Энн Хампсон - Голубые холмы Синтры
С одной стороны, ситуация нереальная, с другой — вполне жизненная. Молодая красавица, которая, возможно, в эту самую минуту рожала, была очень реальной. Реален был и ее брат. Его жест, выражавший легкое нетерпение, заставил Элинор осознать свое положение. Он ждал ее решения. Ей не хотелось его разочаровывать. Но пришлось сказать, что она, хотя и высоко ценит оказанную ей честь доверия, тем не менее должна отказаться от заманчивого предложения. Казалось, дон Мигел ссутулился… или просто расслабился, подумала Элинор, не в силах вообразить, что граф сутулится! Ничего нельзя было определить по бесстрастному выражению лица и прохладному тону.
— Очень хорошо, сеньорита. Ваше решение меня разочаровало, но мне остается лишь принять его. Если вы передумаете, прошу вас, немедленно сообщите мне.
Он перегнулся через нее и открыл дверцу. Элинор вышла из машины, пожелала графу спокойной ночи и ушла, оставив португальского красавца в салоне автомобиля, единственного на всей автостоянке.
Хотя Элинор отказалась от предложения графа, она не смогла перестать думать о нем, несмотря на все свои усилия. И Карлоту не могла выбросить из головы. Мало того, на следующий день Элинор обнаружила, что с нетерпением ждет момента, когда сможет позвонить Джун. Элинор знала: когда Джун работала в ночную смену, она спала до четырех. В половине пятого Элинор позвонила и спросила о Карлоте.
— Ребенок, красивый мальчик, родился мертвым. — Так небрежно прозвучали эти слова! Но такие уж они — медсестры. Привыкли к подобным вещам.
— Карлота… как она? — Элинор смахнула слезу с ресниц, чувствуя, что глупо плакать из-за девушки, которую видела мельком и больше не увидит никогда.
— Плохо, но она поправится. Ребенок родился в два часа ночи, — продолжала рассказывать Джун. — Думаю, брат сейчас у нее. Ему сегодня утром сообщили о родах, и он сказал, что приедет к ней на весь день.
— У вас это разрешается?
— Таким, как он, — да! Ты можешь представить, что кто-нибудь посмеет ему сказать, что он должен и чего не должен делать?
— Нет… ты права, — задумчиво ответила Элинор. «Интересно, — подумала она, — как этот человек обращался бы с женой и детьми?» — Я бы хотела опять увидеть дону Карлоту. Но, полагаю, это невозможно?
— Разве ее брат тебя не прогнал? — с любопытством спросила Джун.
— Нет. Наоборот, кажется, он обрадовался, что она с кем-то поболтала.
— Ну… если ты действительно хочешь ее увидеть, можешь спросить у него разрешения.
Элинор знала, что может. Но не спросит. Она отказалась от предложения графа. Вряд ли ему понравится, что Элинор хочет навестить его сестру. Но под влиянием внезапного порыва она послала букет цветов, и на следующий день изумленная начальница сказала, что Элинор должна пойти в номер люкс дона Мигела, потому что он желает с ней говорить.
— Спасибо, — пробормотала Элинор, поспешно скрываясь от пытливого взгляда мисс Уэббер.
Довольно робко постучала она в дверь. Ее немедленно пригласили войти.
— Я просто хотел поблагодарить вас за очень заботливый жест, — сказал он, не предлагая ей сесть. — С вашей стороны было очень мило послать Карлоте цветы.
Элинор мимоходом заметила, что он не произнес титула Карлоты. Казалось, это было крайне важно… и она не могла не подумать, что он все еще надеется, что она изменит решение.
— Может быть, вы проявите еще немного доброты и навестите мою сестру? — Он не упомянул о ребенке.
Элинор сделала вывод, что он, должно быть, догадался о том, что Джун сообщила ей о мертворожденном младенце.
— Я буду рада навестить ее, — вырвалось у нее, и впервые она увидела, как легкая улыбка смягчила суровую складку его надменных губ. Он поблагодарил Элинор, слегка наклонив голову, и сообщил, что вечером поедет к сестре и возьмет с собой Элинор. — Спасибо… — Девушка направилась к двери, и та мгновенно распахнулась перед ней.
Элинор вышла в застеленный коврами коридор и остановилась, размышляя. Неужели она начинает принимать все близко к сердцу? Элинор нахмурилась. Может быть, Карлоте пойдет во вред, если она ее навестит. Элинор подозревала, что Карлота могла легко привязаться к любому, кто сейчас добр к ней. Вздохнув, Элинор пошла исполнять свою работу.
Весь день она беспокоилась и переживала, но к вечеру стала с нетерпением ждать, когда же увидит Карлоту. Садясь в машину, она улыбнулась самой себе. Когда они с Джун разговаривали по телефону, та была потрясена, что «король Португалии» сам, лично, попросил Элинор навестить его сестру. Еще больше ее потрясло то, что он сам предложил подвезти подругу Джун.
— Но это же естественно, — Элинор подходила к делу, как обычно, с практической точки зрения. — Вряд ли он подумал, что я поеду на автобусе, раз он сам собирается в частный санаторий.
— Да, ты права. Тем более, что он тебя уже подвозил. Надо же, граф, оказывается, человек!
Бледное лицо Карлоты просияло при виде Элинор. Она улыбнулась и перевела взгляд на высокого человека у двери.
— Мигел, как мило с твоей стороны, что ты привел мисс Солуэй.
— Я подумал тебе будет приятно снова ее увидеть. Как ты себя чувствуешь, дорогая? — он положил руку девушке на запястье и внимательно посмотрел ей в глаза.
Стоя поодаль от кровати, Элинор поразилась перемене, произошедшей с надменным графом. Его лицо было мягким и домашним. А его поведение… он стал нежным. Может он был суров и крайне разочарован в сестре, но ему оказалось присуще сострадание. Это необыкновенно удивило Элинор.
Он повернул голову к Элинор и указал на стул, что медсестра поставила рядом с кроватью. Отказавшись от официального «сеньорита», он сказал:
— Садитесь…
— Но вы… — Начала Элинор, оглядываясь в поисках другого стула.
Медсестра уже вносила его в комнату. Она поставила его рядом с кроватью и вышла, тихо закрыв за собой дверь.
— Большое спасибо за ваши прекрасные цветы. — Карлота указала на высокую хрустальную вазу на столике у окна. — Они мне вдвойне дороги, потому что я не ожидала, что мне их пришлют. — Девушка посмотрела на брата, и Элинор поняла: она действительно ожидала, что тот пришлет ей цветы.
Рядом с кроватью и в самом деле красовались изящные орхидеи.
Элинор больше часа провела с Карлотой и доном Мигелем, и за все время они ни слова не сказали о ребенке. Элинор поняла, что о нем больше никогда не скажут — ни при каких обстоятельствах. Элинор вежливо спросила о Португалии. Она узнала, что доходы дона Мигела обеспечивали вино и пробка. Он владел огромными лесами пробковых дубов, а также фабрикой, где пробку обрабатывали в Порталегре. Она узнала, что сравнительно маленькая страна Португалия обеспечивала половину поставок пробки для всего мира.
