Джейн Кэмпбелл - Не верю во зло
Восемь часов спустя ее разбудили голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Дженни выскользнула из постели и на цыпочках подошла к окну. Прекрасное утро — безоблачное небо уже окрасилось ярко-голубым. И самое главное — всего в нескольких ярдах через лужайку манил своей мягкой рябью небольшой прудик для плаванья.
Бесшумно открыв чемоданчик, Дженни вытащила маленький купальный костюм и соответствующую ему шапочку, которые Марк прошлой весной прислал ей из Гонолулу. Она оделась в него, запрятав темные завитки под шапочку, и постучалась в соседнюю комнату.
— Поль, ты проснулся? Как насчет раннего купанья?
Он почти тотчас выскочил, чтобы присоединиться к ней.
Дженни поощрительно улыбнулась ему, когда он направился к низенькому трамплину для ныряния.
— Видишь, я же тебе говорила, что у нас будет, чем заняться!
Почти час они плескались в прудике одни. Когда появились другие туристы, они вытерлись и, довольные, вернулись в свои комнаты.
Когда Дженни, одетая в солнечно-желтый костюм, появилась из ванной, Урсула распаковывала один из чемоданчиков.
— Ты прекрасна, как весенний букет, дорогая, — похвалила ее мисс Урсула. — Как нам повезло, что ты с нами.
— Это мне повезло, — возразила Дженни, вызвав улыбку у пожилой женщины. — Вы не знаете…
Ее прервал стук в дверь и голос профессора. Дженни чувствовала себя несколько виноватой в том, что не сказала профессору и его сестре об истинной причине, почему она решила ехать с ними. Но она никак не могла найти подходящего момента, чтобы довериться. Вчера вечером ей слишком хотелось спать, а сейчас…
— Идем? — спросила она, выходя из комнаты с чемоданами. Нет, сейчас не время для серьезных обсуждений. Подождет.
За завтраком они обсудили, как дальше ехать на север.
— Хотя эта дорога в стороне от океана и длиннее, но зато она удобнее. С другой стороны — старое шоссе вдоль берега. Оно проходит по маршруту первых испанских поселенцев.
— А какая из них для тебя легче? — поинтересовался доктор Эйвори.
Дженни призналась, что прежде путешествовала чаще в поезде либо на самолете.
— Я не думаю, что будет большая разница.
— Тогда, зная пристрастие моей сестры к пейзажам, а также то, что Поль пока так и не увидел первого в своей жизни кита, я предлагаю ехать по берегу.
Два часа спустя Дженни уже начала сожалеть о принятом решении. Карты не врали — нет ничего более живописного, чем узкое двухполосное шоссе, змеящееся по похожим на верблюжьи горбы всхолмиям. Открывавшиеся виды захватывали. Бурлящий и пенящийся океан лежал в сотне футов ниже, где волны бились об острые скалы.
Этот район был совершенно безлюден, словно заповедник. Головокружительная панорама говорила о том, что, в случае поломки или какого-либо иного затруднения, водитель не найдет ближе, чем в пятидесяти милях никого, кто мог бы ему помочь. Дженни изо всех сил надеялась, что старенький седан выдержит остаток пути. Она пыталась не обнаружить своего беспокойства перед другими.
— Действительно, виды здесь божественные, но я больше довольна тем, что хорошо заправилась бензином.
Профессор тоже, по-видимому, осознавал потенциальную опасность.
— Здесь едва разъедутся два автомобиля. Держитесь как можно ближе к скале. А если встретится грузовик…
Но это маловероятно, думала Дженни. Эта дорога, может, и вполне устраивала ехавших на лошадях конкистадоров, но водители больших современных грузовиков имели достаточно разума, чтобы не пытаться проехаться по жердочке. У девушки возникло ощущение, что с того момента, как она проехала Мороу-Бей, она вообще не видела ни одной машины.
И едва она так подумала, как в зеркальце заднего вида появилась движущаяся точка. За ними шла другая машина.
Сначала видны были только отблески солнца на лобовом стекле. Машина то и дело скрывалась из виду за частыми поворотами. Но скоро она приблизилась, и Дженни начала различать ее детали. Машина явно была красной, маленькой и не американской.
Дженни чуть не ударилась в панику. Она гнала это от себя, уверяя саму себя, что это не тот «фольксваген», который то и дело попадался им вчера на дороге!
Но надежда оказалась тщетной. Маленький немецкий автомобиль приблизился так, что на его номере четко различилось BUY…
Выражение лица девушки испугало профессора.
— Дженни, ты побледнела, как призрак!
Она кивнула, вцепившись в руль на крутом повороте.
— Этот «фолькс» преследует нас уже второй день!
Доктор Эйвори сразу же оглянулся на красную машину.
— Я не понимаю, зачем кому-то понадобилось нас преследовать? — запротестовал он.
Дженни сглотнула, борясь с рыданием.
— Боюсь, что это из-за моего брата. Понимаете, Марк исчез…
Эйвори, не прерывая, слушал, пока она рассказывала историю, сообщенную ей патрульными.
— Я знала — что-то не так, когда так долго не получала от него никаких известий. А затем, когда от него пришла бандероль из Сан-Франциско, решила попытаться разыскать его сама. О, я знаю, что мне надо было сказать вам об этом много раньше! Но я не хотела никого волновать своими проблемами…
— Ты должна дать нам помочь тебе, — спокойно сказала с заднего сиденья Урсула. Поль дремал у нее на коленях.
— Что было в пакете, который он тебе прислал? — спросил профессор.
Дженни свободной рукой выудила из сумочки, лежавшей рядом с ней, статуэтку и вручила ее доктору Эйвори.
— Никакой записки не было, а лишь эти три обезьянки. Я долго ломала голову, что бы это значило, но теперь уверена, что таким образом он просит меня доверять ему и не верить ничему плохому про него.
Доктор Эйвори внимательно осмотрел статуэтку. Он разбирался в восточном искусстве, проведя много лет в Азии, и мог дать вполне квалифицированную оценку.
— Прекрасная работа, — заявил он. — Судя по материалу, она сделана в Америке. Однако мастер несомненно китаец, — он взглянул на Дженни. — Твоя догадка относительно смысла посылки может быть верна. Но для чего, ты думаешь, твоему брату скрываться?
— Мне кажется, он получил секретное задание, — поделилась она. — Я уверена, что он не дезертир и не предатель. Но его внезапное исчезновение пугает меня. Я хочу найти его и попытаться помочь, — она посмотрела в зеркало заднего обзора. — Это глупо, профессор? Водитель, который едет за нами, наверное рассчитывает, что я выведу его на Марка, и сама создам брату дополнительные трудности.
— Мы этого не допустим, — твердо заявил профессор. — Оставайся с нами в Монтерее. Через несколько дней мы сможем съездить в Сан-Франциско и установить, где была продана эта статуэтка. Отсрочка уменьшит опасность случайно выдать брата.
