Диана Палмер - Таинственный незнакомец
Когда она выключила свет, то еще долго ворочалась в постели перед тем, как заснуть. День выдался нелегкий, и она была рада, что впереди — два выходных.
Раньше выходные были самым любимым временем Морин. Эти дни она чаще всего проводила на свежем воздухе, занимаясь цветником. Но теперь все было иначе. Она не сомневалась, что сосед следит за ней. Поэтому утром в субботу Морин, против обыкновения, не вышла во дворик сразу же после завтрака. Она постоянно ощущала на себе его пристальный взгляд. Наконец, решившись, она вышла из дома, собираясь посадить маргаритки на своей маленькой клумбе. Но, находясь во дворе, она чувствовала себя так, будто оказалась голой в людном месте. Не выдержав, она собрала садовый инвентарь и вернулась в дом.
Механик уехал около полудня. Услышав звук мотора, она с радостным возгласом бросилась к клумбе и с наслаждением копалась в земле. До того как он вернулся, Морин вскопала две небольшие грядки, добавила удобрения и посеяла семена. Ха-ха, думала она, если я стану работать в саду по ночам, у меня скоро будет прекрасный сад!
Разумеется, это было смешно — позволять соседу ломать твои устоявшиеся привычки. Она начала подумывать о том, чтобы выстроить высокий забор. Но ведь он стоит больших денег. А все ее жалованье уходило на оплату счетов — тут уж не до роскоши.
Остаток дня прошел как обычно. Морин посмотрела телевизор и рано легла спать. Утром в воскресенье после завтрака она пошла в церковь. Раньше она в это время предпочла бы понежиться на солнышке. Но пикап ее соседа весь день простоял около дома. Из его квартиры не доносилось ни звука, и только когда уже стемнело, она услышала тихий скрип автомобильных тормозов. Выглянув на улицу, она увидела, как он вышел из шикарного «мерседеса» с откидным верхом. Машина сразу же уехала.
Он выглядел совсем не так, как раньше. На нем был очень дорогой костюм цвета мореного дуба и шелковая рубашка. Она отпрянула от окна, заметив, что он взглянул на ее окна. Ну-ну, подумала Морин, он ехидничал по поводу ее манеры одеваться, а это, стало быть, выходной костюм механика?
Она задумалась. А может, он и есть диверсант? Сердце ее учащенно забилось. Он работает в корпорации совсем недавно, о нем никто ничего не знает. Вроде бы механик, но одевается как очень состоятельный человек. Диверсантам ведь хорошо платят. Его вполне могли нанять для того, чтобы он подпортил самолет Макфабера. Вряд ли это дело рук «Питерс авиэйшн», твердо решила она. По странному стечению обстоятельств, мистер Питерс, президент конкурирующей компании, был на очень хорошем счету среди прихожан той церкви, которую посещала Морин. Нет, Питерс на такое не способен.
Но у Макфабера есть и другие враги — вроде двух бывших членов его же совета директоров, выступавших за слияние с компанией Питерса.
Если механик в самом деле диверсант, подумала Морин, то у нее есть отличная возможность следить за ним, выяснить, кто к нему приходит, где он бывает, что делает. Секретный агент Морин Харрис! Она усмехнулась. Представила себе, как разоблачает диверсанта и спасает компанию Макфабера. Вот ее награждают медалью… Впрочем, хватит фантазировать, вздохнула она.
Конечно, наблюдать надо осторожно, так, чтобы он не заметил. Ей опять пришла в голову мысль: а был ли его переезд на теперешнее место жительства просто совпадением? Возможно, он заранее узнал, что она работает у мистера Блейка, и надеялся с ее помощью что-нибудь разнюхать. Нет, вряд ли. Что она знала о самолетах? Да практически ничего, ведь ее непосредственная работа была связана с вещами куда менее интересными, чем авиаконструирование.
Конечно, не исключено, что он действительно механик, но у него состоятельные друзья, вроде тех, кто привез его на «мерседесе». В ее голове всплывали сюжеты шпионских романов…
Следующая неделя пролетела незаметно. Своего соседа Морин видела лишь несколько раз, и то мельком. Она все же продолжала наблюдать за ним. Осторожно расспросив нескольких знакомых на работе, она выяснила, что его зовут Джейк Эдвардс и что он из Арканзаса. Отзывы давались самые хорошие, но он был всегда довольно замкнут, и о нем мало что знали.
Из-за игры в разведчика Морин не покидало чувство вины, хотя в глубине души она гордилась тем, что ей о нем многое стало известно. Угрызения совести вместе с явной недоброжелательностью механика заставляли ее действовать с предельной осторожностью. Ведь он уже неоднократно обвинял ее в слежке.
Чтобы избежать встречи с ним в столовой, Морин стала приносить еду с собой и обедать в офисе.
Последующая неделя в точности повторяла предыдущую. Когда соседа не было дома, она со всех ног бросалась заниматься своей клумбой, в другое время не показывая носа из-за двери. Ей не нужно было даже выходить наружу, чтобы забрать почту. Она выписывала лишь одну еженедельную газету, которую получала в почтовом отделении.
Единственная осечка получилась, когда ранним воскресным утром Морин на цыпочках кралась к мусорному ящику, чтобы выбросить отходы. Она только что проснулась и выглядела совсем по-домашнему в своей длинной мужской пижамной рубашке; распущенные, до пояса волосы… Внезапно она с ужасом увидела соседа, стоявшего у своего мусорного ящика и нагло пялившегося на нее. Девушка была так ошарашена, что не смогла произнести ни слова. Опрометью она бросилась в дом и закрыла за собой дверь на ключ. Позже, вернувшись из церкви, она так и не осмелилась выглянуть во двор. Весь день Морин в компании Бэгуэлла провела перед телевизором.
Видно, придется мне всю жизнь прятаться от этого типа, с тоской думала она. Ей, правда, не приходило в голову, что ее изоляция слишком очевидна, и он может обратить на это внимание.
В понедельник на работе ее ждало новое потрясение. В обеденный перерыв механик неожиданно появился в офисе мистера Блейка как раз в тот момент, когда она пила принесенный из дому кофе. Она застыла с чашкой в руке.
Вблизи Джейк казался еще больше. Он выглядел просто необъятным, но при этом большую часть его тела составляли мышцы. У него было широкое лицо с большими темными глазами под нависающими бровями, густые брови, что, впрочем, вполне гармонировало с его типом лица, так же как римский нос и квадратный подбородок. В «неотесанности» черт его лица было даже нечто привлекательное.
— У тебя что — началась зимняя спячка? — спросил он. Скрестив руки на своей огромной груди, механик облокотился на дверь с самоуверенностью человека, считающего себя непогре.
Она робко посмотрела на него.
— Простите, я вас не понимаю.
— Ты уже две недели намеренно меня избегаешь, — ответил он. — Наверное, это не так-то легко, когда живешь по соседству.
