Кэрол Грейс - Серенада над морем
— Спасибо, — поблагодарил он. — Она оценит вашу заботу.
— Надеюсь, я найду в здешних магазинчиках что-нибудь своего размера.
Джек кивнул. Во время экспедиций с ним случались разные истории, но первый раз он начинал сезон вообще без всякой одежды.
— Я рада, что вы это сделали, Джек, — мягко проговорила Мэрилин. — Конечно, мы верили, что вы справитесь.
— Все правильно. Я рад, что мы все выжили.
— Как себя чувствует ваша жена? Она так беспокоилась о вас, что я даже начала бояться за нее. Мы ничем не могли ее утешить. Она даже есть не могла…
Оливия беспокоилась о нем? Это наверняка была не забота, а злость. Просто Оливия пришла в ярость, что он не сел на тот же плот, что и она.
— С ней все в порядке. Отмокает в горячей ванне. Из кранов идет минеральная вода, вы это знаете? Очень восстанавливает.
Мэрилин подалась вперед.
— Она говорила что-то насчет того, что вы расстались, но…
— Да, это так, — с сожалением подтвердил он. — Мы вместе работаем. Вот и все.
— Гм, вижу, — протянула Мэрилин, оглядывая поверх его плеча комнату с одной кроватью.
У Джека создалось впечатление, что она абсолютно ничего не видела. Если их брак распался, почему они сегодня ночью спят вместе? Ничего, скоро появится Оливия и все ей разъяснит. Это не его дело.
Закрыв за Мэрилин дверь, Джек прислушался, как Оливия плещется в ванне. Если вернуться на семь лет назад, то он бы уже давно был бы там, с ней… Он мыл бы ей спину и натирал кожу травой. Мыльные пузырьки каскадом спускались по ее плечам к ложбинке между грудями…
Он глубоко втянул воздух и громко выдохнул.
Наверное, поехать на раскопки вместе, когда на самом деле они вместе не были, — не самая удачная идея. Он посмотрел на кровать. Все, о чем мог он думать, — это Оливия в ночном халате, в постели рядом с ним. Он с рекордной скоростью освобождает ее от халата и…
Он бросил халат на постель и вернулся на балкон. Там почти упал на ближайший стул. Шансы на их объединение весьма хлипкие.
Если бы воспоминания можно было бы так же легко отбросить, как халат на постель. Он закинул ноги на ограждение балкона, спиной прижался к подушке на стуле и закрыл глаза. Откуда-то снизу, с пляжа доносились звуки бузуки. Он давно не слушал этой греческой музыки. И хотя не знал слов, догадывался, что печальный напев рассказывает о потерянной любви.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— О, какое красивое утро…
При звуке напевавшего голоса Оливия резко села в кровати. И тут же заморгала, ослепленная солнцем. Его лучи проникали в комнату через жалюзи на окне.
— О, какой прекрасный день, — продолжал доноситься голос Джека из ванной.
Он пел свою любимую песню из мюзикла «Оклахома». Так, будто за последние пять лет ничего не изменилось. И это Джек! Человек, который ворчал и раздражался, пока не получал свой утренний кофе. А она, хотя и любила рано вставать, спала сегодня мертвым сном. Кстати, который час?
Оливия вышла на балкон в ночной рубашке, врученной ей в долг. Боже, как хорошо! Море сверкало под утренним солнцем. Маленькие лодки уходили в синюю даль. Снизу из кухни доносился божественный аромат кофе и свежеиспеченного горячего хлеба. Во внутреннем дворике отеля за столиками сидели люди и завтракали. Будто вчера ничего не произошло.
Голос Джека проникал и на балкон. «Сколько прекрасных чувств я встречаю по пути», — пел он.
Вскоре он появился на балконе, одетый только в полотенце, обернутое вокруг талии. Капли воды слепили темные волосы на груди. Он пах лавандой и травами. У Оливии ослабли колени.
— Почему ты не разбудил меня? — резко спросила она, быстро переводя взгляд с него на сцену под балконом.
— Ты спала так мирно… Совершенно одна в этой большой кровати. Мне и в голову не пришло будить тебя. Кроме того, тебе требовалось отдохнуть.
Она взглянула на него, осторожно избегая вида голых ног. Он не только пах хорошо, он и выглядел восхитительно грешно. Следы усталости исчезли. Улыбка стала дразнящей. Глаза горели, когда взгляд лениво скользил по ее фигуре, едва прикрытой тонкой хлопчатобумажной тканью. Она вздрогнула. Чувства подавали сигнал тревоги.
— Ты спал здесь всю ночь? — Она показала взглядом на деревянную скамью.
— Как бревно. А сейчас я проголодался. Что скажешь насчет завтрака в постели?
— Завтрак в постели? Что люди подумают?
— Что захотят, то и подумают.
— Джек, этим летом мы только работаем вместе. Мы вместе не спим и не завтракаем вместе в постели. Это ясно?
— Как и все, что ты говоришь, — кивнул он.
Что-то уж слишком быстро он согласился… Наверняка задумал очередной «сюрприз», с подозрением подумала она.
— Тогда спустимся вниз. Потом мне надо сделать кое-какие покупки. Тебе тоже. Надеюсь, ты не собираешься весь день носить полотенце. — Святые небеса! Даже когда у него будет настоящая одежда, она не сможет забыть, какие у него широкие плечи, как скульптурно выглядят его мышцы, как загорела кожа… Ей безумно хочется пробежаться пальцами по натянутому, точно барабан, животу…
Они явно опаздывали. В патио собралось несколько постояльцев. Они все подняли голову и смотрели на Оливию и Джека, махали руками, улыбались. Их коллеги. Оливия почувствовала, как кровь прилила к щекам.
Она поспешила укрыться в номере. Джек последовал за ней.
— Это ты сделал! — Она гневно трясла головой.
— Что я сделал? Только пропел тебе серенаду. Прости, — с улыбкой проговорил он.
— Послушай, за нами тянется целая история. Формально мы все еще женаты. И похоже, каждый в экспедиции в курсе.
— Ну и что ж? Оставь это им. Пусть себе думают, что хотят, — с улыбкой сказал он.
— Мы не можем этого допустить! — Она поджала губы. — По одной причине. Это не честно! Я не позволю людям думать, будто мы живем вместе, когда это не так. Кстати, — она снова взглянула на полотенце, рискованно закрученное на его бедрах, — в ванной висят махровые халаты.
— Правда? — удивился он. — Я и не заметил.
— Неужели? — Он заметил. Вот только хотел довести ее до безумия. Но этим летом она твердо решила не поддаваться искушению.
В патио подавали великолепный завтрак. Горячие рогалики, йогурт с грецкими орехами, темный мед и обжигающий черный кофе в крохотных чашечках. Джек проглотил свой кофе, поставил чашку на железный стол для грязной посуды и встал.
— Чего мы ждем? Пора на раскопки.
У Оливии проснулся аппетит, она взяла второй рогалик, намазала его тонким слоем тающего масла, сверху янтарным медом и впилась зубами в получившееся лакомство.
