Оливия Гейтс - Улыбка Кармен
Может ли это быть правдой? Кармен зачала Меннах ради выгоды, а потом так сильно полюбила девочку, что теперь не может представить жизни без нее?
Фарук мог бы легко отобрать у Кармен их дочь, как взрослый может отобрать игрушку у ребенка. После всего, что она сделала, Фарук должен был насладиться мщением. Но почему-то при этой мысли он не испытывал ни капли радости.
Видимо, эта рыжая женщина – ведьма.
Он не мог поверить ее словам, потому что знал правду.
Но несмотря на все то зло, что сделала Кармен, Фарук видел, что сейчас она до смерти боится потерять дочь. Он не собирался доводить ее до состояния агонии и поэтому сказал:
– Перестань реветь. Я не отниму у тебя дочь.
* * *Сквозь дебри спутанных мыслей до Кармен донеслись слова Фарука:
– Я не отниму у тебя дочь.
И внезапно на нее обрушилась темнота.
Через некоторое время звуки вернулись, и Кармен услышала, как бьется сердце, словно вырывающееся из груди Фарука, который куда-то нес ее. Несколько секунд она пыталась понять, что произошло и почему она оказалась на руках у этого мужчины.
Она начала сопротивляться ему, и Фарук сказал:
– Не шевелись. Ты упала в обморок.
– Поставь меня. Сейчас все в порядке.
– Я положу тебя на кровать. Прекрати сопротивляться.
– Ты сказал, ч-что…
Молча он положил Кармен на кровать и осмотрел ее с ног до головы, как делал когда-то, будто решая, какую часть тела ему стоит оголить в первую очередь.
– Я не собираюсь отбирать у тебя Меннах, Кармен, – повторил он, посмотрев ей в глаза. – Я не такой монстр, каким ты продолжаешь меня представлять.
– Я никогда не считала тебя монстром…
– Да? Как же ты тогда называешь человека, который, по твоим словам, готов убить своего ребенка или забрать его у матери?
– Прости меня, Фарук, мне так жаль.
Кармен схватила его за плечи, но он, раздраженно дернувшись, отсел подальше.
– Я была очень напугана и представляла только худшее. Я боялась, что ты решишь, будто я сделала это нарочно, чтобы скомпрометировать тебя. И потом… я сбежала не ради тебя или себя. Я сбежала ради нее! Я все делаю только ради нее!
Фарук встал и повернулся к ней спиной. Кармен поняла, что сейчас он пытается взять свои эмоции под контроль. Он был оскорблен тем, что от него скрыли рождение его единственной дочери. Гордый принц не прощал предательства. Она понимала его злость, но уже поздно что-то менять…
Внезапно оба услышали звук, ради которого Кармен жила. Меннах.
Фарук обернулся и взглянул на Кармен.
– Кажется, она проснулась… – пробормотал он и быстро направился к детской.
Кармен вскочила с кровати и успела схватить его за руку.
– Позволь мне войти первой.
– Хорошо, – медленно произнес Фарук и отступил от двери. – Надеюсь, ты больше не упадешь в обморок, чтобы отсрочить мою встречу с дочерью.
Кармен оскорбленно подняла голову.
– Думаешь, я притворялась?
– Тебе важно, что я думаю?
И прежде чем Кармен успела что-то на это сказать, Фарук добавил:
– Нет… Сомневаюсь, что ты можешь так умело притворяться. Обморок был глубоким.
– Потрясающе, – буркнула Кармен. – Кажется, ты о моих актерских талантах знаешь больше, чем я сама. Я позову, когда тебе можно будет войти…
Фарук снова встал у двери.
– Я разрешил тебе войти первой, но не одной. Не испытывай мое терпение, Кармен.
– Или что? – прошипела она.
– Я вижу, ты снова сменила амплуа. Теперь будешь играть ведьму?
Кармен сжала кулаки и постаралась успокоиться, чтобы не входить в комнату расстроенной.
– И кто теперь зря теряет время? Лучше подожди и дай мне войти в комнату дочери. Она всегда агукает после того, как проснется, но я никогда не оставляла ее больше чем на пару минут.
Фарук театрально взмахнул рукой, пропуская ее вперед.
Кармен открыла дверь.
– Ты оставляешь ее спать в темноте?
Кармен ошарашено взглянула на него и снова закрыла дверь.
– Тебя что-то не устраивает?
– Ты должна оставлять ночник включенным. Она испугается, если проснется в такой темноте.
Кармен хмыкнула.
– Это твое экспертное мнение в качестве опытного отца? Девочка кажется тебе испуганной?
Фарук стиснул зубы, что для Кармен означало маленькую победу.
– Мать никогда не оставляла меня спать без света. И вскоре я начала бояться темноты. Мне потребовался не один год, чтобы приучить себя спать с выключенными лампами.
Почему она объяснялась, будто была в чем-то виновата? Он сам слышал, что Меннах абсолютно спокойно проснулась в темноте. Ее воспитание пока не давало сбоев. Что означало это выражение в его хищных глазах?
Кармен снова начала открывать дверь, но Фарук ее остановил.
– Ты раньше никогда не говорила о своей матери.
– Ты удивлен, что у меня была мама? – не удержалась от ехидных слов Кармен.
– Была? – переспросил Фарук. – Она… умерла?
Кармен кивнула.
– Рак.
– Когда?
– Десять лет назад. Она умерла в день моего шестнадцатилетия.
Фарук нахмурился.
– В тот же самый день?
Она снова кивнула, и на ее глазах заблестели слезы.
Какого черта он ее спрашивал об этом? Зачем она рассказывала ему о своем прошлом? Она никогда ни с кем не делилась этим. Сейчас не самое подходящее время для оголения души, тем более перед Фаруком.
Давно, когда они были вместе, их разговоры сводились к мечтам и фантазиям. Принц ничего не знал о ее прошлом, но был прекрасно осведомлен о будущих планах. Кармен это устраивало. Раскрыть прошлое означало бы раскрыть все свои потайные страхи.
Кармен отвела глаза от его лица и пробормотала:
– Давай наконец-то войдем. Но должна предупредить, что, когда Менах тебя увидит, она может заплакать. Она не любит незнакомцев.
Кармен открыла дверь, зажгла свет, и Меннах радостно начала дрыгать ножками, как только увидела маму.
– О, дорогая, я тоже рада тебя видеть, – сказала Кармен и взяла девочку на руки.
Вдруг в комнате воцарилась тишина. Меннах увидела Фарука, возвышающегося над Кармен.
Малышка удивленно уставилась на него и начала кусать свои пальчики. Кармен не знала, что придумать, чтобы остановить надвигающийся плач. Ей почему-то не хотелось, чтобы встреча с отцом омрачилась истерикой малышки. И тут Кармен поняла, почему.
Фарук должен был стать вторым, кто взял бы малышку на руки. Меннах с самого рождения должна была чувствовать себя защищенной в его обществе.
– Какая она красивая, – прошептал Фарук по-арабски.
У Кармен замерло сердце. Именно ее знание арабского языка свело их когда-то. Она таяла, слыша, как он говорит на этом восточном языке.
