Эмма Голдрик - Проделки малышки
— Доброе утро, — приветствовал он. — Завтракать будем?
— У вас такой вид, будто вы бодрствовали всю ночь, — сказала она, наклоняясь и укладывая малышку на коврик.
— Привычка, — подтвердил он. — «Убийство в Молдавии» закончено. — Он покачал тяжелый конверт на ладони. — Сегодня же отправлю его почтой.
— Серьезно? Вы, в самом деле, закончили роман? — удивилась Мэг.
— Поставил последнюю точку, — сказал Джеб, улыбаясь. — Сто четыре тысячи слов. Ни больше ни меньше. Компьютер подсчитал точно. Чем будем завтракать? Есть яйца, ветчина, апельсиновый сок.
Мэг, которая привыкла питаться бутербродами с кофе, чуть было не отказалась, но вовремя спохватилась. Не многие из знакомых мужчин умели готовить, и никто из них не понимал, как приятно женщине понежиться в постели в ранние утренние часы.
— Да-да, — сказала она.
— Нести все, что я перечислил? — усмехнувшись, уточнил он.
— Да, все, как вы сказали, — подтвердила она. Она сделала изящный реверанс, слишком резкий для просторного халата, полы которого разъехались, представив взгляду Джеба на мгновение соблазнительную наготу. Мэг, покраснев, поспешно запахнулась.
— Вот это да! — воскликнул Джеб, повернулся и пошел на кухню.
Маленькая Элинор, прожив на свете всего семь месяцев, с любознательностью первооткрывателя изучала окружающий мир. Уверенно сидя на круглой попке, она изобрела новый способ передвигаться — как гусеница. Не ползая на животе, как все дети, а именно перенося вес тела, как гусеница, причем очень быстро и редко падая. Джеб обнаружил это, когда она, перебравшись от лестницы к кухне, уткнулась прямо в его босые ноги. От неожиданности он потерял равновесие, зашатался и упал, а малышка подумала, что дядя играет с ней в новую игру, и весело засмеялась.
— Не вижу ничего смешного, — проворчал Джеб, вставая с пола и потирая левое колено. — Я, знаете ли, мадам, ветеран войны. Я был ранен, защищая интересы моей страны.
Мэг навострила уши и быстро раскрыла блокнот, держа карандаш наготове.
— Расскажите поподробнее, — попросила она, с трудом подавляя душивший ее смех. — Вы были ранены в бою? — спросила она.
— Не в бою, — отмахнулся он. — Я был капралом интендантской службы. Перетаскивая стофунтовые мешки с мукой, я сильно повредил колено. Но не вздумайте это напечатать, не то я… я погублю вашу карьеру.
— Не получится, — сказала Мэг твердо. — Карьеру я еще не сделала. Вот вы сказали…
— Ничего я вам не говорил, — буркнул Джеб и, хромая, пошел на кухню. Малышка последовала за ним, но застряла у порога. Мэг взяла ее на руки.
— Вы не сердитесь? — спросила она Джеба.
— Я? Нет, не сержусь. Просто я ушибся. Чем будем кормить постреленка?
— Не постреленка, а малышку Элинор.
— Да ладно, — Джеб сморщился.
— Запомните: Элинор. А теперь расскажите мне о том, как вы воевали.
— Это еще зачем? — спросил Джеб.
— До чего же надоели мне ваши ответы вопросом на вопрос! И это продолжается все время, пока я вам помогаю управиться, с ребенком! Вспомните, что вы обещали мне прошлой ночью!
— Постреленок, — буркнул Джеб. Он вытащил давно не мытую сковородку и начал скрести ее.
— Девочка, а не постреленок! Вы что, забыли?
— Не забыл, — проворчал он.
Вид у сковородки стал немного поприличнее, но назвать ее чистой Мэг не решилась бы. Джеб протер сковороду бумажным полотенцем и поставил на газовую горелку, разбил над ней четыре яйца, потом долго возился в холодильнике, доставая ветчину.
