М. Хайнце - Любовные игры
— Текст из пьесы «Зарежь меня на шкуре белого медведя», ты, балаганный комедиант! Это одна из твоих самых плохих ролей и, если ты сейчас же не уйдешь…
Цветы полетели в разные стороны, как только Алекс начал вставать. Молча, но с неколебимой решимостью во взоре, шагал он в сторону Маги, готовый на все, и ничто не могло его остановить.
— Нет, ах, нет! — Она метнулась в холл. — Уходи! Я позову на помощь Кончиту.
Но Алекс шагал с непреклонностью монстра Франкенштейна, выбрасывая одну ногу за другой, и выглядел так устрашающе, что Маги показалось, будто пол дрожит от его шагов. Одновременно это было так смешно, что она начала беззвучно смеяться.
В гостиной она смеялась уже вполголоса, а когда Алекс с треском захлопнул за собой дверь и запер ее, от смеха она уже держалась за бока.
— Прекрати! — еле выговорила она. — Ты выглядишь так глупо, что невозможно описать! Кончай, пожалуйста!
Он остановился в двух шагах от нее и казался таким смущенным, что на нее напал новый приступ смеха.
— Это были мои знаменитые шаги в «Призраке», где я играл монстра, — сказал он обиженно. — Тогда никто не смеялся.
— Тогда ты еще не засовывал маринованные огур… гур… — Магическое слово напомнило Маги, что она сердита на Алекса, и ее смех оборвался. Она потрогала свои все еще не причесанные волосы и хотела, не сказав ни слова и не поглядев на Алекса, уйти.
Но он протянул руку, схватил Маги и притянул к себе. Она открыла рот, чтобы выразить серьезный протест, но он закрыл его поцелуем; его язык пытался проникнуть внутрь, но натолкнулся на плотно сжатые зубы.
Она делала безуспешные попытки освободиться от него. Она помнила прежние шутливые бои и его объятия и знала, что он очень сильный. Поэтому она не оказывала сопротивления, а расслабленно и вяло висела в его объятиях, губы ее были подобны пудингу, а зубы она крепко сжала.
Алекс нежно целовал уголки ее губ, шею, но Маги была как тряпичная кукла.
Он понимал, что она ждет, когда он ослабит объятия, чтобы попытаться ускользнуть от него. Он не сделает ей этого одолжения. Его левая рука мертвой хваткой обвилась вокруг ее спины, а правой он поглаживал ее тело; сначала сквозь блестящую материю, затем рука его от оголенной шеи переместилась на обнаженную кожу.
Его пальцы легко раздвинули ткань, но тело ее осталось безучастным, когда они скользили от груди к животу. Губы ее тоже не реагировали на игру его языка.
И только когда Алекс языком коснулся ее зубов, а его рука, подобно нежному покрову, легла на ее грудь, дыхание Маги стало чаще, а, когда он начал массировать ее сосок, рот Маги приоткрылся.
Она задержала дыхание, пытаясь справиться с дрожью. «Я не хочу этого, — говорила она себе, — я не хочу!» И в это мгновение она открыла рот.
«Вцепись зубами, — шептал ей внутренний голос. — Укуси его за язык! Это будет отмщенье за все, что он тебе сделал!» Но в этот миг пальцы Алекса сжали ее сосок. С тихим глухим стоном Маги прижалась к нему, тело ее напряглось, и руки сами обвились вокруг его шеи.
— Отпусти меня сейчас же, — пробормотала она, когда его губы на мгновенье ослабли, но вслед за этим он покрыл ее шею поцелуями.
Казалось, комната закачалась и зашаталась, и Маги лишь потом поняла, что дело не в комнате. Она и не заметила, как Алекс, уложив ее на тахту, уже снял с нее пеньюар и, наклонившись, целовал попеременно то одну, то другую грудь.
Маги сделала еще одну попытку к сопротивлению. Она понимала, что он ловко провел ее, но ей было слишком хорошо, и она не жалела об этом. Его теплые губы довели ее до дрожи, а рука, перемещающаяся от живота все ниже, разожгла внутри пожар и довела Маги до того, что она вцепилась руками в волосы Алекса и прижала его голову к своему телу. Она не могла следить за тем, что он делает, так как глаза ее были закрыты. Она растаяла от напора его страстных губ, ощущая его язык на своей груди, но она не ощущала больше его рук. Вместо этого она почувствовала знакомую тяжесть, и, прежде чем смогла сообразить, что происходит, он вошел в нее.
«Нет!» — хотелось закричать ей, но было уже слишком поздно. Наверно, он бы перестал, но она уже хотела продолжать. Она хотела ощущать его все сильнее.
Алекс приподнял голову и наблюдал за ее лицом. Он улавливал малейшее проявление чувств и, когда в ее глазах загорелся огонь томления и желания, перестал сдерживать себя и весь отдался своей страсти.
Против собственной воли Маги громко застонала, очередной напор вызвал еще более громкие стоны. Так они и продолжали, не меняя положения. Это бурное быстрое сближение переполнило обоих, и они были благодарны друг другу за наслаждение.
Маги раздвинула колени и пыталась снять одежду с Алекса. Она хотела видеть его нагим, ощущать его наготу, но пришлось отказаться от этого, так как он отнимал у нее все силы и все ее ощущения стремились к завершающему моменту.
Она чувствовала на щеках и груди его дыхание, его стоны стали похожи на раскаты грома, она знала, что он уже не долго сможет владеть собой. Его движения становились все жестче и быстрее, дыхание замерло. Мысль о том, что она дарит ему это наслаждение, помогла ей одновременно с ним достигнуть вершины блаженства.
Она обвилась вокруг Алекса, сам он был уже не способен что-нибудь делать или о чем-нибудь думать, кроме того, чтобы вместе с ней пережить экстаз, который лишит их сил, и им останется только, обессилев, упасть на тахту.
— Маги, моя волшебная Маги, — донесся до нее его голос, как бы окутанный дымкой спокойного блаженства. — Это было чудесно! Почему ты заставила меня так долго ждать?
Вопрос о причине ожидания напомнил ей, что до приема осталось совсем немного времени…
— Мне нужно привести себя в порядок, — вяло пробормотала она.
— Разве я не сделал этого? — спросил он, тихо посмеиваясь.
Она открыла глаза и влепила ему пощечину весьма театрально.
— Стыдись! Ты даже не разделся!
— Я боялся, что ты убежишь, пока я буду раздеваться. — Он облокотился на тахту и, улыбаясь, смотрел на Маги. — Мне кажется, что ситуацию можно исправить.
— Нет, на этом мы остановимся, — вяло запротестовала она, хотя каждая частичка ее тела еще трепетала от наслаждения. — Я должна принять ванну и приготовиться к приему.
— Хорошо, я помогу тебе.
Маги прикусила нижнюю губу, когда Алекс стал подниматься. Она хотела рассердиться на него! Она и была на него зла! Гнев вновь охватывал ее, гнев за то, что он заставил ее забыть, что она на него рассердилась. Было коварно и грубо с его стороны отвлечь ее от гнева. И бесцеремонно, да!
— Ты коварен, невоспитан и груб, Алекс Рейнольд! — Маги запахнула свой пеньюар, завязала пояс и с трудом перевела дыхание, так как слишком сильно перехватила себя поясом.
