Этель Куимторп - Любовные колокола
Она еще долго доказывала ему, как ей нужен этот исторический документ, повторяясь, умоляя, заглядывая в глаза, но не могла пробиться через глухую стену молчания.
— У меня такое чувство, будто это — мой последний шанс, — дрожащим голосом произнесла она. — Пожалуйста, разрешите мне поискать этот документ хоть один день. Я обещаю, что не возьму бумагу без вашего разрешения и не преступлю никаких законных границ. Ну, пожалуйста! Можно?
Олджи слегка прищурился. Сейчас он выглядел скорее тем представительным мужчиной в костюме, который вез ее в машине вчера утром, чем мускулистым дровосеком, чей образ врезался в ее память и которого не могли забыть ни ее глаза, ни — особенно — губы.
— Я так понял, что ваши два предыдущих задания провалились. Почему?
Мадж слегка прикусила нижнюю губу.
— Экземпляры моих предыдущих книг и все мои наброски здесь, в машине. Может быть, вам будет интересно взглянуть на них?..
— Как, по-вашему, почему предыдущие издания провалились? — спросил Олджи, проигнорировав ее предложение.
— «Басни» вышли всего через три недели после американского мультипликационного телесериала по мотивам басен Эзопа. Все магазины были забиты книжками с картинками, комиксами и рисунками для раскрасок из мультика. Это насмерть забило мою книжку. Если честно, то ее просто никто не покупал.
— А «Золушку»?
— Тоже не покупали, — уныло призналась Мадж.
— Почему? Только не говорите мне, что ее затмил непредвиденный выпуск диснеевского фильма — всего лишь тридцать лет назад. Она была неудачной?
— Не сказала бы. Рецензии на иллюстрации были хорошие. Их даже называли замечательными.
— Что-нибудь не так с текстом? Неужели вы забыли написать про отвратительных сводных сестер?
— Ну… — Мадж опустила глаза и снова стала изучать свои руки. — Одним словом, да.
— Это было довольно неосторожно.
— Я просто хотела посмотреть на историю с другой стороны, — выпалила она, защищаясь. — В наше время так много разводов, и у многих детей есть сводные сестры. Так вот, я подумала, что нечестно изображать их всех в таком невыгодном свете.
Брови Олджи приподнялись, и он сухо спросил:
— Значит, вы написали политически правильную версию сказки?
— Э-э… Мне кажется, можно расценить и так.
— А вам никогда не приходило в голову, что история, которая выдержала проверку временем, может содержать более глубокие истины? Например, эта сказка является единственным утешением для тех детей, которых обижают сводные братья и сестры, и она помогает им преодолевать их обиды.
Мадж изумленно взглянула на Олджи.
— Может быть, вы бросите хотя бы беглый взгляд на мою работу? Я могла бы принести ее из машины.
Он отрицательно качнул головой и начал складывать все обратно в корзинку.
Мадж утомленно вздохнула и поднялась с пледа.
— Все бесполезно, — обреченно пробормотала она себе под нос.
— Можно подумать, что решается вопрос вашей жизни и смерти, — проговорил Олджи.
Мадж посмотрела на Олджи огромными ярко-зелеными глазами, полными безысходного отчаяния.
— Что я сделала не так на этот раз? — устало спросила она.
Олджи протянул руку и мягко коснулся ее полной нижней губы подушечкой пальца.
— Вы позволили мне поцеловать себя, — сказал он осуждающе, его брови собрались в угрожающую складку над прямым носом.
— Но… Мистер Вэнс… Олджи, это нечестно. Кажется, у меня не было выбора.
— Потому что вы для меня сексуально привлекательны?
— Я… Думаю, что да. Но только на уровне инстинкта.
— Есть какой-то другой уровень?
— Ох, не путайте меня снова, — взмолилась Мадж. Вдруг глаза девушки стали наполняться слезами, а нижняя губа, еще хранившая тепло от прикосновения Олджи, искривилась. Всеми силами пытаясь скрыть свои слезы, Мадж засунула руки в карманы джинсов и зашагала через поле к машине.
Быстрая ходьба не смогла успокоить. Как только она опустилась на водительское кресло, из глаз хлынули слезы. Дрожащими руками она попыталась вставить ключ в замок зажигания, но не смогла попасть в гнездо. Затуманенными от слез глазами она искоса взглянула на свои работы, сложенные стопкой на пассажирском сиденье, и слезы потекли еще сильнее.
— Что это значит? — услышала Мадж и подняла голову. — О, да вы отвратительно выглядите, — продолжал Олджи. — Я думаю, в таком виде вы не можете ехать. Зайдите в дом и приведите себя в порядок. — И, усмехнувшись, добавил: — В Доме целых одиннадцать туалетов, выбирайте любой. По-видимому, у кого-то из предков майора было несварение желудка. Скоро здесь все будет по-другому: в доме начнется ремонт и все лишнее снесут.
Измученная Мадж вошла в дом. У нее появилась надежда, что Олджи может передумать: в его голосе ей почудились сочувственные нотки. Часть дома, в которой она находилась, сохранилась еще со времен королевы Елизаветы. Туалет, который сразу же нашла Мадж, оказался очень маленьким и сырым, с небольшим грязным зеркалом на стене. Он напомнил Мадж железнодорожный вокзал.
Кое-как приведя себя в порядок, Мадж вернулась к машине. Сначала она решила, что Олджи ушел — около машины его не было. Но вдруг ей почудилось какое-то движение на заднем сиденье «мини». Мадж увидела, что, втиснувшись в ее машину, Олджи деловито разглядывал ее рисунки, а затем стал быстро перелистывать рукопись.
— Э… вы не могли бы слегка сбавить темп?..
— Зачем? Я уже почти закончил.
— Да. Но, боюсь, вы невнимательно смотрите.
— Уверяю вас, куда более внимательно, чем стал бы смотреть обыкновенный посетитель книжного магазина, — обезоруживающе сказал он, взглянув на последний набросок и закрыв папку с рукописью.
С трудом вытащив свое могучее тело из крохотной машины, Вэнс скрестил руки на груди и в упор посмотрел на Мадж своими необыкновенными глазами.
— Ну что ж. Иллюстрации в ваших книгах замечательные. Профессиональные. Но совсем не детские, — сказал Олджи удивительно серьзно.
— Вот почему мне бы так хотелось поработать с документом майора. Я хочу написать сказку для взрослых.
— Дань новому рынку? — деловито спросил Олджи.
— В каком-то смысле. Мне известны несколько книг этого же направления, выпущенные совсем недавно. Они очень быстро разошлись.
— Вы правы. В этой области надо работать очень энергично.
— Да, — радостно согласилась Мадж.
Олджи помолчал, прищурив глаза, и в задумчивости слегка склонил голову набок.
— А почему вы изобразили героиню в современных докмартиновских ботинках, когда она по сюжету должна носить обувь восемнадцатого века?