— Хорошо, расскажу. Я записался добровольцем на войну в Персидском заливе. На этой войне призывников не было, только добровольцы. Кончилось тем, что я попал в действующую армию, в бронетанковые войска. Но на всех танков не хватило, и поэтому первые восемь недель я был интендантом. Потом подошло пополнение, и началась война на суше. Вот однажды мы вели бой, но два танка из нашей же дивизии ошиблись в расчетах и открыли шквальный огонь по своим. Война для меня тогда и закончилась. И моя военная служба тоже. Все. Конец дискуссии. Вопросы есть?
— Вас ранило? — спросила Мэг.
— Да.
— Покажите куда, — сказала она.
— Господи, постыдились бы! — воскликнул он.
— Вот, значит, как, стесняетесь!
— Мне нечего стесняться, — сказал Джеб. Быстрым движением он снял пижамную куртку. В это время от сковороды пошел чад — это пригорела яичница. — О Боже! — Он схватил лопатку и попытался спасти яичницу. — Все. Сгорела. Чертова яичница. И все из-за меня!
На мгновение воцарилась мертвая тишина, потом послышались чьи-то всхлипывания. Нет, это не малышка, подумал Джеб.
— Стоит ли переживать из-за сгоревшей яичницы? — сказала Мэг. Слезы душили ее.
— Я — единственный, кого ранило, а вы — единственная, кто меня пожалел!
— О, мистер Лейси! Я не знала. Откуда мне было знать? — Она бросилась к нему и обняла, прижавшись щекой к огромному шраму на его спине. — О, Джеб, — простонала девушка.
— Шрам действительно большой, но ранение было не тяжелым, — тихо сказал он, повернувшись к Мэг. — Ну, хватит, детка, выше голову! В лазарете мне дали две таблетки аспирина, наградили медалью «Пурпурное сердце» и отправили домой. Это была самая короткая война за все время израильско-египетского конфликта. Я был рад, что остался жив и вернулся домой. Думаю, мне никогда больше не придется воевать. Пододвиньте стул и… нет, минутку.
Он положил лопаточку, взглянул через плечо на Элинор, которая что-то лепетала рядом с Рексом, и крепко прижал Мэг к своей груди. Мэг охватила дрожь, халат снова сполз с ее плечей, и ее упругие груди раздавила сила его объятий. И вот тут-то он ее поцеловал. Во второй раз, успела подумать Мэг. В следующее мгновение ей показалось, что ее подхватил ураган и унес в головокружительном смерче. Во второй раз! Ее бросило в жар. Она едва дышала, задыхаясь в его объятиях. Но вот он ослабил хватку и отпустил ее.
У нее кружилась голова. Но уже потянуло холодком отчуждения, когда Джеб сдвинул полы ее халата, затянул и крепко завязал пояс.
— Что-то не так? — спросил он озорным тоном. — Ешьте, пока не остыло.
— Да-да, — сказала она, вздохнув. — Все в порядке.
Пока она отчаянно пыталась справиться с вилкой, Джеб сел рядом, взял на руки малышку и превзошел самого себя, стараясь накормить Элинор детским питанием из баночки. Тоже что-то из яиц, но абсолютно несъедобное. Тем не менее, Элинор ела с большим аппетитом. Вот сидит Джеб Лейси, подумала Мэг со счастливой улыбкой на лице, словно его наградили вторым «Пурпурным сердцем». Может, и впрямь наградили?
Почтовое отделение открывалось в восемь утра. Джеб пришел в девять. Его здесь все знали. Как считали работники почты, он был самым верным клиентом их почтового отделения, человеком, который — они могут побиться об заклад — и в дождь, и в бурю придет к ним с тяжелой рукописью, всегда готовый оплатить любые почтовые расходы. Сегодня он пришел с ребенком в детской коляске.
