Эмма Радфорд - Тень сомнения. Любитель свободы
Стенли внимательно разглядывал большие карие глаза Альмы, ее очаровательную головку с копной кудрявых волос, пухлые ручки и ножки и чувствовал, как в сердце возникает странная ноющая боль. Альма была милой крошкой, ничего не скажешь. Нужно отдать ей должное.
Мужчина посмотрел на пол, на то, что это милое дитя учинило с помощью коробки яиц. Боже ты мой, вот так утро!
— О, что же это такое?
Стенли посмотрел через плечо на Люси, которая разглядывала на полу лужу разбитых яиц.
— Прошу прощения, мне очень неудобно!
— Нет проблем. Вместо яичницы у нас будут овсяные хлопья с молоком. И никакой готовки.
— Я сейчас уберу эту грязь, — пробормотала Люси.
— Это сделаю я, — возразил Стенли, — у тебя рука в гипсе. Ты нетрудоспособная!
— Что значит «способная»? — тут же задала вопрос Альма.
— Это значит, что твоя мама не может ничего делать своей сломанной рукой, — объяснил большой дядя ребенку. Обхватив рукой Альму за талию и осторожно обойдя разбитые яйца, он отнес ее в другой конец кухни и усадил на один из двух стоявших там стульев. Потом схватил кипу бумажных салфеток и стал собирать разлившееся месиво и скорлупу в ведро под мойкой.
— У тебя, должно быть, не собираются большие компании, — заметила Люси, устраиваясь на втором стуле.
Стенли сполоснул и вытер руки, взял миски из шкафа и с шумом брякнул их на стол. У него была только одна коробка хлопьев, и он стал делить их на три порции.
— Я не люблю такие хлопья! — заявила Альма.
— Это все, что у меня есть, — ответил хозяин дома.
— Я любою с изюмом! — настаивала девочка.
— Альма, дорогая! — взмолилась мать. — Не капризничай, ты не дома.
Малышка недовольно отодвинула от себя миску как раз в тот момент, когда Стенли начал наливать в нее молоко, и, конечно, оно разлилось по столу.
Стенли поставил пакет с молоком, крепясь из последних сил, чтобы не взорваться.
— Пришло время, когда мы должны поговорить серьезно, молодая леди! — обратился он к Альме.
— Я не люблю тебя! — снова объявила маленькая девочка, и ее подбородок задрожал, а глаза наполнились слезами.
— Мне казалось, что мы это уже решили, — тихо проговорил большой дядя. — Я тоже тебя не люблю!
— Альма!..
— Не вмешивайся, Люси, — прервал Стенли.
— Нет, буду! — воскликнула молодая женщина, вскочив со стула. Ее карие глаза сверкали. — Ты, по-видимому, забываешь, кто ты и кто мы.
— Я идиот! — простонал Стенли. — А вы вторглись в мою жизнь!
— Что значит «вторглись»? — последовал вопрос ребенка.
— Это значит, что мы нежеланные гости! — выпалила Люси прежде, чем Стенли смог возразить. — Мне кажется, что мы можем оградить вас и себя от кучи неприятных вещей, мистер… Я даже не знаю вашей фамилии. Приношу извинения, что мы нарушили ваше уединение. Если вы разрешите мне воспользоваться телефоном, я уверена, что Чарли Кинг будет готов приехать и забрать нас!
Стенли провел рукой по волосам, отбрасывая непослушную прядь со лба.
— Послушай! — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты уезжала. И кроме того, тебе некуда ехать.
Люси судорожно вздохнула.
— К сожалению, вы правы. Но я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, мистер… Как ваша фамилия все-таки?
— Фамилия моя Миллер, но, пожалуйста, зови меня, как и до того, Стенли.
— Отлично, Стенли. Как я сказала, не думаю, что из этого выйдет что-нибудь хорошее.
— Просто я не привык, чтобы вокруг меня были люди.
— И, кажется, особенно дети!
— Да, я не люблю маленьких детей! — решился сознаться мужчина.
— Почему так? — смело спросила Люси.
Стенли в который уже раз вспомнил о своем отце и его очень молодой жене; об их новой семье, в которой он оказался лишним. Отец был в восхищении от своего второго сына, очень смышленого мальчика. Этот ребенок отвлекал на себя даже те крохи отцовского внимания, которые Стенли удавалось выкроить. Отцу и так всегда некогда было поиграть с ним, работа занимала все его время. Став взрослым, Стенли почувствовал себя виноватым перед единокровным братом за ревность, которую испытывал к нему в детстве. Но это не изменило его отношения к детям.
Ни о чем этом он не хотел рассказывать Люси.
— Дети доставляют много хлопот! — только и смог он пробормотать.
— Должна уточнить, что Альма никаких хлопот не доставляет! — твердо заявила обиженная родительница. — Еще какие претензии?
— Просто убери ее с моего пути!
Люси оглядела маленькую кухню. То, о чем просил Стенли, вряд ли могло осуществиться, учитывая размеры помещения.
— Хочу домой! — изрекла Альма.
Люси крепко прижала к себе девочку.
— Я бы тоже хотела вернуться. Но мы должны оставаться пока здесь!
— Я не люблю этого плохого дядю! — снова ответила малышка.
Стенли встретился со взглядом Люси через голову ребенка. Он не мог гордиться своим поведением, но в такой ситуации требовалось поистине ангельское терпение. Тем не менее выход из положения существовал.
— У меня есть работа в окрестностях Остина. Я направлюсь туда сегодня во второй половине дня, поэтому дом будет в вашем распоряжении. Продукты мне присылают из города регулярно. Если вам потребуется больше, позвони в супермаркет и закажи что нужно.
Он не собирался сейчас начинать какую-то новую операцию по поимке воров, но ему казалось, что наилучший выход из создавшегося положения — это удалиться на приличное расстояние и от Люси, к которой он несомненно испытывал сильное влечение, и от маленькой девочки, которой он не нравился.
— А чем ты занимаешься? — спросила молодая женщина.
— Я разыскиваю похитителей крупного рогатого скота и передаю их в руки правосудия.
Люси уставилась на него с открытым ртом.
Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты прежде, чем она успела спросить, не знал ли он человека, который застрелил ее мужа.
3
Большую часть времени прошедших шести недель Стенли провел в седле или за рулем джипа, выслеживая угонщиков скота. Он не был дома ни разу после того, как привез туда Люси с Альмой. Уезжая далеко в прерии, он ночевал где придется. Наконец кочевая жизнь надоела Стенли. Оставалось два дня до наступления Рождества, и ему захотелось провести праздники в своем доме. Даже если придется делить свой досуг с малознакомой женщиной и ее ребенком.
А может быть, Люси нашла за это время какой-нибудь новый источник существования и отбыла вместе со своей маленькой дочкой. Но в глубине души он надеялся, что они по-прежнему остаются пока у него. Им владели весьма противоречивые чувства.
