Кэтти Уильямс - Первая красавица
Разумеется, теперь она понимала, что тогда ее чувства не имели ничего общего с любовью. С Луисом же все было совершенно иначе, но все равно сомневалась, понравится ли ему признание в любви, предпочитая молчать о своих чувствах. В конце концов, они уже столько встречаются, что он и сам наверняка давно обо всем догадался. Как и она сама.
Рухнув на кровать, Луис провел ладонью по лицу, а потом крепко прижал к себе Холли.
– И как тебе только удается? – задумчиво прошептал он. – Каждый раз ты доводишь меня до такого состояния, что я совершенно не могу себя контролировать и буквально забываю обо всем на свете. – Улыбнувшись, Луис провел пальцем по ее пухлым губам. При этом он не только не в силах себя контролировать, но и хочет ее снова спустя всего пару минут после того, как они занимались любовью. У него еще ни разу не было ничего подобного ни с одной из его многочисленных женщин, но, с другой стороны, ему еще ни разу не доводилось встречаться с такой искренней и открытой женщиной, которой не было дела до его денег и положения в обществе.
– Только не говори, что я первая, – улыбнулась Холли. Обычно она и думать не думала о его прошлой любимой, с легкостью забрасывая ее в самый дальний уголок сознания, но теперь… – А как насчет… ну ты знаешь… Клариссы… той женщины, на которой ты едва не женился семь лет назад.
Слегка нахмурившись, Луис чуть отстранился, чтобы посмотреть на раскрасневшуюся и все еще пылающую жаром Холли. И как только ей тогда удалось заставить его заговорить о Клариссе, о величайшей ошибке в его жизни? Да и вообще все с ней было иначе, чем раньше, с того самого первого дня, когда он, дивясь сам себе, заговорил с ней о сжигавшей его после потери отца неугасимой боли, выгнавшей его на промерзшую дорогу в погоне за скоростью и минутным забвением, из-за которой он и попал тогда в аварию и в итоге оказался сперва у нее дома, а совсем скоро и у нее в кровати. Никак не пересекаясь с его повседневными делами и заботами, Холли заняла совершенно особое место в его жизни. Наверное, именно поэтому он стал рассказывать ей такое, что еще ни разу никому не рассказывал.
Но сейчас она улыбнулась и снова начала расспрашивать про Клариссу, и Луис слегка встревожился.
Ладно, глупости. Он заставил себя расслабиться и покрепче прижал к себе Холли.
– Давай не будем о ней. – Потершись носом о шею Холли, он почувствовал, как она слегка вздрогнула от его прикосновения. – К чему ворошить прошлое? Что было, то было. – Он нежно поцеловал ее в губы. – Я же не расспрашиваю тебя о твоем бывшем.
– А тебе и не нужно меня ни о чем спрашивать. – Луис потерся об нее напрягшейся плотью, но впервые Холли смогла сохранить нить разговора, не окунаясь в волны желания. – Ты и так знаешь о нем все, что тебе следует знать.
– Я не понимаю, зачем тебе это нужно.
– Обычное любопытство. Что в ней было такого, что ты влюбился именно в нее?
Отстранившись, Луис лег на спину и, закинув руки за голову, несколько секунд ничего не говорил.
– У нас с ней были одни из тех отношений, что заранее обречены на провал, – наконец резко выдохнул он. – Пойду-ка я приму душ. – А жаль, он бы предпочел еще раз забыться в объятиях Холли, но о Клариссе Джеймс он сейчас точно говорить не собирался.
Холли очень удивлялась, что он до сих пор не женат, вот он и сказал, что один раз обжегся с Клариссой, но в подробности вдаваться не стал. Но тогда Кларисса действительно стала для него глотком свежего воздуха и свободы после целого ряда одинаковых прилизанных элегантных женщин, как две капли воды походивших одна на другую. Яркая, страстная, да и заполучить ее было совсем не просто, а что ему тогда еще было нужно? Жаль только, что она приняла его за круглого дурака и, когда он решил двинуться дальше, заявила, что беременна.
Необузданная красотка с роскошной черной гривой вьющихся волос и эксцентричными нарядами, каким-то непостижимым образом подходившими к любой обстановке, оказалась всего-навсего очередной расчетливой дамой, готовой на все ради его денег. Хорошо хоть благодаря счастливой случайности он вовремя нашел в ее сумочке баночку с противозачаточными таблетками, и при каждой их следующей встрече в этой баночке становилось на одну таблеточку меньше. Он целую неделю старательно их пересчитывал. Просто так, на всякий случай.
Клариссе изначально нужны были от него лишь деньги, но он оказался не так глуп, как она считала, а потом ему еще не один месяц приходилось слушать нотации старших родичей, с умным видом вещавших, что большинству женщин в этом мире нужны лишь деньги и положение в обществе, а сестры навязчиво пытались устроить его личную жизнь за счет своих подружек. И это не говоря уж про расспросы друзей и коллег, которым он вообще не стал ничего толком объяснять, сказав лишь, что у них с Клариссой ничего не вышло. И наверняка они придумали сотни разных и куда более достоверных с их точки зрения причин разрыва.
– Но почему ты не хочешь о ней говорить? – настаивала Холли. Сев на диване, она потянулась за небрежно отброшенным бельем. Что же с ним такое? И почему ей кажется, что она вступает на совершенно незнакомую территорию? Наверное, ей следовало бы, как и раньше, промолчать, но сейчас она просто не могла успокоиться. Последние пару часов у нее в голове непрерывно вертелось несколько вопросов, похоже, именно из-за них она и начала расспрашивать. Что ждет их самих? Куда движутся их отношения?
– Потому что не о чем тут говорить! – Полностью одевшись, Луис обернулся, надеясь, что и Холли уже успела одеться, но на ней было лишь белье.
– Ты ее любил?
На мгновение Луис замер, чувствуя себя так, словно получил прямой удар в челюсть. Он вдруг понял, что, как бы ему ни было удобно ее неведение относительно его богатства и положения, в нем может таиться определенная угроза. Да и поначалу невинная ложь со временем может перерасти в навечно разделившую их пропасть…
– Тогда мне так казалось, – наконец ответил он. – Но я ошибался.
– Но она все равно тебя изменила.
– Естественно. Любой негативный опыт оставляет на человеке свой след. Ладно, ты предлагаешь нам весь оставшийся вечер говорить о несущественной ерунде или, может, все-таки переберемся во двор и займемся заждавшимся нас вином?
– Оно уже давно нагрелось. – Внезапно вино и заботливо приготовленная закуска стали помехой запланированному серьезному разговору. А еще Луис отказался говорить о Клариссе… Так странно, обычно он с готовностью рассказывал и о семье, и о Бразилии, да и вообще с ним можно было говорить едва ли не обо всем на свете. Луис мог часами рассуждать и спорить о театре, опере и искусстве и с легкостью мог заставить ее смеяться тысячью разных способов. А когда у нее возникали какие-либо трудности, он всегда готов был помочь советом.
