Мелани Милберн - По ту сторону полуночи
Но сейчас она шипела на него, как разъяренная дикая кошка.
— Поверь, я способен узнать страсть, — сказал он, — и ты явно ее испытываешь.
Чуть не подавившись от возмущения, Белла выпалила:
— Как ты смеешь?
— Смею, — коротко бросил Эдуардо, проведя пальцем по ее руке.
Она отдернула руку, как будто он обжег ее:
— Не трогай меня!
— Мне нравится прикасаться к тебе, — проговорил он низким голосом. — Честное слово, это на меня так действует…
Белла нервно сглотнула:
— Перестань. Сейчас же перестань.
— Что перестать? Смотреть на тебя? Представлять, каково это — войти в тебя? Как ты будешь кричать и извиваться подо…
Она замахнулась так быстро, что Эдуардо едва успел ее остановить. Он схватил руку Беллы в миллиметре от своей щеки, сжав ее запястье с такой силой, что мог оставить синяки.
— Я могу быть грубым, принцесса. Я могу быть таким, каким ты захочешь.
— Я тебя не хочу, — проговорила она, чеканя каждое слово.
Он чувствовал, как ее бедра трутся о его бедра, как ее грудь слегка касается его груди. Под его пальцами трепетало ее сердце. И по телу Эдуардо разливалось дикое всепоглощающее первозданное желание.
Было бы так просто вновь поцеловать Беллу, снова ощутить вкус ее губ, дразня ее наслаждением, которое он жаждет испытать сам и от которого она непременно взорвется как фейерверк. Эдуардо не сомневался: вместе они будут как динамит. Белле нужен человек достаточно сильный, чтобы контролировать ее дикие порывы и беспечный характер, а мужчины, с которыми она встречалась, порхали вокруг нее, как мотыльки вокруг яркого пламени.
А он бы руководил ею, Эдуардо кожей это чувствовал. Он бы насытился Беллой, освободившись от мыслей о ней раз и навсегда.
А она бы наслаждалась каждой неповторимой секундой.
Эдуардо медленно ослабил свою медвежью хватку и освободил запястье женщины.
— Взяла себя в руки? — поинтересовался он.
В ее глазах сверкали молнии, в то время как она потирала запястье.
— Сочувствую женщинам, которые оказываются в твоей постели. Они, должно быть, с ног до головы покрываются синяками после ночи, проведенной с тобой.
— После ночи со мной они молят о еще одной, — заметил Эдуардо с самодовольной ухмылкой.
Белла пренебрежительно хмыкнула:
— Почему? Не потому ли, что ты не способен удовлетворить женщину?
Их глаза встретились.
— Почему бы тебе самой не проверить?
Она пронзила его испепеляющим взглядом:
— Я собираюсь замуж, забыл?
— Это всего лишь слова. Твой Джулиан уже сделал предложение или ты просто расставляешь точки над i — на всякий случай?
Белла прошлась рукой по волосам, чем напомнила Эдуардо задиристого петуха, взъерошивающего перья.
— Мужчине не обязательно делать предложение, — заявила она. — Нет ничего плохого в том, что женщина делает предложение мужчине.
— Ну, ничего, только это случается раз в четыре года, а сейчас не високосный год, знаешь ли. Так что тебе придется либо противиться природе, либо ждать. — Эдуардо поднял ее левую руку. — Где же обручальное кольцо?
Белла отдернула руку:
— Оно сейчас изготавливается ювелиром по эксклюзивному эскизу.
— Кто платит за это?
— Странный вопрос, — нахмурилась она.
— Значит, ты, — с издевкой заметил Эдуардо.
— Я не намерена обсуждать это с тобой, — увильнула от ответа Белла. — Это не твое собачье дело.
— Нет, принцесса, ты ошибаешься, это как раз мое дело — удостовериться, что тебя не обдерет какой-нибудь гаденыш, ищущий легкой наживы. Именно поэтому твой отец назначил меня опекуном. Он не хотел, чтобы эти деньги попали тебе в руки, пока ты не станешь достаточно взрослой, чтобы понимать, как устроен этот мир.
— Мне двадцать четыре! И мне прекрасно известно, как устроен этот мир. А мой отец был старомодным человеком. Он был на два поколения старше, чем родители моих друзей! Ты не имел права соглашаться на это глупое предложение. Тебе нужно было его отговорить. Я должна была распоряжаться своими деньгами сразу после того, как мне исполнился двадцать один год.
— Ты была еще совсем ребенком в двадцать один, — возразил Эдуардо, — да и сейчас ведешь себя как дитя. Ты понятия не имеешь, чего хочешь.
Белла сжала кулаки:
— Нет, имею! Я не хочу, чтобы ты портил мне жизнь. Я люблю Джулиана и собираюсь стать его женой. Хочу, чтобы у нас была семья. Ты не можешь помешать мне выйти за него. Я буду бороться!
— Со мной? — поинтересовался он. — Жду с нетерпением. Но ты проиграешь эту битву. Я не позволю развалить дело всей жизни Годфри из-за твоего импульсивного решения при выборе мужа. Я задержу твое месячное пособие. Я заморожу твои активы. У тебя не будет денег на чашку кофе, не говоря уже о свадьбе.
— Ты не посмеешь!
— Как давно вы знакомы?
Белла зарделась:
— Достаточно, чтобы понять: он — моя половинка.
Эдуардо буквально пригвоздил ее взглядом:
— Как давно?
— Три месяца, — пробормотала Белла.
— Что за?..
— Не говори так, — оборвала она, не позволив ему разразиться отборной бранью. — Это была любовь с первого взгляда.
— Чушь собачья! Ты даже не переспала с ним. Откуда ты знаешь, что вы подходите друг другу?
— Я и не ждала, что ты поймешь. У тебя просто нет сердца.
Эдуардо был почти согласен с ней. Детство оставило страшные шрамы на его сердце, и оно очерствело навсегда. Он приучил себя испытывать только инстинкты, приучил не поддаваться никаким чувствам. Он никого не любил с тех пор, как ему исполнилось пять лет. Он даже не был уверен, что сможет полюбить кого-нибудь. Эдуардо забыл язык любви, равно как и свой родной. Он приучил себя не нуждаться в людях. Привязанность делает человека уязвимым, а это было последнее, чего он хотел.
— Давай не будем обо мне. Сейчас речь о тебе. Ты делаешь именно то, чего боялся твой отец, — позволяешь сердцу руководить твоей головой. А должно быть наоборот.
— В любви выбор невозможен, — сказала Белла. — Это просто… случается.
— Ты не любишь его. Ты любишь саму мысль выйти замуж и обзавестись семьей, любишь мысль о защищенности и респектабельности.
Молодая женщина отошла в другой конец кухни, захватив с собой бокал.
— Я не собираюсь больше об этом говорить. Я выхожу за Джулиана, и ты не сможешь мне помешать.
— Он будет тебя ждать целый год?
Белла опустила бокал и сердито насупилась:
— Ты бессердечный ублюдок.
— Называй как хочешь, — согласился он, подняв бокал в немом тосте.
Белла со всей силы стукнула бокалом по столу, отчего он лопнул, и красное, словно кровь, вино разлилось. Она взвизгнула и отпрыгнула назад, прижимая к себе правую руку.
