Эми Эндрюс - Драгоценная ночь
– Мне все равно.
Блэйк фыркнул:
– Ну конечно. Известная на весь мир супермодель, настоявшая на смесителях за четыре тысячи фунтов, готова перебраться в трущобы.
Она снова пожала плечами:
– На одну ночь могу и перебраться.
Взор Блэйка был прикован к ее рту. К тому, как она выговаривала каждое слово. Ее губы, как и слова, были просто… идеальны. Как две маленькие подушечки – мягкие, розовые, с безупречным изгибом. Но каким-то образом даже им удавалось выглядеть самодовольными, холодными и загадочными. Как будто их ни разу не касались. Ни разу не целовали. По крайней мере, так, как нужно. Так, чтобы форма этого ротика стала другой. Если она действительно хотела в трущобы, он бы с радостью поработал над формой ее губ.
Кровь его на миг закипела, но он заставил себя остыть. Женщины вроде Эвы Келли никогда не хотят в трущобы – им это может казаться, но это не так. И он здесь не ради этого. Он заключил с Эвой контракт по ремонту особняка, и ничего больше. На этом все.
– У меня отпуск, – невозмутимо произнес он.
Но Эва сдаваться явно не собиралась. Она смотрела на него так, словно пыталась понять, сколько он стоит. И ему это не нравилось. Нисколечко.
– Миллион фунтов, – сказала она.
Блэйк поморгал, не сразу поверив в услышанное. Она и правда думала о деньгах?
– Прошу прощения?
– Я дам тебе миллион фунтов, который нужен твоей сестре.
– Эва! – воскликнул Рэджи.
Блэйк же лишь недоверчиво ухмыльнулся:
– Что?
Эва закатила глаза:
– Все просто. У меня был очень скверный вечер, и мне неспокойно. Я не люблю, когда мне неспокойно. – Это слишком сильно напоминало ей о том времени, когда ее бросила мать, и ей не хотелось проходить все заново. – Но рядом с тобой мне спокойно. И я нутром чую, что это что-то да значит. Мне удалось выжить в индустрии моды благодаря чутью. Ну, так что скажешь? Берешь деньги или нет?
– Эва, – воззвал Рэджи.
– Расслабься, – ответила Эва. – Это на благотворительность. Спишут с налогов.
– Вот как… Ну, тогда ладно.
Блэйк покачал головой, и если раньше закипала лишь его кровь, то теперь он весь готов был взорваться от ярости.
– Нет, – ответил он сквозь зубы. – Не ладно. Ты думаешь, можно просто покупать людей? Кидаться деньгами и получать, что тебе нужно?
Она снова пожала плечами, самодовольно и равнодушно, и ему захотелось встряхнуть ее за плечи.
– У каждого своя цена, Блэйк. И в этом нет ничего зазорного. Так мы оба получаем то, чего хотим.
Блэйк провел рукой по коротко стриженным волосам. Джоанна называла их светло-русыми и пыталась заставить его отрастить их подлиннее теперь, когда он уже не в армии. Но старые привычки не умирают.
Джоанна. Которую он однажды уже подвел. Он сказал Чарли, что подумает над тем, как помочь их сестре и благотворительному фонду, который значил для нее так много. Для них для всех. И вот возможность представилась. Сам дьявол преподнес ее на серебряном блюдце. В лице длинноногой супермодели. Очень стервозной супермодели.
– Ты даже не знаешь, что это за фонд, – огрызнулся Блэйк также зло, хоть и понимая, что разумнее всего принять предложение.
– Вообще-то знаю, – возразила она. – Заглянула в Интернет после нашего разговора. Это благотворительный фонд помощи нашим солдатам и их семьям. А это ведь хорошо для имиджа, правда, Рэджи?
Рэджи кивнул:
– Идеально.
Блэйк достаточно повидал сражений и точно знал, когда проигрывает. Также он знал, что должен поступить благородно и приютить ее безвозмездно. Но ему не нравилось, как она манипулирует людьми, но если она не моргнув глазом предлагала миллион, значит, могла себе это позволить.
Тем не менее все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Вот так все просто? – уточнил он. – Проводишь у меня ночь и даешь миллион фонду Джоанны?
Мог же он одну ночь потерпеть в своем доме капризную диву за миллион фунтов!
– Да, именно так.
Часть его – та, что была более прагматичной – кричала, чтобы он взял эти деньги, но другая, более осторожная, била по рукам.
– Знаешь, тысячи мужчин что угодно бы отдали, лишь бы я у них переночевала.
Из-под челки она бросила на него застенчивый взгляд. Блэйк увидел, как приподнялся уголок ее губ. Услышал, как голос ее превратился в легкий манящий шепот. Он не хотел, чтобы этот ротик оказался в его доме. Но от миллиона фунтов отказаться трудно.
– Хорошо, – вздохнул он. – Но утром я уезжаю в отпуск, и тебе придется уйти.
– Конечно, – усмехнулась она. – Обещаю, ты меня даже не заметишь.
Блэйк недовольно рыкнул. Его внутренний радар сходил с ума. Он сомневался, что не заметит ее.
* * *– Ты что, живешь здесь?
Эва смотрела на жилье Блэйка, плавно покачивающееся на воде канала. Они выскользнули из больницы через служебный вход, после того как ей на руку наложили четыре аккуратных шва. Он даже Рэджи отказался сообщить свое место жительства, а она была слишком вымотана, чтобы возражать, и тем не менее такого она ожидать не могла. Если бы этим утром кто-то сказал ей, что ночевать она будет на Риджентс-канале, в «Маленькой Венеции», она бы умерла со смеху.
– Хотела ведь в трущобы.
Эва смотрела на темный, загадочный профиль судна.
– Люди правда живут на таких посудинах?
– Представь себе, да.
Эва поняла вдруг, что более безопасного места и придумать нельзя. Никому из ее знакомых не пришло бы в голову искать ее здесь. И все же… Она привыкла к пятизвездочной роскоши. И хотя могла временно обойтись без смесителей за четыре тысячи, но нуждалась в элементарной сантехнике.
– Прошу тебя, скажи, что у тебя есть туалет со спуском и душ с горячей водой.
– Уже скучаешь по своей гостинице?
Эва чувствовала дикую усталость. Время перевалило за полночь. В нее стреляли, допрашивали полицейские, словно она сама в чем-то провинилась, а затем долго осматривали и ощупывали все имевшиеся в больнице врачи. Она не нуждалась в его шутках и суждениях. Да, она подкупила его. Да, она привыкла к своей роскоши. Но в конце-то концов – она просто хотела постоять под горячим душем, чтобы смыть с себя весь ужас и шок прошедшего вечера. Почему он не мог вести себя как все прочие идиоты, готовые сидеть перед ней с открытым ртом? Но нет! Ее рыцарю в сияющих доспехах плевать было на то, что, по версии одного из ведущих журналов о жизни знаменитостей, она считалась одной из самых красивых женщин десятилетия!
Ей надоело мириться с его самодовольным безразличием. Он получит миллион фунтов и право хвастаться в пабе о том, как Эва Келли ночевала в его доме, додумывая любые детали, – ей плевать.
Ей казалось, что она вот-вот упадет и съежится в комок. Адреналин покидал ее, уступая место изнеможению. Она просто нуждалась во временном пристанище.
