Дэни Коллинз - Искушение для затворницы
– Плохо, если стражники заметят тебя в таком виде, – сурово прошептал он.
Ферн опустила взгляд и увидела, что сквозь тонкую шелковую ткань выделялись затвердевшие соски, и даже слепой заметил бы, что на ней совсем нет нижнего белья.
Солнце быстро всходило, неся с собой свет. Она не могла вот так приблизиться к Зафиру!
Как назло, казалось, что до ее палатки километры пути, и… О небеса! Зафир не стал церемониться. Он зашел в воду и быстро накинул полотенце ей на плечи.
– Я не знала, что кто-то еще не спит, – прошептала она.
– Стража бдит круглые сутки.
– Вообще-то я не собиралась купаться, когда сюда пришла.
– Хорошо, что я собирался, – ответил он шепотом.
Ферн посмотрела в сторону палатки и приказала ногам нести ее туда, но все запретные фантазии, которыми она терзалась под ее сводами, теперь разрослись в ее голове до ужасающих масштабов. Еще недавно охлажденная от купания кровь снова разгорелась и скользила по венам, посылая теплые волны в низ живота. Внутри все сжалось от предвкушения.
Внезапно Зафир сделал шаг в ее сторону и обжег поцелуем ее холодные и все еще влажные губы.
Ее глаза закрылись, а чувства проснулись, когда Зафир неожиданно приник к ее рту. Затем он на мгновение отстранился, лизнув кончиком языка ее губы, и она снова ощутила в них прилив нестерпимого жара. Все ее тело будто ожило от возбуждения – столь мощного, что она вздрогнула. Сердце Ферн бешено колотилось от волнения.
Когда Зафир смело проник языком глубже и коснулся ее губ изнутри, раззадоривая ее еще больше, она ответила ему. У него был вкус пряностей и дыма – не от сигарет, а от костра и диковинных кушаний. Чувства, которые он пробудил в ней, были так сладостны, что ей хотелось кричать во весь голос.
Ферн только сейчас вспомнила, что они стоят в ручье, – их может увидеть кто угодно.
Испугавшись, она отшатнулась. Зафир удержал ее и плотно сжал губы, всматриваясь поверх ее головы. В его обжигающем взгляде зеленых глаз читалась досада.
– Продолжим в моей палатке, – предложил он чуть раздраженно.
Сердце Ферн разлетелось в мелкие клочья, словно перекачанный воздушный шарик. Вот, значит, как? Женщины, очевидно, были для него легкой добычей.
– Вот так запросто?
Он вздернул голову, цинично усмехаясь:
– Ты разве не хочешь?
Ферн тяжело дышала, не сводя затуманенного взгляда с его обнаженной груди, к которой ей страшно хотелось прикоснуться.
– Представь, я дорожу своей работой, – сказала она, коря себя за то, что не может сказать, что он ее не привлекает. Еще как привлекает!
– Может быть, никто и не узнает, – без колебаний заявил он.
– Полагаю, это заманчивое предложение, и я должна быть польщена. Но… мы слишком разные.
Зафир усмехнулся:
– Не переживай, в постели мы будем равны.
Ферн вздрогнула, когда он нежно погладил ее руку, и ощутила приятное волнующее покалывание в плечах и в затылке. Зафир и не думал сдерживать свою похоть и действовал в манере, не терпящей возражений. Все в нем заставляло ее сердце выпрыгивать из груди одновременно от страха и возбуждения.
– И я должен поверить, что ты меня не хочешь? – пожурил ее Зафир.
– Конечно хочу, – борясь с собой, признала она. Отрицать бессмысленно. Притворяться она не умела.
– Тогда не противься. – Он продолжал поглаживать ее кожу. – Я не причиню тебе боль, Ферн.
– Сомневаюсь… Говорят, в первый раз всегда испытываешь боль.
Теперь наконец ноги снова обрели способность нести ее с глаз долой. Ферн медленно пошла назад в свою палатку.
Она хотела прикрыться детьми, если Зафир вдруг подойдет. Но он не подошел, и это почему-то сильно ее расстроило.
Теперь Зафир знал, что она девственница. Девственница, которая сохнет по нему.
Выходит, мать была права во всем. Страсть действительно делает женщину несчастной. Хорошо еще, что Ферн не забеременела, родители не выгнали ее из дома, и что ее жизнь не пройдет мимо, пока она будет едва сводить концы с концами и воспитывать нежеланного ребенка.
Внезапно Ферн увидела Зафира, который медленно подошел к ней.
– Я совершил оплошность сегодня утром. – На лице Зафира промелькнуло нечто среднее между раскаянием и разочарованием. – Если я тебя напугал, то прошу меня простить. – Казалось, он говорил искренне, хотя от его пронзительного взгляда было жутко неловко: – Это больше не повторится.
– Страсть может быть разрушительной, – с трудом вымолвила Ферн, пытаясь смягчить боль отвержения.
Уголки его губ изогнулись в улыбке.
– И я это слышу от женщины, которая понятия не имеет, о чем говорит. – Он вдруг посерьезнел. – Но в данном случае да, ты права – игра не стоит свеч. – Улыбнувшись, он предложил: – Я здесь только потому, что Тарик замолвил за тебя словечко за обедом. Раид просил не водить девочек за пределы лагеря без него, но согласился с Тариком, что я подойду в качестве провожатого.
– Я… не хочу навязываться.
– Именно наша компания устроит Тарика и Аминею. У обеих девочек дни рождения примерно через девять месяцев после каникул в оазисе. Последние несколько лет Раид вечно в разъездах, но вчера вечером признался, что в ближайшем году хочет больше времени посвятить семье. – Зафир пожал плечами. – И хоть он и обожает дочек, его преемником станет брат. Раид хочет наследника.
– А что же твой сын – тоже дитя оазиса? – съязвила Ферн.
Веселость Зафира как рукой сняло. Он нахмурился:
– Он дитя брачной ночи.
Разговор окончен – это было ясно. Ферн подумала, что, наверное, перешла границу дозволенного, но ведь он сам начал.
Возвратились дети, и все отправились в путь. Спустя двадцать минут они уже прошли по тропинке сквозь высокую траву, которая потрескивала вокруг них, словно зеленые языки пламени, а затем взобрались к наблюдательному пункту над ручьем. Зафир объяснил, как работает ретрансляционная станция, которая осуществляла связь с внешним миром, и девочки помахали суетившимся внизу слугам.
Раида и Аминеи нигде не было. У Ферн не было причин, но она все равно завидовала этим двоим.
«У каждого свой путь, – говорила ей подруга и наставница мисс Айви. – Цвети на собственной клумбе». Подобные высказывания роились в ее голове, как пчелы. Чаще всего Ферн ценила дружескую поддержку, но сейчас почувствовала себя одинокой.
Зафир научил детей пользоваться своей цифровой камерой и отступил, чтобы посмотреть, как они будут выслеживать гекконов среди скал.
Ферн стояла в нескольких метрах от него и с высоты рассматривала лагерь. Ее тонкую талию подчеркивал широкий пояс бежевой юбки, руки закрывала блузка такого же непонятного цвета, Зафир воображал ее такой, какой видел этим утром: водяная нимфа, намеренная обольстить его. Она вынырнула из ручья, на ее маленьких крепких грудях бусинами торчали соски, и ему страшно хотелось прикасаться к ним, теребить языком.
