Карен Хокинс - Ничего не обещай
Она прижала палец к его губам.
Он закрыл глаза и прижал ее ладонь к своей щеке. Он так испугался за нее.
На лице ее остались мокрые бороздки от слез, волосы были в пыли, но это не имело значения. Она была Рокси, его Рокси, и не было для него в мире женщины дороже, чем она.
— Ты в этом уверен, Ник?
Он засмеялся:
— Господи, конечно, уверен. Я люблю твои волосы. Твой смех. То, как ты стараешься стать еще лучше, когда ты и так само совершенство. — Он покачал головой. — Мне даже твоя татуировка нравится, хотя я все еще так и не разглядел ее как следует. Но я планирую как можно скорее исправить это упущение.
Он взял ее за руки, глядя ей в глаза.
— Рокси, я хочу, чтобы у нас все получилось. Если ты готова рискнуть, то и я готов.
Она улыбнулась, озорной огонек блеснул в ее глазах.
— Рискнуть?
— Я выбрал неподходящее слово. Как насчет того, чтобы пуститься в плавание? Не загадывая далеко вперед. Будем плыть туда, куда несет нас жизнь. Я знаю, что ты прямо сейчас не можешь сказать, что любишь меня, но, возможно, через несколько месяцев ты почувствуешь…
— Ник… — Рокси сжала его лицо в ладонях, — Ник я не понимала этого до сегодняшней ночи, но я тоже тебя люблю. Когда я подумала, что могу больше тебя не увидеть… — Она всхлипнула, и тут прорвало плотину. Слезы полились как из ведра.
Ник нежно ее поцеловал.
Снаружи послышался скрип подошв о гравий. Потом подъехала еще одна машина.
Ник неохотно поднял голову и взглянул в окно.
— Только не это! Черт, я велел им не приезжать! Я убью того, кто сидит за рулем этого фургона!
Рокси усмехнулась:
— Тетя Клара?
— Вся их чертова бригада. Пэт за рулем, вот как. Отлично. Теперь еще и журналистка.
Рокси выглянула из окна:
— Смотри, за ними еще одна машина. Это… да это Марк! Он привез с собой Танди и маму.
Ник сунул шокер в карман.
— Пошли. Я велю Марку забрать твоего пса.
Рокси оглянулась на Тая, понуро сидящего в кресле со связанными руками. Взгляд у него был отрешенный.
— Что с ним будет?
— Если у него хватит мозгов, он пойдет прямо к окружному прокурору с повинной.
— Он не убивал Дойла. Они вместе работали. Дойл собирал деньги со всех в округе для Тая, а тот платил ему марихуаной — столько, сколько Дойл мог выкурить.
Ник снова ее поцеловал. Рокси покачнулась, крепко обнимая его за шею.
Эпилог
Ник обнял Рокси за плечи и привлек к себе. Они сидели на качелях на веранде.
Рокси вздохнула и поддела ногой плетеный стол.
— Что за неделя!
— Да уж, — согласился Ник, целуя ее в ухо.
Она улыбнулась и прижалась к нему, наслаждаясь приятной тяжестью его руки у себя на плечах.
Дверь распахнулась, и на веранду вышла Сьюзен, за ней Марк. Она сбежала по лестнице, стремительно обернувшись на последней ступеньке, и столкнулась со спешащим следом за ней Марком.
— Стой здесь! — гневно крикнула она. — Что бы ты ни говорил, я не передумаю!
Марк скрестил руки на груди.
— В чем дело, Сьюзен? Ты боишься?
— Боюсь? Да ты… Я должна… — Она отвернулась и пошла прочь по дорожке.
Марк хмуро смотрел ей вслед, Потом вернулся в дом.
Ник наблюдал за этой сценой, не зная, что и думать. Сьюзен села в машину, оглушительно хлопнув дверцей.
— Интересно. Что бы это значило?
Рокси вздохнула:
— Наверное, это я виновата.
— В чем?
— Я попросила Марка об одолжении, и эта просьба связана со Сьюзен.
Ник нахмурился:
— Тремейн, говори яснее.
— Сегодня утром в центре города я случайно столкнулась с мэром. Он сказал, что Тай продает «Вестник Глори». — Она посмотрела на Ника. — Я получила после развода кучу денег, и мне надо с ними что-то делать.
— Подожди. Ты собираешься купить «Вестник Глори»?
— Да. И назначить Сьюзен главредом.
— Что?
— Да, тебе придется найти другого диспетчера. И потом, согласись, что должность окружного диспетчера трудно назвать престижной. Я попросила Марка провести аудит, чтобы узнать, за какую цену имеет смысл покупать «Вестник Глори».
— Я удивлен, что Марк все еще торчит здесь. А кто вместо него с клиентами занимается?
— У него в подчинении более двадцати дипломированных бухгалтеров. Есть кому разбираться с клиентами.
— Я не знал. Должно быть, зарабатывает миллионы!
— Он неплохо зарабатывает. И, похоже, брат считает, что газета будет для меня неплохим вложением капитала. Правда, придется провести кое-какие преобразования. Последнюю неделю он читает каждый номер от корки до корки, так что к его мнению стоит прислушаться.
— И что за изменения он хочет провести?
— О, это касается финансового управления газетой. И еще он думает, что статьи должны быть лучше подобраны по содержанию, да и с колонкой «Дорогой Боб» надо что-то решать. Все такое. — Рокси улыбнулась. — Ты ведь знал, что вот уже три года, как эту колонку ведет Сьюзен? Или нет?
— Да ты меня разыгрываешь!
— Ничего подобного. Пэт не желала готовить материал для этой колонки, говорила, что она дипломированный репортер и такими глупостями не занимается, вот Тай и нашел другого человека. Сьюзен согласилась на подработку, но со временем поняла, что писательство — ее призвание. Многие люди покупают газету только ради этой рубрики. Я бы хотела расширить эту рубрику, чтобы газета освещала больше местных событий и… — Рокси покачала головой. — Прости, я не хотела так много говорить. Меня просто заводит перспектива стать первой в истории Глори женщиной — владелицей местной прессы.
Ник с улыбкой смотрел на нее.
— Тремейн, ты хочешь сказать, что собираешься остаться в Глори?
— Я думаю, что могла бы попытаться.
Он сжал ее в объятиях, за которыми последовал безжалостный жаркий поцелуй, после которого она никак не могла отдышаться.
— Bay, — в конце концов смогла произнести она.
Ник поднял ее и усадил к себе на колени.
— Действительно «вау». Оставайся в Глори, а я позабочусь о том, чтобы наполнить твою жизнь как можно большим числом таких вот «вау».
Рокси в этом не сомневалась. Она погладила его по щеке и улыбнулась.
— Я не могу обещать, что буду счастлива здесь всю жизнь, но постараюсь. Даже Танди хочет попытать здесь счастья. Ее взяли на работу в дом престарелых помощником директора по организации досуга.
— Ты меня пугаешь.
Рокси рассмеялась.
— Что твоя мама будет делать без Танди? Она может взяться за тебя, не имея другого объекта внимания.
Рокси взглянула на окно гостиной. Там высвечивались два силуэта — Лилы Тремейн и шерифа Томпсона. Головы их склонились над одной газетой. Они выбирали, какой фильм будут смотреть.
