Элиза Браден (ЛП) - Браден Элиза

Кровь запульсировала во всём теле. В ушах. В члене.

– Эндрю?

– Плоскогубцы. Поищу их снаружи. – Он попятился к двери.

– Но твой саквояж...

– Я быстро. – Эндрю распахнул дверь, наслаждаясь ледяным порывом ветра.

– Ты не хочешь надеть своё...

Он закрыл за собой дверь, надеясь, что, назад вернётся вместе со своим благоразумием.

Глава 3

Юфимия наблюдала за тем, как её новоиспечённый муж читает одну и ту же страницу вот уже в четвёртый раз, и задавалась вопросом, не заболел ли бедняга по-настоящему. Существовал ли недуг, который вызывал одновременно лихорадку и тягу к выполнению одних и тех же действий?

Ранее Эндрю починил Юфимии очки. Надев оправу ей на нос, он несколько раз аккуратно её поправил и завёл дужки за уши, а потом повёл себя так, будто у него что-то разболелось. Эндрю снова выскочил на улицу, чтобы набрать ещё воды. Юфимия заподозрила, что ему понадобилось воспользоваться уборной, но он отрицал проблемы с пищеварением.

Некоторое время спустя, когда наступила ранняя зимняя ночь, они вместе поужинали. Казалось, Эндрю расслабился и даже шутил вместе с ней над сумасбродными выходками миссис Макбин.

– Но правда ли она не в себе? – размышляла вслух Юфимия, откусывая кусочек нежной тушёной говядины и запивая его глотком вина. – Я в этом не уверена. Трактирщик и парнишка из клана Россов действительно чем-то похожи.

– Хм. Когда я впервые её встретил, она постоянно называла меня Эндрю Броуди. Предложила купить у неё мазь для костяшек пальцев, как будто я старик, страдающий артритом.

Юфимия посмотрела на его покрытые синяками, покрасневшие руки и цокнула языком.

– Честно говоря, ты, и правда, повредил их о лицо мистера Гиббса.

Его губы сжались. Взгляд бронзово-карих глаз метнулся к Юфимии и задержался на ней.

– Это случилось позже. Я встретил её в гостинице до того, как заметил вас с Гиббсом.

– Тогда как она узнала?

Эндрю пожал плечами, его взгляд опустился ниже и так пристально уставился на её шею, что Юфимия решила, что испачкала халат едой или вином. Когда она для пущей верности отряхнула лиф, Эндрю закрыл глаза, допил вино и вскочил на ноги. Затем он снова выбежал на улицу за водой.

Юфимия не могла объяснить себе, что с ним происходит. До этого он уже вёл себя подобным образом несколько раз. Однажды, когда они были в Бергамо, затем во Франции и ещё раз, когда они гостили у его дорогой кузины Шарлотты в Нортумберленде.

Когда Юфимия впервые заметила странную суетливость в его поведении в сочетании с признаками физического недомогания, которые больше походили на страдания от боли, она не на шутку испугалась. Решив, что Эндрю заболел, Юфимия начала хлопотать вокруг него, как курица-наседка... или как жена вокруг упрямого мужа. Почему-то от этого Эндрю стало только хуже, в конце концов он взмолился, чтобы она оставила его в покое и исчез на весь вечер. На следующее утро, когда она присоединилась к нему за завтраком в кафе, он чувствовал себя намного лучше.

С тех пор всякий раз, когда Эндрю впадал в это странное состояние, Юфимия оставалась в стороне и просто ждала, когда он придёт в себя. Очевидно, он не хотел обременять её своим недугом. Но, увидев симптомы снова, она обеспокоенно прикусила губу.

Он перевернул страницу “удручающе сухого” гэльского словаря, а затем вернулся назад, чтобы перечитать текст. Так повторилось не один раз.

– Эндрю, – пробормотала Юфимия. – Ты перечитываешь страницу уже в седьмой раз. Неужели спряжение гэльских глаголов настолько увлекательно?

Он поднял взгляд и закрыл книгу.

– Зависит от глагола. "Пить". – Эндрю отсалютировал ей бокалом виски. – “Пробовать”. – Сделал глоток. – “Целовать”. – Он провёл языком по нижней губе. – "Совокупляться".

Она фыркнула.

– И как же на шотландском гэльском ”совокупляться"?

