Эдриан Маршалл - Улыбнись, малышка
— Венец, — хмыкнула Мэгги. — На голову-то его не наденешь.
На этой глубокомысленной фразе, изреченной моей гениальной кузиной, наша встреча закончилась. Все разбрелись по домам, а я первым делом позвонила Лесли, который от души посмеялся над причудами покойной Агаты и пообещал, что лично сведет меня с Мэтью Соммерсом, детективом из Рочестера, уже не раз помогавшим мне ценными советами.
Конечно, сумма, которую оставила нам Агата, была очень велика, но от денег я, человек не слишком притязательный, могла бы отказаться. Не меркантильные соображения руководили мной, когда я решилась выполнить условие бабки. Я хотела доказать ей, пусть и после смерти, что способна сделать то, о чем так много писала. Что я не настолько глупа и далека от действительности, какой она — да и не только она — меня считала. Что мои сюжеты и мои героини не только плод моего воображения — они вполне могут существовать в реальном мире, полном самых, казалось бы, неправдоподобных историй.
3
К сожалению, Лесли не смог сдержать обещание и познакомить меня с детективом лично — именно в тот день к нему приехала сестра с троюродной племянницей. Племянница, которую звали Энджи, по словам Лесли, оказалась настоящим ангелочком. В душе я порадовалась за него — едва ли мой друг, несмотря на всю его выдержку, справился бы с капризным и непослушным ребенком. Однако же тот факт, что в полицейский участок я обречена идти в гордом одиночестве, весьма меня огорчил.
По природе своей я человек скорее замкнутый, чем общительный. Я тяжело и долго схожусь с людьми, но если я все-таки схожусь с ними, то между нами завязываются серьезные и прочные отношения. Оказавшись в незнакомой компании и в непривычных обстоятельствах, я начинаю смущаться и теряться, из-за чего произвожу на некоторых людей впечатление весьма высокомерной особы, которая не то что не может — не желает поддерживать непринужденный разговор. В этом отношении Лесли всегда выручал меня и поддерживал: он словно бы выступал переводчиком между мною и окружающими людьми. Лесли говорил то, что не договаривала я, заполнял словами мои неловкие паузы, готовил, если так можно выразиться, плацдарм для моего общения с незнакомым мне человеком. Поэтому, находясь рядом с Лесли, я могла быть уверена: меня поймут правильно и ни мои слова, ни выражение моего лица никому не покажутся высокомерными или, того хуже, снисходительными.
Несмотря на то что мой внимательный друг поговорил с детективом и попросил его сделать для меня все возможное, я страшно разволновалась перед посещением полицейского участка. Самое забавное заключалось в том, что мы с Мэтью Соммерсом уже были знакомы, правда заочно. Лесли много рассказывал мне о своем приятеле, а приятелю — обо мне. Мало того, я частенько прибегала к помощи Соммерса, когда писала свои детективы. Богатый опыт Соммерса нередко обеспечивал меня благодатной почвой для сюжета, его познания в оружии частенько спасали меня от глупых ляпов, а ситуации, которые происходили в участке, я неоднократно вставляла в свои романы. И все же общаться через посредника для таких скованных и пассивных натур, как я, иной раз значительно проще, чем напрямую. Именно поэтому я все эти годы не очень-то стремилась знакомиться с Мэтью Соммерсом лично.
Я шла по улице, размышляя о том, за что могла бы взяться на детективном поприще, а также о том, что мне уже чертовски надоело завтракать горелыми тостами и сбежавшим кофе. Отчаявшись найти себе молоденькую домработницу, я, честно говоря, начала подумывать о том, чтобы сдаться и, вняв советам работников кадровых агентств, взять к себе пожилую даму. Однако эта перспектива совершенно меня не радовала.
Находясь во власти своих невеселых дум, я вошла в участок. Не знаю, каким было выражение моего лица, но первый вопрос, с которым обратился ко мне молодой сержант, был:
— Что у вас случилось, мэм?
— У меня? — Я подняла на него взгляд, полный недоумения. — Все в порядке. Я пришла к детективу Соммерсу, вы не могли бы меня проводить?
— К Соммерсу? — Сержант посмотрел на меня с еще большим недоумением, чем я на него. Видно, у тех, кто приходил к Соммерсу, попросту не могло не быть проблем. — Но он сейчас занят, мэм. Может, вы объясните мне свою проблему и я провожу вас к другому детективу?
— Нет, это исключено, — покачала головой я. — Мне нужен детектив Соммерс.
— Я уже объяснил, мэм, что он занят. К нему с минуты на минуту должны прийти.
— Значит, он ждет меня, — констатировала я, с неудовольствием покосившись на чересчур бдительного сержанта.
— Вы Кэролайн Камп? — недоверчиво спросил сержант и стал внимательно ко мне приглядываться, что вызвало во мне еще большее раздражение.
— Да, я Кэролайн Камп. Вам показать документы?
— О нет, не надо, мэм, — растерянно пробормотал сержант. — Знаете, я читал ваши книги. Много ваших книг, мэм. Мне они очень нравятся. Особенно это… «Полдник людоеда».
— А-а, «Полдник людоеда», — улыбнулась я. По словам редактора, это моя лучшая книга. — Рада, что вам понравилось.
— Мэм, а вы не оставите мне автограф? — засуетился сержант. — У меня в ящике лежит одна ваша книга. Если, конечно, никто не взял ее почитать…
— Разумеется, оставлю, — кивнула я и вытащила из кармана плаща свою любимую перьевую ручку — только ей я подписывала книги. Правда, эта ручка не раз меня подводила: протекала и пачкала карманы одежды, но даже это ее качество не заставило меня отказаться от своей привычки, если хотите, рода суеверия. Ведь именно этой ручкой я подписала первый экземпляр своему первому читателю.
Пока сержант бегал за книгой, я стала свидетельницей сцены, которая не могла оставить меня равнодушной. Двери участка распахнулись, и на пороге появилась странная троица: двое полицейских и старушка, которая, несмотря на свой возраст, оказалась довольно бойкой и голосистой.
— Да что же это вы делаете?! — кричала старушка на рослых парней, которые годились ей во внуки. — Ни стыда у вас ни совести! Я же ничего не сделала! Да я на вас в суд подам!
Последнее старушкино заявление вызвало у парней дружный хохот, который еще больше рассердил пожилую даму.
— Ах вы еще и смеетесь над пожилым человеком?! Ну держитесь у меня! А вы будете свидетелем! — крикнула она мне, и, хотя я не успела ни согласиться, ни отказаться, продолжила: — Эта дама покажет на суде, как вы со мной обращались! Расскажет, что вы привели в участок невинную жертву!
Полицейские — надо сказать, довольно вежливо — предложили старушке присесть на скамью.
— Сейчас доложим о вас детективу Соммерсу, — пообещал старушке один из них.
