Робин Доналд - Лицом к счастью
— Каким образом? — поинтересовалась она.
— Мой кузен Алекс настоял на том, чтобы наша семья вернулась в Иллирию и водворилась в нашем поместном замке. Что мы и сделали. Нашли замок и прилегающие угодья в чрезвычайном упадке. Уникальная средневековая постройка пребывала в таком запустении, что годы ушли на реставрацию. Многие исторические и фамильные ценности так и не удалось спасти. Теперь же я могу с гордостью сказать, что мы возродили не только собственное поместье с его виноградниками и оливковыми рощами, но и прилегающие города. Сейчас в наших краях процветает туризм. Появилось много новых рабочих мест. Люди живут достойно. Их уровень жизни ничем не уступает уровню жизни населения соседствующих районов Италии, — похвастался князь.
— А в тихоокеанском бассейне вы, значит, перенимаете опыт развития туризма.
— Отчасти, — ответил он. — Меня пригласила погостить семья моего друга Чепмена. Он недавно женился. Они уже ждут первенца. Хотели, чтобы я разделил с ними эту радость ожидания.
— И поэтому вы проводите вечер на танцах, а не в семье своего друга, — рассмеялась Гизелла.
— Порой их милования кажутся мне переслащенными, — слегка поморщился балканский князь. — А как вы проводите вечера на своей ферме?
— Обычно за чтением. Но в наших краях, чтобы добиться хороших результатов, необходимо следовать за ритмом природы. Так что ложимся мы рано, рано же и встаем, — сообщила девушка.
— И вас не утомляет это однообразие? Неужели же сельская жизнь может удовлетворить самолюбие такой девушки, как вы?
— Во-первых, я не страдаю от чрезмерных амбиций. А во-вторых, только несведущему или невосприимчивому к природе человеку сельская жизнь может показаться скучной и однообразной, — назидательно проговорила она.
— Значит, танцы — это не ваш досуг? — подытожил Роман Магнати.
— Увы, — отозвалась девушка.
— В таком случае не буду настаивать. Надеюсь, вы позволите мне проводить вас до номера?
— В этом нет необходимости, милорд, — осторожно отказалась Гизелла.
— И все же… — настойчиво проговорил Роман, взяв девушку под локоток, на сей раз без пугающей жесткости.
— Только до пансионата, — согласилась на компромисс черноволосая красавица.
Они медленно зашагали по аллее. Роман отпускал комментарии по поводу красот здешнего пейзажа, славословил бриллиантовое сияние крупных звезд в нежнейшем бархате ночного неба, сравнил неизъяснимый тон космических просторов с чернью восхитительных волос спутницы, рассказал про небеса и звезды своего полушария, пригласил наведаться при случае, чтоб лично убедиться в справедливости его суждений.
Гизелла терпеливо слушала его надменную болтовню и тихо улыбалась уголками рта.
Она приостановилась напротив парадного входа в здание пансионата, давая понять, что прогулка окончена.
— Спасибо, что проводили, — сказала она, когда Роман наконец замолк.
— Мы еще не пришли, — заметил он.
— Лестницу я одолею без посторонней помощи, — вежливо произнесла девушка. — Еще раз спасибо. Мне было очень приятно, — настойчиво добавила она, холодно улыбаясь.
— Должно быть, днем я вас порядком напугал и задел ваши чувства. Простите. Я увидел в вашем вторжении угрозу неприкосновенности личной жизни своих гостей, — сознательно тянул он с прощанием.
— Я понимаю и не обижаюсь, — уверила его Гизелла, порываясь уйти.
— Но мне показалось, что вы все же сердитесь…
— Так было, — согласилась она, — но теперь, полагаю, мы все выяснили, и не имеем друг к другу никаких претензий, — выразила надежду благоразумная девушка.
— У меня к вам претензий нет, — подтвердил принц.
— У меня к вам тем более, — улыбнулась она.
— Мне кажется, вы не до конца со мной откровенны, мисс Фостер.
— А должна?
— Вы очень напряжены. Что заставляет вас быть такой настороженной? — спросил Роман.
— Наверное, подспудная мысль о том, что ваше желание проводить меня до дверей номера имеет за собой какую-то иную цель, — откровенно призналась Гизелла.
— И почему же вам так неприятна эта перспектива? — игриво осведомился мужчина.
— Возможно, потому, что не далее как в полдень я видела вас с другой женщиной. И общение между вами было куда как неформально.
— Правильнее будет считать, что вы ничего не видели, Гизелла, — предложил он.
— Спокойной ночи, Роман, — сухо проговорила девушка.
Роман наклонился вперед с очевидным намерением поцеловать соблазнительный нежно-розовый девичий рот. Гизелла предусмотрительно сделала шаг назад. Он разочарованно взглянул на туристку в саронге и сандалиях на плоской подошве. Она смотрелась такой хрупкой, а вела себя столь категорично, что он не мог не исполниться уважением к этой независимой девушке.
— Я надеюсь, мне не придется противостоять насилию, — предупредительно произнесла она.
— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал Роман, но вопреки ее желанию сжал девушку в объятиях и поцеловал.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Гизелла рывком попыталась высвободиться из этих тисков. Внутри нее все клокотало от гнева. Прикосновение чужих губ к ее лицу показалось таким нелепым и противоестественным. Она отчаянно выворачивалась из насильственных объятий.
Удивительным образом Роману удалось противопоставить ее скромности и сдержанности свой напор. Он разомкнул сжатые губы Гизеллы, сластолюбиво скользнул языком по деснам.
Изумленная, Гизелла на миг прекратила сражение. Странные чувства боролись в ней.
В интересах чистого эксперимента она приоткрыла рот. И пах он приятно, и вкуса был необычного. Она медлила, стремясь разобраться в своих ощущениях. Непроизвольно ее руки легли ему на плечи.
Роман ослабил объятия, полагая, что иностранка завоевана одним поцелуем.
Обоюдный поцелуй, слитный и сочный, звучный и затяжной, прервался вдруг, стоило Роману по-хозяйски обхватить ягодицы девушки.
Гизелла отпрянула.
Но Роман очень скоро осознал свою ошибку. Усмирив свои руки, он осторожно склонился над Гизеллой. И их губы вновь встретились.
Гизелла была загипнотизирована вспышкой неведомых дотоле ощущений. Что-то непонятное начало происходить в ней, стоило ему коснуться ее губ. И поцелуи все были разные. То в уголочек рта — мимолетно и невесомо, то протяжно и требовательно Роман ухватывал ее губы, шутя и покусывая, а затем тотчас вонзался изо всей силы и изводил протяжным смакованием.
Голова кружилась. Гизелла дышала часто, порывисто.
— Слышишь? — прошептала она. — Кажется, кто-то идет… Я пойду. Уже поздно, — и она вновь попыталась вырваться.
