Ирена Гарда - Каскадер и амазонка
Быстро убрав со стола и включив посудомоечную машину, Алиса поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться и взять сумку со спортивным снаряжением.
Джеймс проводил ее долгим взглядом. Надо поговорить с Мелли. Впервые в жизни он готов был взбунтоваться против тирании сестры, безраздельно царившей в доме многие годы.
Будучи старше на семь лет, Мелани относилась к Джеймсу, как к маленькому мальчику, упорно игнорируя тот факт, что «мальчик» уже «разменял» пятый десяток и легко крушит ладонью стопки кирпичей. Так уж сложилось, что, оставшись одна, она всю нерастраченную любовь перенесла на брата. Неудивительно, что женщин, появлявшихся в их доме, она воспринимала как посягательниц на свой душевный покой. При этом она постоянно уверяла, что мечтает о том моменте, когда в жизнь Джеймса войдет та единственная, которая будет его достойна. Если бы ей сказали, что это махровый эгоизм и лицемерие, она бы не на шутку обиделась.
Джеймс несколько раз пытался восставать против навязчивой опеки, но потом смирился и махнул на все рукой. И вот теперь, в свои сорок два года, он был уверен, что уже никогда не свяжет себя узами Гименея. Вернее, был уверен, пока в его жизнь не вошла Алиса. Сильная, красивая тридцатипятилетняя женщина, она могла в себя влюбить любого мужчину, а ее равнодушие к представителям противоположного пола только разжигало его интерес. Не раз, лежа в постели, он вспоминал дерзкий взгляд ее «ведьминских» глаз, с ужасом ожидая часа, когда она соберется уходить. А то, что она это сделает, не вызывало никаких сомнений.
Несколько раз он видел, как Алиса, думая, что вокруг никого нет, снимала маску железной леди и сидела с грустным и растерянным лицом. В такие моменты Джеймсу ужасно хотелось заключить ее в свои объятия, покрыть поцелуями лицо, но он понимал, что только смутит и рассердит ее.
Ему стали сниться до такой степени правдоподобные эротические сны, в которых он обладал Алисой, что в первые мгновения пробуждения он не мог сказать, приснилось ему все это или было на самом деле. Не раз Мелли, проснувшись посреди ночи, слышала через стенку, как он вскрикивает во сне. В такие минуты она ненавидела Алису за мучения брата. Если в начале пребывания Гаевской в их доме отсутствие с ее стороны знаков внимания к брату Мелани воспринимала за хорошо продуманное кокетство, то теперь она стала испытывать обиду за Джеймса.
Сначала она воспринимала поселение в доме Вэев, как кратковременную остановку в пути… Но, прожив с ними полтора месяца под одной крышей, Алиса почувствовала, что эти люди стали частью ее жизни. Даже Мелани.
А Джеймс… Ее мозг и душа протестовали против мысли о близости с мужчиной, а тело отказывалось подчиняться воле. Сколько раз ее охватывал чувственный трепет от его случайного прикосновения! Он возникал в ее мыслях и сновидениях гораздо чаще, чем она могла это допустить. Бывало, в спортзале, видя, как он, по пояс обнаженный, занимается на тренажерах или проводит спарринг со своим ассистентом Дэном, она исподтишка любовалась его гладким телом, игрой мышц, пластикой движений. Ей хотелось прижаться к его груди, почувствовать запах кожи, утонуть в объятиях крепких рук. Иногда встречаясь взглядом с бездонными зеркалами его печальных карих глаз, она чувствовала их магическое притяжение, но в то же мгновение страх перед мужчиной возвращал ее в обычное состояние холодной отчужденности.
Но она все чаще стала задумываться над тем, что может произойти, если про ее убежище станет известно Французу. При одной мысли о том, чем может обернуться Вэям их гостеприимство, у нее выступал холодный пот. Ее стали одолевать дурные предчувствия. Вроде бы все было по-прежнему, но ощущение надвигающейся беды не отпускало…
– Джим!
Вэй тряхнул головой. Полулежа на диване, он так ушел в свои мысли, что не заметил, как вошла Мелани. Увидев стоящую в изголовье брата палочку, она бросилась к нему.
– Джимми, дорогой, что случилось? Ты сломал ногу! Боже мой, какой ужас! Где врач? Что он сказал? Почему ты один в доме? Где болтается эта чертова кукла, которая могла бы побыть с тобой, пока меня нет?! Ты голодный?
Джеймс едва вклинился в поток причитаний.
– Честное слово, Мелли, все нормально. Просто я подвернул ногу. Что касается Алисы, то она только что была здесь, а теперь пошла помогать Дэну. И я совсем не голоден, потому что она накормила меня отличным обедом.
При упоминании об обеде у Мелани поднялись брови.
– И чем же это она тебя накормила? Неужели этой дрянью из «Макдоналдса»?
– Ну до такого кошмара дело не дошло, – глядя на перепуганное лицо сестры, усмехнулся Джеймс. – Алиса сделала очень недурной обед. Если хочешь, можешь сама убедиться.
С подозрительным видом Мелани прошествовала на кухню и, приподняв крышки, принюхалась к содержимому. Она не могла не признать, что запах ей понравился.
А Джеймс, пока сестра дегустировала блюда, снова распластался на диване, репетируя предстоящий разговор.
Когда Мелли вновь появилась в гостиной и с довольным видом рухнула в кресло, он с самым невинным выражением лица поинтересовался ее мнением о качестве обеда.
Немного поколебавшись, Мелани одобрительно кивнула, издав носом звук, долженствовавший означать полное удовлетворение съеденным.
– Съедобно. Даже, я бы сказала, недурственно. Пожалуй, я буду ей иногда позволять что-нибудь приготовить.
Она искоса взглянула на брата. Почувствовав немой вопрос, тот, немного помявшись, наконец решился:
– Мелли, я бы хотел с тобой поговорить об Алисе.
Мелани только кивнула. Джеймс еще выдержал паузу, подбирая слова, а потом медленно начал:
– Мелли. Я хочу попросить тебя пересмотреть свои отношения с Алисой. Пожалуйста. – В его голосе прозвучала почти мольба. – Я прошу тебя понять, что мне небезразлична ее судьба. И мне бы не хотелось, чтобы здесь продолжалась гражданская война. Вы обе мне по-своему дороги, и мне больно видеть эту междоусобицу. Алиса о тебе хорошо отзывается, и, если ты постараешься себя сдерживать, то есть шанс, что мир и покой воцарятся под этой крышей. Мне бы этого очень хотелось.
Мелани была полностью деморализована утверждением Джеймса о том, что они обе ему дороги. Обе! Ни разу в жизни ему и в голову не приходило поставить на одну доску ее и кого-то еще. Она с возмущением посмотрела на Джеймса. Брат смотрел мимо нее отсутствующим взглядом, и Мелани почувствовала жалость к нему и еще что-то, сильно напоминающее угрызения совести. В голове ее мелькнула мысль, что это она виновата в том, что Джеймс одинок. Подойдя к нему, она тихо села рядом.
– Ты любишь ее? – почти шепотом спросила она, коснувшись ладонью его щеки.
