Элен Алекс - Под музыку любви
— Кино! — важно сказала миссис Корнуэл.
— Что — кино? — спросила Линда.
— Кино будут снимать!
— В нашем захолустье?
— У нас город — у самого Бога в ладонях расположен! — сказала миссис Корнуэл.
— Мог бы растений ваш Бог побольше посадить, — сказала Линда.
— Растения здесь как раз по климату! — обиделась за свой родной городок миссис Корнуэл. — Большие растения здесь быстро засохнут.
— Да и климат можно было помягче сделать, — подливала масло в огонь Линда, — разве может нормальный человек такую жару переносить?
— Ты ничего не понимаешь, — сказала миссис Корнуэл, — надо любить то место, в котором живешь, а вам, молодым, все не так. Все миражи какие-то ищете. А красоту под боком и не замечаете.
Линда зевнула. Ей бы спать в такое время, а не лекции о нравственности слушать.
— А где же наша девочка? — поинтересовалась миссис Корнуэл.
Ну вот — наша девочка. А Линда, значит, просто манекен. Хотя именно от Линды прибыль-то вся и идет. От одной Ребекки давно бы пришлось опять закрыть вашу парикмахерскую, непочтительно подумала Линда.
— Приболела наша девочка?
— Приболела, — сказала Линда, — после обеда выйдет. Все равно нет никого.
— Думаю, раз в городе новые люди появились, значит, у нас теперь и клиентов побольше будет, — с надеждой сказала миссис Корнуэл.
— Это вы о съемочной группе? Так у них свои стилисты должны быть, — остудила ее мечты Линда.
— О, а я и не подумала, — разочарованно сказала миссис Корнуэл.
— Вот-вот.
Линда от нечего делать принялась, как обычно, медленно крутиться в своем кресле.
— А чего же он тогда опять сюда приходил, — остановила ее своим вопросом миссис Корнуэл, — раз у них свои стилисты должны быть?
— Кто приходил?
Миссис Корнуэл кивнула на входную дверь.
— Как кто, — сказала она, — режиссер ваш. Когда сюда шла — нос к носу столкнулись.
— А-а, — сказала Линда, — так ему наша девочка приглянулась.
— Ты думаешь? — раскрыла рот миссис Корнуэл.
— Уверена, — вздохнула Линда.
Видали ведь, как она его вчера изрезала, когда брила, подумала Линда, а он с утра пораньше опять тут как тут.
Миссис Корнуэл растерянно села в кресло Ребекки.
— И что делать-то будем? — спросила она у Линды.
— А что нам делать? — не поняла Линда. — Это уже не наше дело.
— А чье же?
— Не наше и все, — пожала плечами Линда, — больше ничего не знаю.
Миссис Корнуэл покачала головой, но ничего не сказала. Вышла через заднюю дверь. Поднялась по лестнице в свою спальню. Достала из шкафчика сердечные капли и стала старательно капать в стакан с водой.
Сбилась со счета, накапала двойную дозу и выпила все залпом. Что дальше-то будет, если этот режиссер тоже узнал Ребекку?
В обеденный перерыв Линда и Ребекка ели тосты с сыром и фруктовый салат. Линда ненавязчиво разглядывала Ребекку. Ребекка была бледная, но спокойная.
— Ну и чего ты его боишься? — спросила Линда.
— Кого? — не поняла Ребекка.
Линда улыбнулась.
— Режиссера этого!
— С чего ты взяла, что я его боюсь?
— А почему же тогда голова третий день болит? — спросила Линда.
— Ну, — Ребекка немного подумала, — потому что лето наступило.
— Не смеши людей, — сказала Линда, — хочешь, я скажу ему, чтобы он больше не приходил?
— Что ты, — улыбнулась Ребекка, — а как же он будет бриться?
— Так же, как и до этого брился!
Они немного посмеялись.
— Миссис Корнуэл обо мне что-нибудь говорила? — спросила Ребекка.
— Сказала, что если ее любимая девочка решила забить на свою работу только потому, что в нашем городе собрались в кои-то веки кино снимать, — сказала Линда, — то пусть делает то, что хочет.
— Это хорошо, — сказала Ребекка.
Линда третий день наблюдала за подругой. Интересно, а как бы она сама повела себя, если бы ее вдруг стал преследовать режиссер с мировым именем?
О да, она, наверное, тоже слегла бы с головной болью. Теперь понятно. Выхода не было.
— Ну а он-то тебе понравился? — осторожно спросила Линда.
Ребекка чуть тостом не подавилась.
— Кто понравился?
— Режиссер этот!
— Думай, что говоришь, — сказала Ребекка, — мы живем в разных мирах.
— Это так, но в данный момент ваши миры пересеклись.
— Это не пересечение.
— А что же это? — улыбнулась Линда.
— Это просто мираж на дороге, — вздохнула Ребекка.
6
Однако на следующее утро, Ребекка взяла себя в руки. Бледная от ночной бессонницы, она твердо решила играть свою роль до конца. Роль, как спокойная, независимая и уверенная в себе парикмахерша без каких-либо внешних эмоций будет брить режиссера с мировым именем.
Солнце заглядывало в дверь парикмахерской, морские птицы летали где-то вдали над океаном. Песок иногда слегка вздымался от незаметного ветерка. А Ребекка Голди только через час после открытия парикмахерской поняла, что Монтгомери Холден сегодня не придет.
Зато в парикмахерскую, как обычно, заглянула миссис Корнуэл. Развлечений в жизни у нее было мало. Да куда там мало. Почти не было.
— Сходили бы к Уилсонам, — дружески сказала миссис Корнуэл, удобно устраиваясь на одном из стульев под сушилкой для волос.
Ребекка и Линда, как обычно, сидели каждая в своем кресле.
— Это еще зачем? — подозрительно спросила Линда.
— Посмотрели бы, как кино снимают, — сказала миссис Корнуэл.
— Когда же мы сходим, если мы все время на работе? — сказала Линда.
Ребекка уже третий день молчала. Не пререкалась, не шутила. Миссис Корнуэл незаметно наблюдала за ней.
— После работы и идите, — посоветовала миссис Корнуэл, — дни сейчас длинные, солнце поздно садится.
— После работы у нас уже сил никаких нет, чтобы на другой конец города тащиться, — сказала Линда.
— В ваши-то годы и сил нет, не смешите меня. Я в ваши годы на двух работах работала и еще на танцы бегала.
— Какие танцы? Мы же в этом городке всех как облупленных знаем, — сказала Линда.
— Вот же я и говорю, идите на новых людей посмотрите, — сказала миссис Корнуэл.
Ребекка сидела в своем кресле, читала очередной роман и пребывала, как всегда, в другом мире. Мире, где герои непременно находят друг друга, где они любят друг друга до конца дней своих и где добро обязательно побеждает зло.
А может, Ребекке и не нужно туда ходить? — подумала миссис Корнуэл. Зачем ей туда идти? Может, из этого ничего хорошего не выйдет?
Линда медленно крутилась в кресле, смотрела на открытую дверь парикмахерской и ничего не думала. Ей нравилась ее жизнь, этот день, ветерок, залетающий в дверь. У нее все было хорошо.
