Барбара Картленд - Огонь желаний
Точно так же, когда Вада была маленькой, ее куклы, плюшевый мишка, книжки со сказками путешествовали с места на место, чтобы девочка повсюду чувствовала себя как дома.
От всего этого Вада ощущала себя как бы скованной невидимыми цепями; казалось, они опутывают ее запястья и лодыжки. И некуда бежать от этого дома, от его обстановки, от его духа. То же самое, иногда думала Вада, происходит и с ее мозгами.
Ей не давали возможности самостоятельно мыслить и принимать решения. Порой она даже пыталась представить, сможет ли что-то изменить в заведенном порядке.
— Завтра мне хотелось бы поехать кататься верхом не утром, а днем, — сказала она как-то.
— Но профессор Хабер придет к тебе после ленча, Вада, разве ты забыла? — отвечали ей.
— Почему он не может прийти после завтрака? — настаивала девушка.
— А какой в этом смысл? — говорили ее мать или мисс Чэнинг.
Ответа на такой вопрос у нее не было, и занятия шли по расписанию, своим чередом, как прежде, и временами Ваде казалось, что уже никогда ничего не изменится.
Они даже посещали свои дома и поместья в определенное время года: одни весной, другие осенью, какие-то в летнюю жару, иные — в холодные зимние месяцы.
«Это похоже на движение фигур на шахматной доске, — думала Вада, — где все клетки одинаковы и отличаются только цветом». Она представила, как передвигается из желтой клетки, которую обозначила для себя как Весну, в розовую — Лето, далее в коричневую — Осень и, наконец, в белый квадрат, он, естественно, означал Зиму.
Затем все повторялось сначала, в той же последовательности, — из клетки в клетку одного и того же размера, но вместе они вели в никуда.
«С моей стороны эгоистично жаловаться. Я не имею права быть недовольной. Мне так повезло! Я такая счастливая! Я так богата!»- снова и снова повторяла себе Вада.
Вокруг все было как в гигантском карточном доме, и больше всего ей хотелось его разрушить.
И вот теперь, впервые в жизни, Ваде предстояло совершить что-то иное, отличное от прежнего, и вырваться из привычной рутины.
Она почувствовала, как меняется к лучшему ее настроение.
По крайней мере, она увидит Париж, хотя и пробудет там всего одну неделю. Наконец-то повседневная монотонность ее жизни в Америке останется позади.
Девушка боялась даже представить, что может случиться, когда она приедет в Англию, но сейчас ей не хотелось занимать этим свои мысли.
Лучше она будет думать, что скоро увидит многое из того, о чем читала раньше и мечтала для себя открыть, соприкоснется с чем-то новым.
Дохнуло весной!
Впервые Вада ощутила, как в той золотой клетке, где она томилась со дня своего рождения, вдруг отворилось окно.
Совсем маленькое окошко, но оно было открыто!
Глава 2
— Завтра мы прибываем во Францию, — объявила мисс Нэнси Спарлинг.
— Да, я знаю, — ответила Вада, — но так волнуюсь, никак не могу поверить, что скоро буду в Париже.
Мисс Спарлинг улыбнулась.
Это была большая плотная женщина, внешне чем-то напоминавшая хорошую породистую лошадь.
Ее родство по материнской линии восходило к самым знатным семьям Америки. Сестра епископа из Нью-Йорка, она вращалась в аристократических кругах не только Америки, но и многих европейских стран.
Вада знала, что мисс Спарлинг сделала ей огромное одолжение, согласившись на роль сопровождающей.
Нэнси Спарлинг с детских лет слыла натурой независимой. Она рано поняла, что не очень привлекает противоположный пол, и отчасти из-за этого развила в себе независимое отношение к окружающим. Ее самостоятельность, как ни странно, поощряли родители.
К тридцати годам она объездила почти весь свет, а в пятьдесят стала личностью, популярной среди широких слоев американской общественности.
Она всегда одевалась модно и со вкусом, где бы ни появлялась, — на премьере новой пьесы, на открытии оперного сезона или на обеде в Белом доме. Ни одна газета не упускала случая описать, как она выглядела; иногда там же печатались ее материалы из светской хроники, — читатели всегда ждали их с нетерпением.
Когда путешественницы сели на английский корабль, направлявшийся в Европу, интервью прессе давала Нэнси Спарлинг. Она шутила и болтала с репортерами, многих из которых знала, затем проплыла по палубе, словно примадонна.
Вада прокралась на корабль по другому трапу, сопровождаемая только Чэрити; она сразу же укрылась в каюте и не выходила из нее, пока корабль не отошел от причала.
— Твоя мать осталась бы мной довольна, — самоуверенно сказала мисс Спарлинг, зайдя к Ваде. — Ни один репортер не усомнился в том, что я путешествую одна.
Она слегка посмеивалась.
— Вот бы они все разозлились, если б узнали, какую сенсацию упустили!
— Не говорите так, прошу вас! — умоляла Вада. — Я не хочу, чтобы хоть кто-то догадался, зачем я еду в Англию.
— Я не виню тебя. Ничто так не снижает остроту и страсть любовного романа, как предание его огласке еще до того, как он состоялся, — съязвила мисс Спарлинг.
— Может быть, он действительно не состоится, — тихо произнесла Вада.
— Лучше не произноси это вслух в присутствии мамы. Она уже настроилась на то, что ты будешь герцогиней.
— Да, я знаю, — ответила Вада, — и все же… Мисс Спарлинг взглянула на нее и тут же заметила:
— Давай не будем расстраиваться и заглядывать вперед. Наша первая остановка — Париж; этот город доставит тебе много незабываемых, волнующих мгновений.
— Да, конечно, — согласилась Вада. Они говорили в основном о Париже. Ваду очаровали рассказы Нэнси о людях, которых она там встречала во время своих предыдущих поездок.
— Они действительно такие веселые и греховные, как о них говорят? — спросила Вада. Нэнси Спарлинг рассмеялась.
— В последний раз, когда я была в Париже, меня сопровождал мой отец, который очень хотел увидеть Нотр-Дам до своей кончины. Он потом говорил, что эта поездка была великолепной и очень обогатила его духовно.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — произнесла Вада. — Разным людям Париж представляется по-разному.
— Как и все прочее в этом мире, — заметила Нэнси Спарлинг. — Но у тебя, Эммелин, есть одно огромное преимущество перед большинством путешествующих, особенно американских девушек.
— Какое же? — заинтересовалась Вада.
— Ты не только умна, смышлена, прекрасно духовно развита, ты еще и очень начитанна.
Она увидела удивленное лицо Вады и продолжила:
— Ты даже не представляешь, насколько поверхностны знания большинства девушек. Проблема образования очень остра в Америке, где мужчины боготворят женщин и хотят, чтобы их жены были любезны, услужливы и почтительны, тогда как в Англии…
