Кристина Аханова - Слепая любовь
На пороге спальни появился мужчина. Он был полностью одет и только галстук держал в руках. Алиса поймала его тревожный взгляд, отразившийся в венецианском зеркале холла, обняла мужа и сказала ясным голосом:
— Устал, бедный ты мой? Ну, раздевайся, вот твои тапочки. — Ласково журча, она повела Андрея в столовую. — Обед сейчас подам. Выпьешь чего-нибудь для аппетита?
Мужчина с галстуком бесшумно двинулся к двери, но Саша загораживал выход. Он молчал, сжимая и разжимая кулаки.
Алиса оглянулась.
— Саша, ты все купил? — Взгляд ее был прям и безмятежен.
— Не помню, — хрипло отозвался телохранитель.
— Так неси из машины. Что ты стоишь столбом? — В голосе ее слышалось раздражение, а глаза смеялись: ничего ты не скажешь и ничего не сделаешь, пожалеешь своего слепого шефа, не станешь лишать калеку последней иллюзии…
Саша распахнул дверь и пропустил вперед господина с галстуком. Господин взял туфли и замешкался, не зная, куда девать галстук, потом сообразил, сунул в карман пиджака. А Саша тем временем снял с вешалки его дубленку и шапку, пропустил гостя вперед и тихо закрыл дверь.
На лестнице Саша молча подал господину дубленку, мягко взял его под локоток и, прижав палец к губам, повел вниз по лестнице. Господин покорно пошел за ним. Пройдя два пролета, Саша прислушался, решил, что довольно он терпел, прислонил господина к стене и, не говоря худого слова, нанес страшный удар в живот. Господин сполз по стене. Но Саша этим не удовлетворился.
— Вставай, гнида, — сказал он шепотом. — Вставай, а то галстуком задушу!
Галстук, очень дорогой и очень скромный, почему-то особенно взбесил Сашу. Господин приподнялся и тут же получил ногой в зубы. Что-то хрустнуло. У Саши ботинки были 45 размера, да еще с металлической накладкой спереди. Тут господин понял, что это не шутки, что этот дурак вздумал его убить, и господин заорал благим матом, захлебываясь собственной кровью.
— Не кричи, — шепотом сказал Саша и заткнул ему рот своей перчаткой. Перчатка тоже была большая. — Ты полежи, я скоро вернусь. Мы еще все обсудим.
Саша спустился вниз на лифте, взял из машины пакеты и сумки и вернулся обратно. На лестничной площадке стоял Андрей. В дверях маячила бледная Алиса со злыми, сузившимися глазами.
— Вот! Принес! — слишком бойко начал Саша. — Все по списку, уж если чего упустил, не обессудьте, господа хорошие, память девичья!
Андрей бережно взял у него пакет и, размахнувшись, хрястнул о стену.
— Помогите! — хрипел снизу любовник Алисы.
Андрей взял у Саши другой пакет, бросил на пол и стал топтать.
— Спасите! — неслось снизу. — Кто-нибудь…
— Саша, ты сколько лет у меня работаешь? — отрешенно спросил Андрей не переставая топтать яркий фирменный пакет, в котором что-то хрупало и чавкало.
— Четыре года и пять месяцев, — мрачно ответил Саша, стараясь не глядеть в глаза шефу, невидящие, неподвижные глаза…
— А так плохо меня знаешь! — Губы Андрея искривились в горькой усмешке, он протянул руку за сумкой.
Этого Алиса не выдержала.
— Что ты наделал, идиот! — взвизгнула она. — Тут же косметика, духи французские! Все по списку! — Она зарыдала в голос.
Андрей, не оборачиваясь, толкнул ее локтем. Алиса упала, захлебываясь слезами, и горестно, по-детски жалобно забормотала. Плакала она красиво, трогательно, ноги ее заголились, волосы разметались по ковру. Старалась она зря: слепой муж этого не видел.
— Кто это был? — хрипло спросил Андрей.
— Откуда я знаю? — удивился Саша. — Первый раз вижу.
— Оч-чень хорошо. Идем! — Андрей перешагнул через Алису и пошел в глубь квартиры.
Поколебавшись секунду, Саша тоже перешагнул.
Андрей открыл бар, достал бутылку водки и глотнул из горлышка.
— Собери там, что нужно на первое время, — сказал он между двумя глотками, как бы ни к кому не обращаясь.
Саша скрылся в спальне, долго гремел дверцами шкафов, доставал чемоданы, упаковывал, укладывал, потом прошел в кабинет. Андрей молча ждал. Алиса заперлась в ванной.
Саша вернулся с двумя чемоданами.
На лестнице слышались возбужденные голоса.
— Заграничный паспорт, оружие, кредитные карты, чековая книжка, нал из сейфа… — перечислял Андрей.
— Да взял я все, — обиделся Саша. — В первую очередь.
— Ей что-нибудь оставил?
— Оставил… — вздохнул Саша. — А то, не дай Бог, с голоду помрет!
— Хорошо. Пошли.
Они уже садились в машину, когда раздалась сирена “скорой помощи”. Саша аккуратно развернул машину, пропуская медиков к подъезду. К врачам кинулся пенсионер в тапочках, крича:
— Там! Там! Прямо у меня под дверью!
Саша даже не стал спрашивать, куда везти шефа, поехав к дому, где жила мать Андрея.
Андрей не мог видеть облупившиеся стены пятиэтажки, сломанные качели на детской площадке, старушек у подъезда, но, как только он вышел из машины, ноги сами понесли его к родному дому. Он с детства помнил здесь каждую щербину на тротуаре, каждую ступеньку. Андрей привычно толкнул скрипучую дверь подъезда, поднялся на третий этаж, достал ключи и открыл дверь. Он сделал все это машинально. Сзади пыхтел Саша с чемоданами.
Пахнуло с детства знакомыми запахами: борща, герани на подоконнике и чернил… Давно уже все перешли на шариковые ручки, но в доме его матери всегда стоял запах школы и первого сентября. Он судорожно глотнул воздух родного дома и упал, как был, в одежде, на свою постель, накрыл голову подушкой и заснул тяжело, без сновидений, точно провалился.
Саша поставил чемоданы, потом осторожно, словно нянька, снял с Андрея сапоги и дубленку и накрыл его пледом. Подумал, достал из своей сумки бутылку водки и поставил на столик. И пошел на кухню пить чай.
Андрей продолжал работать. И продолжал делать вид, что ничего не случилось. Но что-то в нем надломилось. Это уже был не тот человек — удачливый, неотразимый, который сорил деньгами, покорял женщин и мгновенно становился душой любой компании.
Он сумел выкрутиться из истории с немецким контрактом, но чего ему это стоило, знали только Саша и мать. Он просто закупил партию товара, не считаясь с расходами, лишь бы уложиться в сроки кабального договора, и отправил в Германию буквально за день до истечения времени икс, как он про себя с горькой иронией называл роковое воскресенье. Предатель Серега все рассчитал: праздники, никто не работает; на таможне — повальная рождественско-новогодняя гульба; поставщики, как всегда, тянут резину; налоговики точат кинжалы в своих узких пыльных пеналах, чтобы всадить их в спину мелкого и крупного бизнеса. Крупнорогатого, усмехался про себя Андрей. Слепой и рогатый…
