверлил её взглядом темных глаз, – только тогда мы задумались, чем ему не угодила одна настырная девица?
Слова «настырная девица» Аделард произнес совсем как-то по-доброму, а широкий рот Принца на самое мгновение растянулся в едва уловимой улыбке. Или Флоренс просто показалось?
Она захлопала на него глазами.
– Чем же я ему не угодила? – тихо повторила она, все больше хмурясь.
– Он вряд ли нам скажет, – заговорил Бакалавр Средней Степени.
Волшебник постукивал прозрачными узловатыми пальцами по столу.
– Бартомиу пока развлечет вас сказкой, а нам надо посовещаться, – добавил он после коротких раздумий.
Постукивания прекратились, и Бакалавр встал со стула.
Вместе со Старшим Бакалавром, Младшим Бакалавром, Аделардом и Ансельмом он удалился в дальний конец зала. Фредерик не стал дожидаться приглашения и решительно поплыл за ними.
Флоренс с Геммой остановили на зельеваре взгляды. Если Гемма ждала, всем своим видом показывая уважение к старику, то девушка смотрела на него словно почитающий себя взрослым ребенок, которого против воли отправили играть в детские игрушки.
– А ты будь подобрее к старику-то, не смотри как, – тут же быстро заговорил Бартомиу, весело ерзая на стуле. – Протрешь дырку-то.
Фло усмехнулась и покачала головой.
– Давай сюда свою сказку, – вздохнула девушка.
Гемма благодарно сжала её ладонь в своих. После чего Флоренс окончательно размякла и подобрела.
– Так она рассказала тебе, как целоваться? – вдруг с самым живым интересом спросил Бартомиу у волшебницы.
Будто они в тайне обсуждали между собой этот вопрос.
Выражение крайнего удивления на тут же покрывшемся румянцем лице Геммы не оставляло сомнений в том, что для неё вопрос старика был такой же неожиданностью, как и для остальных.
Флоренс кожей почувствовала, как переговорщики в другом конце зала насторожились и заговорили тише, прислушиваясь к тому, о чем должна была пойти речь за столом.
– Это как мы вчера делали? – неуверенно спросила Гемма у Фло. – Мы целовались?
– Вы целовались? – не выдержав, воскликнул Фредерик.
Взгляды всех в зале сейчас были обращены на Гемму и Флоренс.
– Это не ваше дело, – как всегда с легким возмущением ответила девушка. И видя, что волшебники продолжают вопросительно смотреть на них, добавила. – Нет. Почти.
В углу зала, нехотя, вернулись к своему обсуждению.
– Переходите к сказке, – обратилась Фло к Бартомиу.
– Да-да-да, – залепетал старик, постукивая пальцами по столу, как это совсем недавно делал Бакалавр Средней Степени. – Расскажу-ка я вам легенду об основателях Поднебесья.
– Изидор открыл этот мир, – полуутверждением-полувопросом отреагировала Флоренс.
– Изидор-Изидор, – закивал Бартомиу. – Но есть другая легенда.
Девушка шумно вздохнула.
Гемма сжала её ладонь, и девушка вздохнула еще раз, но уже со смирением, вместо недовольства.
Кто бы мог подумать, что такой простой жест будет оказывать на неё такое сильное воздействие, заменяя собою множество самых разных слов.
– Эта легенда гласит, что Поднебесье открыли два брата, – начал Бартомиу, шамкая губами.
– И один убил другого из-за жажды власти, – не удержалась Флоренс.
Зельевар серьезно посмотрел на девушку. Седые лохматые брови сдвинулись, придавая его худому вытянутому лицу крайне задумчивое выражение.
– Это хорошая идея, но… плохая, – покачал он головой.
– Всегда так, – ответила Флоренс.
– С жаждой власти нельзя попасть в Поднебесье, но задумка вполне сойдет для легенд о той стороне.
– Ну, спасибо, – возмутилась Фло.
Бартомиу рассмеялся, хватая воздух беззубым ртом.
– Один из братьев сначала стал королем, – продолжил старец после того, как утер слезы, – а затем понял, что нельзя ему быть королем, потому что не может он избавиться от чувства превосходства над своими подданными. И было это чувство губительно для его души. И стал он последним среди равных.
И Флоренс и Гемма с вмиг посерьезневшими лицами одновременно наклонились над столом, чтобы лучше слышать тихую прерывистую речь старика.
– А второй? – боясь нарушить возникшую таинственную атмосферу, едва слышно спросила девушка.
– Второму пришлось принять власть духовную и он выбрал иной способ борьбы с противозаконными помыслами, – деланно вздохнул Бартомиу, бросая острые и хитрые взгляды на своих слушательниц.
– Какой? – требовательно спросила Флоренс. Она не хотела, чтобы история прервалась на самом интересном.
– Троичный принцип, – загадочно произнес Бартомиу, воздев к верху морщинистый сухой палец.
Флоренс фыркнула и досадливо откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.
Но не успела она полностью выразить свое недовольство, как Бакалавры вернулись за стол.
Лицо Великого Принца было сосредоточенным. На лбу появилась глубокая морщина. Солнечные зайчики, пляшущие на забранных в хвост волосах и на кожаном доспехе, так контрастировали с его серьезным видом.
