Энн Хэмпсон - Остров радужных надежд
— Но он обращается со мной именно так. — У Пенни уже начинало першить в горле.
— Может, тогда он пошлет кого-нибудь на поиски. Не могу поверить — ты говоришь, каждый день?
— Да, словно взял себе за правило. Так что, может, еще не все потеряно.
Воцарилась тишина. Вскоре послышалось легкое похрапывание: Нора заснула. Пенни попыталась устроиться поудобней, но заснуть не смогла. С завистью прислушиваясь к мирному сопению Норы, Пенни дивилась ее способности легко приспосабливаться к любым условиям.
Около двух часов ночи девушка услышала крики. Она закричала в ответ. Нора проснулась и с недоумевающим видом оглядывалась по сторонам.
— Надо же, как повезло! — почти без эмоций, будто рассуждая вслух, бормотала она. — Как думаешь, Пенни, кто это?
— По-моему, голос Джина Баптисты. Наверное, и другие рабочие с плантации тоже с ним. Да, да, а вот сейчас — Феликс.
Она вновь подала голос, и немного погодя сквозь черноту подлеска стали пробиваться лучи фонариков. Огромные лианы закачались, и появился Макс.
— Слава богу! — задыхаясь от волнения, закричала Пенни. — Боже, как я рада вас видеть!
Словно не заметив ее, Макс сразу же кинулся к матери и с тревогой спросил, как она себя чувствует.
— Я в полном порядке, Макс, — весело отозвалась Нора. — Вот только Пенни чертовски устала, правда, милая?
Макс повернулся к девушке, направляя свет ей прямо в лицо. Пенни заморгала и закрыла глаза. Она не могла видеть его лица, но почему-то была уверена, что Макс зол на нее. Разве можно злиться на человека в такую минуту? Конечно, они заставили его понервничать, но что теперь толку злиться?.. Нет, это, должно быть, всего лишь ее воображение.
— Если не считать усталости, все нормально? — резко спросил он.
— Да… Да, конечно. Я в порядке.
— Как же вас угораздило?
— Мы увлеклись, а потом было уже поздно, и мы заблудились. — Подул ветер, и Пенни задрожала от пронизывающей насквозь сырости. — Надо было вовремя заканчивать и идти домой, но…
— Ведь я предупреждал вас, разве нет? — грубо перебил ее Макс. Ну, теперь начнется, подумала Пенни, слыша в голосе нервные нотки раздражения, переходящего в ярость. — Я же ясно сказал вам — основное, что от вас требуется, постоянно напоминать маме о времени. Я же знаю, она увлекается так, что забывает обо всем на свете. И я заострил внимание именно на этом. Неужели не понятно?
— Скорей всего, я сама во всем виновата, — послышался отрешенный голос Норы. — Ты ведь не раз говорила мне о времени? Не так ли, Пенни?
— Да какая теперь разница…
— Нет, дорогая, разница есть. Я не хочу, чтобы Макс напрасно обвинял тебя, если виновата я.
— Давайте отложим дознание, — взяв мать под руку, вновь бесцеремонно встрял в разговор Макс. — Джин, позаботься о мисс Дэвидсон.
— Слушаюсь, сэр.
— Вот сумка, Джин…
— Да, да, мисс, давайте. Какая тяжеленная.
При этих словах Макс обернулся и глянул на Пенни.
Они довольно долго брели, пока не вышли на дорогу, где стояли автомобили. В Корал-Риф вся компания прибыла только в четыре утра. Тереза уже приготовила для них горячее питье.
— Я выпью у себя, — зевая, сказала Нора. — Спокойной ночи, Макс. Спокойной ночи, Пенни, милая.
Когда она ушла, Макс отпустил Терезу. С неизменной широкой улыбкой женщина удалилась.
— Пейте, — сухо, словно отдавая команду, произнес Макс.
Пенни поднесла к губам чашку с дымящимся какао и осторожно глотнула. Она была страшно измотана, плечи нестерпимо ныли. Девушке казалось, что, если Макс будет продолжать разговаривать с ней в таком тоне, она не выдержит и расплачется.
— Я лучше допью у себя в комнате, — осторожно произнесла она, поднимаясь с кресла. — И спасибо еще раз за все. Я действительно очень благодарна.
— Не за что. Не мог же я бросить вас там. Надеюсь, на будущее вы учтете все мои замечания.
— Спокойной ночи, — устало отозвалась она, не в силах выразить возмущение его высокомерным тоном. Заметив на полу рюкзак, который Джин оставил в комнате, Пенни пробормотала: — Наверное, нужно отнести его в лабораторию.
Поставив чашку на стол, она наклонилась, чтобы поднять рюкзак, но в тот же миг Макс подскочил и все с тем же недовольным выражением лица опередил девушку.
— Зачем вы таскали эту тяжесть? — строго спросил он. — Надо было выкинуть все.
— Они нужны миссис Редферн. Это очень важные образцы.
Макс пожал плечами и снова опустил рюкзак на пол.
— Позже отнесу. А вы идите спать… — Вдруг его взгляд остановился на плечах девушки. Пропитанная кровью рубашка прилипла к телу, и при каждом движении Пенни вздрагивала и морщилась от боли. Еще больше нахмурившись, Макс шагнул к ней. — Вам очень больно? Откуда это? — В голосе не слышалось сочувствия. Напротив, слова были произнесены так строго, будто он делал выговор.
— Это я лямками от рюкзака натерла. Сейчас приму душ, и все будет в порядке.
— Дайте-ка я посмотрю, — спокойно потребовал Макс, забирая чашку из рук девушки.
Пенни недоверчиво уставилась на него:
— Вы? Посмотрите?
— А кто же еще? Раны довольно серьезные.
— Но… — Неужели он ждет, что она разденется при нем? — Я пойду наверх, приму душ, переоденусь…
— Не суетитесь, — не дал договорить ей Макс. — Расстегните блузку и дайте мне осмотреть раны.
Пенни покачала головой. Но в словах Макса, как и во всей его фигуре, было что-то угрожающе властное, не терпящее возражений. Пенни поняла — в случае отказа он сам расстегнет ей блузку.
— Я же сказала: все будет в порядке, надо только промыть… — Она не договорила, застыв под безжалостным и нетерпеливым взглядом темных глаз.
— Мисс Дэвидсон, — Макс был явно раздражен. Черты лица, казалось, стали еще грубее, — нет смысла перечить мне. Я знаю лучше. Так что по-хорошему сделайте, как я прошу!
Пенни застыла на месте, испуганно глядя на него. Потом отвернулась и принялась неохотно расстегивать рубашку. Напрягшись от боли, она отдирала материю. Было очень больно. Пенни даже вскрикнула.
— Боже мой! Кто же заставлял вас так издеваться над собой? Вы что, совсем ничего не соображаете?
Нисколько не церемонясь, Макс резким движением спустил бретельки бюстгальтера с ее плеч. Девушка дернулась. Слезы навернулись на глаза.
— Ай, больно же!
— Было бы еще больней, если бы вы сами медленно отрывали их, — буркнул мужчина. Пенни разозлилась и хотела уже нагрубить, но он, как ни в чем не бывало, продолжал покровительственно давать наставления: — Надо обработать антисептиком. Присядьте, я сейчас принесу.
