Голди Росс - Путь к алтарю
Лерой и бровью не повел, продолжая откровенно рассматривать возмущавшуюся девушку, словно та была диковинным существом. Затем он пожал плечами и сказал:
— В каждой профессии есть свой риск.
— Какая еще профессия? — проворчала Хейзл, отряхивая шорты.
— Я бы назвал это проникновением в чужой дом, — строго сказал он.
— Проникновением в чужой дом?.. — Хейзл не верила своим ушам. — Да вы с ума сошли!
Лерой скептически поднял одну бровь.
— Не думаете же вы, что я свалилась с куста сирени нарочно? — горячилась девушка.
— Нет, — сказал Лерой после некоторого раздумья, — мне даже в голову не пришло, что вы хотели обратить на себя мое внимание.
Хейзл подумала, что на самом деле она сделала все возможное, чтобы привлечь к себе внимание. Это немного охладило ее гнев, и она смутилась.
— Мне надо было достать ветку сирени, — поспешила объясниться Хейзл. — Я хотела нарисовать ее.
— Разумеется.
— Это правда!
— А кто позволил вам залезть в сад Суортсов?
— Никто… я сама… я хочу сказать, что…
Лерой кивнул: мол, так я и думал.
— И в этот сад вы тоже проникли без разрешения, — укоризненно заметил он и, взяв Хейзл за локоть, сказал: — Пошли.
Хейзл вздрогнула. Этот тип был, по-видимому, не в себе. Интересно, кто он? Садовник? Охранник? Нет, наверное, все-таки садовник — у охранника было бы хоть какое-то оружие. Однако, кем бы он ни был, его прикосновение обожгло ее. Несколько минут назад Хейзл едва не пала жертвой его мужского магнетизма. Полин тоже обратила утром внимание на его прямотаки колдовские чары.
Злясь на свою слабость, Хейзл резко стряхнула пальцы «садовника» со своей руки. Его глаза угрожающе блеснули — самые волшебные голубые глаза, которые она когда-либо видела.
— Хорошо. Тогда вам придется добровольно пройти со мной в дом. — «Садовник» сохранял ледяное спокойствие. — Теперь я не спущу с вас глаз ни на минуту.
— Почему? — задиристо спросила Хейзл.
— О, мне нравится это невинное удивление! — иронично воскликнул он. — Это даже лучше, чем слезы. Знаете, у вас здорово получается. Но вам, увы, не повезло — не на того напали. Меня очень трудно растрогать. Я все равно не выпущу вас отсюда до приезда полиции.
— Полиции? — тонким голоском пропищала Хейзл. — Но я ничего не сделала.
«Садовник» мило улыбнулся — так мог бы улыбнуться, если бы умел, крокодил.
— Только потому, что я спугнул вас. Думаю, полиция заинтересуется вами.
Хейзл не на шутку перепугалась.
— Я буду жить в доме Суортсов, пока они находятся за границей. Я вам еще утром об этом сказала. Вы что, никогда не слушаете, что вам говорят?
Но «садовник» остался глух к ее уговорам.
— Все это вы объясните полиции.
Он показал рукой на дом. У Хейзл не было выхода, и она направилась к двери. Дог, подняв морду, с любопытством посмотрел на девушку.
— Хороший песик, — сквозь зубы прошипела Хейзл, проходя мимо собаки.
— Очень хороший, — подтвердил «садовник», идущий за ней по пятам. Судя по его тону, он крайне доволен собой, решила Хейзл. — Если бы он не залаял, я бы не знал, что вы пытаетесь проникнуть на мою территорию. Пес помог мне поймать вас на месте преступления.
Хейзл резко остановилась, и Лерой чуть не врезался в нее.
— Послушайте, вы, самодовольный индюк! — возмутилась она. — Можете звонить в участок, но вы выставите себя круглым дураком, когда полиция узнает, кто я на самом деле.
Хейзл с удовлетворением отметила, что ее заявление возымело на противника должное действие: он, правда, не сдался, но хотя бы задумался. «Садовник» посмотрел на нее долгим пронизывающим взглядом, и Хейзл показалось, что в его лице что-то дрогнуло.
— Хорошо, — сказал он наконец, — докажите, что вы правы.
У Хейзл вырвался шумный вздох облегчения.
— Ну…
— Не здесь, а в доме, — перебил «садовник» и, положив на спину Хейзл ладонь, подтолкнул девушку к двери.
От прикосновения Хейзл моментально затопила волна эротических ощущений. Она была ошеломлена — за последние несколько минут это происходит с ней не в первый раз. Она забыла о том, что хотела сказать, и молча вошла в дом.
Лерой провел пленницу в полутемную гостиную и жестом предложил сесть. Хейзл без звука опустилась на мягкий диван и взглянула на своего тюремщика из-под пушистых ресниц. Если он и почувствовал что-то, коснувшись ее спины, то виду не подал — его лицо было совершенно бесстрастным.
— Я действительно буду жить у Суортсов, — отрывисто сказала Хейзл. — Я нашла этот дом по объявлению в газете.
— Это лишь доказывает, что вы хорошо информированы, то есть вы знаете, что хозяева дома будут длительное время отсутствовать. Прекрасно. Но, согласитесь, вы могли это узнать и каким-то другим способом. Боюсь, ваша версия неубедительна.
Хейзл мысленно допустила такую возможность, но, разумеется, промолчала.
— Меня нанимала Сара Эсмонд, и об этом я тоже говорила вам утром.
На лице «садовника» по-прежнему была непроницаемая маска, и Хейзл опять не могла понять, что у него на уме.
— Сегодня утром у меня голова была занята другими проблемами. Расскажите-ка о вашей договоренности с Сарой. Какие данные она взяла у вас?
— А какое отношение это имеет к вам?! — вспылила Хейзл, расценив вопрос как вторжение в ее личную жизнь.
— Я отвечаю за безопасность этого дома, — спокойно пояснил «садовник».
— О… — растерянно произнесла Хейзл.
У нее не было никакой официальной бумаги, подтверждающей ее слова. Сара Эсмонд очень торопилась — она проверила личность Хейзл, позвонив лишь в школу, в которой та работала, и затем в двух словах описала ей ее обязанности. Сара также упомянула, что в соседнем доме живет миллионер, помешанный на тишине, но он часто отсутствует. О существовании садовника или охранника Сара ничего не говорила. Хейзл подозрительно взглянула на собеседника. Он совершенно не похож на наемного работника.
— Почему я должна вам верить? Может быть, это вы грабитель, а я, упав с куста сирени, спугнула вас.
— Что за чушь? — «Садовник» немного растерялся от наступательного тона девушки.
— Ничего подобного! Для ограбления суббота — самый подходящий день. Тем более если старика нет дома. Вы стали все валить на меня, пока я еще не опомнилась от падения… Так что это я должна задавать вам вопросы, — заявила Хейзл, высоко подняв голову.
«Садовник», казалось, лишился дара речи от такой наглости. Он слегка усмехнулся, но глаза его оставались холодно-ироничными, жесткое лицо дышало сейчас враждебностью.
— Если вы не слепая, то должны были заметить, что собака знает меня, а на вас она лаяла. Расскажите мне лучше об объявлении, по которому вы попали сюда.