– Я только понял, что в этом слове очень много гласных и звучит оно так, будто пытаешься прочистить горло.

Улыбаясь его ребячеству, Юфимия закончила чинить разошедшейся шов на рукаве своей накидки.

– Готово! – Она повесила накидку на сушилку между чулками и платьем. – Теперь я могу сосредоточиться на изучении ларца с лебедями.

Эндрю усмехнулся.

– Наконец-то. Я умирал от неизвестности.

Она упёрла руки в бока и выгнула бровь.

– Мог бы начать без меня.

Он встал и поставил тёмный деревянный ларец на стол между креслами.

– Я слишком дорожу своей шеей. – Он ухмыльнулся, на его щеках появились ямочки. – Сдаётся мне, миледи не очень-то приятно, когда её отвлекают от текущих дел или посягают на дальнейшие.

Юфимия рассмеялась.

– Милорд – знаток женщин.

Время остановилось, пока она восхищалась его красивыми чертами лица: ровными зубами, выразительными губами, изящным, но волевым подбородком, глазами с морщинками в уголках под прямыми светлыми бровями. И, конечно, ямочками на щеках. При виде них у неё каждый раз замирало сердце.

– Ну что ж, – сказала она, затаив дыхание. – Приступим?

Эндрю кивнул и отступил назад, жестом предлагая ей открыть ларец.

Она расстегнула кожаный ремешок и подняла крышку на петлях. До Юфимии донёсся затхлый запах пыли и старых трав. Внутри на подносе с разнообразными украшениями лежал сложенный клетчатый плед из выцветшей зелёной ткани.

– Как думаешь, сколько лет ларцу? – пробормотала она.

Он коснулся рукой её плеча. Юфимию окутало тепло его тела. Она почувствовала волнующие ароматы ванили, лимона и розмарина.

– Я бы сказал, это начало шестнадцатого века. Дуб. Панельная конструкция корпуса. Соединения по типу ”ласточкин хвост". – Он протянул руку и провёл пальцами по шеям двух лебедей на орнаменте. – Дорого для своего времени. Резьба великолепна.

У Юфимии перехватило дыхание, внизу живота разлилась приятная боль. Во рту пересохло, она попыталась сосредоточиться на чём-то другом, кроме близости Эндрю. Ощущения его сильного тела позади себя. Его тёплого дыхания, играющего с её волосами.

– Твои кузины не объяснили, для чего этот ларец?

Юфимия прочистила горло.

– Он предназначен для хранения семейных реликвий. Архива о союзах Синклеров, историй, написанных преимущественно женщинами.

Он поднял плед и поднёс его к свету.

– Имея представление о женщинах из семьи Синклер, могу поспорить, что их истории довольно необычны.

– Давай посмотрим.

Под лотком с драгоценностями они обнаружили несколько ларчиков поменьше, в которых хранились разнообразные предметы, начиная от женских расчёсок и заканчивая мужским кинжалом. В полотняном мешочке даже обнаружились пучок волос и горсть зубов.

Но на дне ларца лежало настоящее сокровище. Увидев потемневший от времени том с потрёпанными краями, Юфимия ахнула.

– О, Эндрю! – воскликнула она с грохочущим сердцем в груди. – Это книга!

Он усмехнулся, распутывая клубок из цепочек и брошей.

– Как не влюбиться в женщину, чьё сердце так легко завоевать.

Юфимия прищёлкнула языком и осторожно достала большой, увесистый том.

– Ты прав. Смотри! На нём тот же орнамент, что и на ларце. – И действительно, на обложке был изображён замысловатый золотой медальон с двумя переплетёнными лебедями.

Они по обыкновению распределили обязанности. В течение следующих двух часов Эндрю изучал артефакты, а Юфимия расшифровывала текст. Большинство старинных историй были написаны на гэльском языке, которым она успела овладеть лишь частично. Эндрю без слов протянул ей словарь.

– Спасибо, – пробормотала она, хлопая глазами. – Заварить ещё чаю или...

– Не отвлекайся от чтения. Я плесну себе виски и рассортирую сокровища.

Сказать было легче, чем сделать. Юфимия потратила час на перевод первых семи рассказов, ещё час на определение хронологического порядка. В какой-то момент Эндрю принёс ей плед и бокал вина. Она благодарно улыбнулась: он хорошо изучил её привычки и поэтому не стал предлагать виски.