Джун Девито - Поездом до рассвета
Закуски были расставлены на маленьком журнальном столике, стоявшем рядом с диваном. Габо спросил у мисс Гордон разрешения затопить камин, и очень скоро в сумрачной гостиной стало почти уютно. Кристин и Пэм уселись на диван, Габо устроился между ними, а Марта, для которой Габо любезно подкатил к столику кресло, откинулась на его мягкую спинку и закуталась пледом.
— А я очень рада нашему знакомству, — призналась Пэм. — Жаль только, что оно произошло при таких обстоятельствах.
Кристин понимающе кивнула.
— Я тоже рада. Если бы не завтрашняя свадьба, если бы не мой друг, который остался в гостинице…
— Не переживайте, милая. — Марта подняла стаканчик, в котором плескался виски. — Думаю, к утру все это утихнет и, вы успеете улететь первым же рейсом. А что касается вашего друга… Уверена, что с ним ничего не случится. Скорее всего, он не смог вызвать такси и остался в гостинице.
— Кристин, простите мне мое любопытство, — вмешалась Пэм, — но как вышло, что накануне свадьбы ваш жених отпустил вас с… с… — Видно было, что Пэм пытается подобрать нужное слово, чтобы не задеть Кристин, поэтому та, ожидавшая подобного вопроса, закончила сама:
— С другим мужчиной, Пэм? Вы это хотели сказать?
Пэм опустила глаза, опушенные густыми ресницами, и кивнула.
— Еще раз простите мою бестактность.
— Ерунда, — небрежно бросила Кристин. Она слизнула с краешка своего стаканчика соль, залпом осушила текилу и вонзила зубы в сочную мякоть лайма. Ощутив во рту жесткий, но приятный солоновато-кислый привкус, Кристин глубоко и с удовольствием вздохнула.
Габо улыбнулся, и Кристин, перехватив его взгляд, прочитала в нем, то же, что читала обычно в глазах мужчин — восхищение.
— Зря вы смеетесь, — не без кокетства улыбнулась она. — Я уже сто лет не пила текилы. Мой жених считает, что женщина вообще не должна пить, а любовник… — она покосилась на Пэм, — вот и ответ на ваш вопрос, — что женщине не пристало пить крепкие напитки. Так что текила для меня долгие годы была запретным плодом, а он, как говорится, сладок.
Где-то в глубине души Кристин если и не мечтала, то по крайней мере желала шокировать общественность столь смелым заявлением, которого она никогда не позволила бы себе сделать в обществе Эрика, и ему подобных. Но, как ни странно, из всех присутствующих в доме мистера Бриззела ей удалось бы шокировать мисс Гордон, если бы у той, конечно, было все в порядке со слухом, и самого мистера Бриззела, если бы тот, конечно, находился в гостиной. Марта, Пэм и Габо скорее заинтересовались ее историей, нежели усмотрели в ней что-то крамольное.
Кристин выпила еще текилы и вполне готова была поведать собравшимся, почему она любит Лео, а выходит замуж за Эрика, но в этот момент, едва ли исполненный высокого трагизма, над крыльцом дома, обладавшего странным гостеприимством, вновь зазвонили колокольчики.
Мисс Гордон, чья глухота по какой-то таинственной причине не мешала ей слышать перезвон колокольчиков, вышла в гостиную и направилась к двери. За ней, уже по привычке, последовала Марта.
Кристин с тоской подумала, что много бы отдала, если бы за дверью оказался Лео. Но это было, так же невозможно, как вылететь из Лайтшроубса в такую непогоду.
Пэм, очевидно подумав, примерно то же, что и Кристин, вытянулась в струнку и напряженно вглядывалась в сторону холла.
— Наверное, мистер Бриззел снова почтит нас своим присутствием, — иронично усмехнулся Габо. — Подозреваю, что новый гость тоже забрел на огонек.
— Во всяком случае, мистер Бриззел не похож на человека, который будет сам звать кого-то в гости, — кивнула Кристин. — Когда же у него лопнет терпение?
Габо оказался прав. Волосатая горилла, перед которой Кристин испытывала странное чувство страха, смешанного с благодарностью, действительно спустилась вниз и, не обратив никакого внимания на гостей, столь бесцеремонно захвативших гостиную, направилась в холл.
— Господи, ну до чего же он страшен! — вырвалось у Кристин, когда за дверью скрылись длинные полы черного халата.
Пэм, все еще с тоской и надеждой глядевшая в дверной проем, кивнула, даже не расслышав того, о чем говорила Кристин.
— Общество красивых гостей с лихвой компенсирует непривлекательность хозяина, — лучезарно улыбнулся девушке Габо. — Думаю, таких женщин эти стены не видели никогда.
— Вы прямо-таки засыпали нас комплиментами. — Кристин одарила его ответной улыбкой.
— Я всего лишь говорю чистую правду. Да и потом, должен же в этом доме быть хоть один внимательный мужчина.
На каминной полке Кристин приметила старенький радиоприемник и попросила Габо поискать местную волну.
— Может, удастся узнать, что ждет меня завтра, — со вздохом объяснила она. — Вдруг непогода уляжется и мне удастся улететь ночью на одном из отложенных рейсов. Хотела бы я знать, почему здесь нет телевизора…
— Сейчас попробую. Агрегат, конечно, музейная ценность, но вдруг он еще работает, — с готовностью отозвался Габо, и меньше чем через минуту радио хоть и скверно, но все-таки поймало местную волну.
Увы, ничего утешительного для себя Кристин не услышала. Синоптики вещали, что порывы ветра будут усиливаться, а снег, доселе невиданный в Лайтшроубсе в таких количествах, занесет городок так, что Помпеям, засыпанным пеплом, и не снилось.
— Хорошенькая перспективка, — мрачно констатировала Кристин. — Эрик убьет меня. Или я умру от угрызений совести, если что-нибудь случится с Лео.
Пэм зря тревожно и взволнованно вглядывалась в дверной проем. Очень скоро в гостиной появился мужчина, но он даже отдаленно не напоминал ее супруга.
Мужчина был немолодым и невысоким — впрочем, на фоне рослого мистера Бриззела все мужчины рисковали показаться карликами, — и Кристин немедленно нарекла его про себя толстым коротышкой. Глаза толстого коротышки казались большими и выразительными, но в тот момент едва ли они выражали что-то, кроме раздражения и беспокойства. Правда, эти чувства были вполне понятны всем собравшимся в доме мистера Бриззела.
Бишоп Крамер, — так звали очередного гостя, — кроме всего прочего, имел странную привычку говорить с поджатыми губами. Казалось, что, общаясь с окружающими, он делает им огромное одолжение — более того, выполняет миссию, которую ему навязали. Глядя на него, Кристин сразу вспомнила Эрика. Ее жених, конечно, отличался куда более приятными глазу формами, однако большие глаза, глядящие на мир с вечной тревогой и раздражением, и манера поджимать губы во время разговора — все это удивительным образом роднило с ним Бишопа Крамера.
