Элизабет Эссекс - В поисках наслаждения
— Элизабет, дорогая, это ты?
Голос леди Теодоры — он был уверен в этом — моментально вернул его в настоящее. Сколько раз слышал он обращенные к нему ее добродушные вопросы: «Заходите, садитесь, рассказывайте, что вы сегодня натворили».
Лиззи ностальгия не затронула. Она закатила глаза к потолку и наморщила носик. Затем поманила его пальцем и молча направилась по коридору. Но он за ней не последовал.
— Ты не позволишь мне засвидетельствовать почтение твоим родителям? Или меня не примут и отправят прочь, как какого-нибудь коммивояжера?
Каштановая бровь взвилась в досаде.
— Пусть будет по-твоему.
Она пересекла коридор и, держа руки сзади, спиной открыла дверь, прислонившись к порталу. Затем, склонив голову, пригласила его войти в комнату, где сквайр Пэкстон и леди Теодора занимались своими делами: она — вышиванием, он — чтением лондонских газет.
Сквайр Пэкстон отложил газету и, вскинув брови, хотел было встать, но Лиззи выплыла вперед, оставляя его сидеть.
— Мама, папа, вы помните Джейми Марлоу? Он теперь капитан Королевского военно-морского флота Джеймсон Марлоу. Он пришел сделать мне предложение, так что я провожу его в сад, чтобы он сделал это как полагается.
Она бросила непристойный взгляд на его облегающие желтовато-коричневые лосины из оленьей кожи.
— Там на траве ты уж поаккуратнее в этих своих портках.
С этими словами Лиззи вышла вон, не обращая внимания на сдавленный протест матери в ответ на ее почти вульгарные слова о неупоминаемом предмете мужского туалета. Не говоря уж о бесцеремонном описании его намерений.
Марлоу с трудом подавил смех и официально поклонился ее родителям, которые по-рыбьи беззвучно разевали рты. Он мог последовать за их дочерью, как всегда это делал, но те дни остались в прошлом, даже если Лиззи еще не до конца это осознала.
— Добрый день, леди Теодора, сквайр Пэкстон.
Леди Пэкстон тотчас вышла вперед пожать ему руку.
— Мой дорогой мальчик. Как замечательно снова тебя видеть после стольких лет.
Леди была все такая же, какой он ее помнил: маленькая светловолосая женщина веселого нрава. Дочь графа, она в свое время была настоящая красавица. Время смягчило и размыло контуры, остававшиеся все еще четкими у дочери, но сама леди Теодора, теплая, добрая и щедрая, в целом не изменилась.
Марлоу обратил взор на сквайра и застыл на некоторое время в неподвижности, позволив ему в полной мере рассмотреть своего потенциального зятя. С удивлением для себя Марлоу отметил, что сквайр усох, стал как будто меньше ростом и теперь не выглядел устрашающим лордом поместья из прошлого. В его рыжих волосах белели седые пряди, и красное лицо выглядело измученным и усталым. Лиззи, похоже, слишком хорошо над этим поработала.
Сквайр Пэкстон сдержанно поклонился:
— Здравствуйте, капитан Марлоу.
Сделанное ударение граничило с насмешкой. Как это все же славно: даже спустя десять лет вызывать такую тревогу и злобную враждебность. Ждать пришлось очень долго.
Марлоу обнажил зубы, как улыбающийся щенок. Это произвело на сквайра поразительное впечатление: его крапчатое лицо побледнело, оставив паутину фиолетовых прожилок на носу и щеках. Годы его не пощадили.
— Прошу меня извинить. — Марлоу сделал грациозный поклон, гладкий, как вода, демонстрируя леди Теодоре свои безукоризненные манеры. — У меня свидание с вашей прелестной дочерью, и лучше не заставлять ее ждать.
Еще один легкий поклон сквайру Пэкстону, и Марлоу вышел в коридор следом за Лиззи.
Она стояла, прислонившись спиной к французским дверям, ведущим на террасу, с выражением полного безразличия. Не совсем соответствуя образу пылкой будущей невесты.
— Что за непростительная дерзость, мисс Пэкстон. Где, спрашивается, вы набрались таких неприличных словечек?
— Что значит где, капитан Марлоу? — протянула она в ответ. — Нас окружает большой грубый мир. Вам ли не знать?
Он, безусловно, знал. Боже, она неотразима. Даже в этом безобразном мешковатом платье.
— Неудивительно, что они хотят сбыть тебя с рук. И неудивительно, что нет желающих помочь им в этом.
Она бросила на него высокомерный взгляд сквозь прищуренные глаза и плотно сжала пухлые губы.
— Мы уже пошли на попятную, да?
— Ни за что, пока ты жива.
Нет, он не отступится, если она этого не захочет.
— Нет, — поправила она его, бросив на него косой взгляд. — Пока жив ты.
И снова она зашагала прочь, не проверив, пошел ли он следом. Несобранной походкой она вышла из дверей на ухоженную лужайку и дальше, на террасы сада, разбитого на склоне холма.
Продираясь сквозь живую изгородь из тисов, он заметил, как из-под ее простого платья мелькнула пара очень старых, но замечательно красивых бальных туфель, украшенных камнями и вышивкой, на высоких каблуках, совершенно неуместных для прогулок за стенами дома. Как это типично для Лиззи.
— Тебе не кажется, что мы ушли достаточно далеко? Нельзя же оттягивать момент истины вечно.
— Я пришла сюда для уединения. Папа не сразу нас здесь обнаружит.
Да Лиззи всегда все делала по-своему и в удобное для себя время. Его глаза снова переместились на красивые старые туфли.
— Тебе не кажется, что они не слишком подходят для прогулки?
— Мои туфли? Возможно, но я гораздо лучше чувствую себя в красивых туфлях.
— Почему?
— Почему? Потому. Просто потому, что я так чувствую. Почему ты носишь синие сюртуки?
— Потому что я моряк.
— Если ты моряк, почему не носишь форму? И на ассамблее ты был не в форме. И на другой день в городе — тоже.
И снова ему следовало это предвидеть. Проницательный ум Лиззи всегда подмечал существенные детали. Он видел ее всего второй раз, но она умудрилась увидеть его где-то еще. Интересные последуют дни, если она примет его вызов.
— Морская традиция запрещает носить униформу во время отпуска. Но я ношу модные синие камзолы, потому что, как утверждает мой камердинер, они идут к моим глазам.
— У тебя нет камердинера.
— Разве? Откуда тебе знать такие интимные подробности из жизни мужчины? Уж не шпионишь ли ты за мной, Лиззи?
— Твои сапоги потерты, волосы — в беспорядке, а на шейном платке — крошечная дырочка от булавки. Ни один уважающий себя камердинер не позволил бы тебе надеть его в публичное место.
— Как ты наблюдательна, Лиззи.
— Да, конечно. Еще я заметила, что ты стоишь слишком близко.
Она презрительно махнула рукой, отгоняя его подальше.
Но он приблизился к ней еще на шаг.
— А как еще мне наблюдать тебя?
— С расстояния.
