Кейт Хьюит - После долгой разлуки
А сейчас она по крайней мере сама выбирает свою судьбу.
— Signorina?
Аллегра кивнула, отвернувшись от тепло светившихся окон, и направилась вслед за Алонсо, во тьму. Под кроссовками тихо шуршал гравий.
Шофер безмолвно открыл дверцу машины, и она проскользнула внутрь, бросив прощальный взгляд на дом. В окне второго этажа, из-за прикрытых занавесок, показалось бледное лицо Изабель, и Аллегра увидела на нем холодную, жестокую улыбку триумфа. Сердце ее вздрогнуло от страха и удивления.
Слезы навернулись ей на глаза, внутри все больно сжалось, когда машина медленно отъехала от дома, в котором она выросла.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
При взгляде на него Аллегра замерла, пальцы застыли на пуговицах пальто. Стефано видел ее склоненную голову в профиль: совершенные линии щек и подбородка, вьющиеся волосы, спадавшие на плечи.
Когда он сегодня пришел сюда, то намеревался поговорить с Аллегрой только о деле. Но сейчас почувствовал, что прошлое не так легко забыть. Он подошел к ней совсем близко, так, что его дыхание коснулось ее волос — такого же темно-золотистого цвета, каким он их помнил, — и сказал:
— Зачем ты уходишь так рано?
Она медленно повернулась к нему, и он увидел ее широко открытые глаза. В них сквозило изумление… или страх? Он так и не понял.
Стефано улыбнулся и снял с ее плеч пальто. Ее сверкающие глаза напомнили ему о той девочке, которую он знал много лет назад. Он почувствовал, как больно кольнуло сердце, но тотчас же заставил себя улыбнуться.
Ему надо думать только о Лючио. Не об Аллегре. Никогда — об Аллегре.
— Ты не хочешь вернуться со мной на банкет?
Аллегра была потрясена. Она не ожидала, что он произведет на нее такое впечатление. Даже сейчас она почти с вожделением смотрела на его мощную фигуру, облаченную в безупречный темно-синий костюм, на его горделивую и непринужденную позу.
— Стефано, — наконец выговорила она, с неимоверным трудом справившись с потрясением, — я уже ухожу.
Много раз она представляла, что такое может произойти. Но ожидала увидеть Стефано яростным или холодно-равнодушным. И подумать не могла о том, что он предстанет перед нею в виде доброго знакомого, который хочет поболтать о жизни.
Он не отдавал ей пальто, не говорил ни слова, только все шире улыбался.
— Мое пальто, пожалуйста, — сказала она, стараясь говорить спокойно, без раздражения. Помедлив, она не сдержалась и добавила: — Я даже не представляла, что вы знакомы с моим дядей.
— У меня с твоим дядей деловые отношения. Разве ты не знаешь, что меня пригласили на свадьбу?
— Нет, — коротко ответила она.
— Насколько я понял, дядя тебя не очень жалует.
Аллегра сверкнула глазами.
— Откуда ты знаешь?
— Слышал. Поэтому позволь мне воспользоваться возможностью и составить тебе компанию, — сказал он, мило улыбаясь. Слишком мило. Аллегра отрицательно покачала головой.
Она была к этому не готова. Она ожидала встретить враждебность, ненависть или хуже того — равнодушие.
А он улыбается, проявляет участие, словно близкий друг.
Но она не хотела быть его другом. И никем другим.
— Думаю, нам не о чем разговаривать, Стефано, — сказала Аллегра, когда молчание слишком затянулось.
Стефано поднял бровь.
— Разве?
— Все, что было между нами, осталось в прошлом, — твердо сказала она.
— Если все осталось в прошлом, — мягко возразил Стефано, — тогда о чем беспокоиться? Разве мы не можем по-дружески провести вечер, Аллегра? Мне хочется поговорить с тобой.
Она колебалась. Часть ее кричала «нет», но другая, более разумная часть, понимала, что если она будет обращаться со Стефано как с другом, то это и будет значить, что он для нее — не больше, чем друг.
— Банкет только начался, а я здесь не знаю никого, кроме Джорджа Мейсона. Давай немного поболтаем, Аллегра, — губы его дрогнули в улыбке.
Аллегра нерешительно молчала. Все эти долгие годы она старалась забыть о нем, ведь он разбил ее сердце. Но сейчас у нее появилась возможность доказать себе и ему, что это не так, что она стала мудрее, сильнее, счастливее, чем была.
— Хорошо, — прошептала она. Затем произнесла более уверенным голосом: — Хорошо, пойдем.
Приобняв за талию, Стефано ввел ее в Зал орхидей. Он едва касался ее, но тело Аллегры вспыхнуло огнем, когда сквозь тонкий шелк платья она почувствовала прикосновение его пальцев.
— Позволь предложить тебе выпить, — сказал он, когда они оказались в зале и взгляды всех присутствующих обратились на них. По толпе пробежал легкий шепот. — Что ты предпочитаешь? Надеюсь, не лимонад?
— Нет… — Она непроизвольно сжалась, вспомнив о том, каким ребенком была тогда. — Не откажусь от бокала белого сухого вина.
— Замечательно.
Аллегра смотрела, как он удалялся в направлении бара, и в ней возникло желание срочно бежать отсюда…
Нет, на этот раз она не сбежит. Возможно, она ждала этого дня, когда встретится с ним лицом к лицу и покажет ему, насколько изменилась. Она уже не та глупая девочка, которая млела от счастья при мысли о том, что такой мужчина, как он, влюбился в нее.
— А вот и я. — Стефано стоял перед ней с двумя бокалами в руках и с кривой улыбкой на лице. — Я думал, ты сбежишь от меня.
Во рту у нее мгновенно пересохло. Аллегра сглотнула комок в горле и взяла у него бокал.
— Спасибо, — произнесла она и направилась в отдаленный тихий угол зала. Стефано последовал за ней.
— Почему ты прячешься, Аллегра?
— Я не прячусь, — быстро ответила она. — Просто здесь собралось чуждое мне окружение, вот и все.
— Интересно. Расскажи, пожалуйста, какие люди близки тебе. — Он помедлил и добавил: — Расскажи мне о себе.
Она взглянула на него и заметила, что он изменился. Волосы стали короче, в них проглядывали серебряные нити. Черты лица обострились, взгляд стал еще тверже.
— Ты обращаешься со мной вполне дружелюбно, — наконец сказала она. — Я не ожидала этого.
Стефано повертел в сильных загорелых пальцах бокал вина.
— Это было давно, — сказал он. — В отличие от твоего дяди я не держу на тебя зла.
— И я тоже, — вспыхнула Аллегра, и Стефано улыбнулся.
Аллегра пыталась проанализировать свои чувства. Она не испытывала сейчас боли, но была готова к тому, что боль снова к ней придет. Несмотря на то, что она излечила свое сердце.
Он сделал глоток вина.
— Как ты жила все эти годы? — спросил он. Аллегра подавила в себе желание рассмеяться, хотя смешного ничего не было.
— Я работала здесь, в Лондоне, — наконец сказала она.
