Сандра Браун - Навстречу завтрашнему дню
— Дакс.
При звуке ее голоса он резко поднял голову, развернулся и вгляделся в стерильную даль коридора, туда, где стояла она, такая хрупкая и в то же время такая мужественная.
Он нерешительно встал, сделал шаг в ее сторону и споткнулся о журнальный столик, затем быстро пошел к ней, его длинные ноги поспешно сокращали пролегавшее между ними расстояние. Его глаза, всегда казавшиеся ей неотразимыми, выглядели еще более привлекательными от сверкавших в них слез. Он пылко прижал ее к груди, обвив руками, словно намереваясь никогда не отпускать от себя.
Он так крепко сжимал ее в объятиях, что она почти не могла дышать, но с радостью готова была отказаться от возможности дыхания. Ее руки обхватили его.
— Кили, Кили, — повторял он, уткнувшись в ее волосы.
Они ни в малой мере не задумывались о том, какое зрелище собой представляют, стоя так в коридоре, но Николь позаботилась о том, чтобы защитить их. Она положила руки им обоим на плечи и, легонько подталкивая, направила обратно в палату, закрыв за ними дверь. Дакс и Кили, похоже, даже не заметили, что переместились.
Он перебирал ее волосы дрожащими пальцами, взволнованно всматривался в ее лицо, с любовью прикасался к нему.
— Я боялся, что ты умрешь. Я слушал тебя по радио, наслаждался звуками твоего голоса, любил тебя, хотел увидеть тебя. Затем услышал, что мотор заглох. Я слишком часто летал на вертолетах и сразу понял, что должно вот-вот последовать. Сердце мое перестало биться. Мой крик слился с твоим, моя дорогая. Я подумал, что ты погибнешь. О боже. Кили…
— Ш-ш-ш… — успокаивала она его, гладя по волосам в то время, как он уткнулся лицом в ложбинку ее шеи. — Я не погибла, не погибла. Я жива. Я здесь с тобой. Ш-ш-ш…
Кончики ее пальцев коснулись его ресниц и собрали влагу слез.
— Почему ты не пришел ко мне, Дакс, когда узнал о медальоне святого Христофора, который доказывал, что Марк погиб?
— А ты хотела, чтобы я пришел?
Она прижалась щекой к его груди и тяжело вздохнула:
— Да, я хотела, чтобы ты пришел. Я плакала из-за того, что тебя не было рядом, но боялась позвать тебя. Думала, что ты никогда не захочешь увидеть меня снова. Простишь ли ты меня за то, что я сомневалась в тебе, Дакс? Я чувствую себя такой виноватой.
Теперь уже он принялся утешать ее.
— Я был дураком, Кили. Не следовало мне тогда говорить тебе о смерти Марка. Мне просто очень хотелось, чтобы ты узнала. — Он обхватил ее голову ладонями и чуть откинул назад, чтобы посмотреть в глаза. — Когда ты узнала о том, что я говорил тебе правду, ты не позвонила мне. — На его лице появилось выражение боли. — Почему, Кили?
— Потому что я думала, что ты никогда не простишь меня за то, что я не верила тебе. Потому что тебе по-прежнему следует думать о своей карьере и кампании. Потому что тебе сейчас не нужны проблемы. Потому что я видела твою фотографию с Маделин.
Губы его растянулись в улыбке.
— И это все?
Она тоже попыталась улыбнуться, но губы слишком дрожали.
— Потому что я люблю тебя и не хочу причинить тебе никакого вреда.
— Кили. — Он снова потянулся к ней и снова прижал ее к груди. — Я не приходил к тебе, потому что не знал, что ты думаешь, что чувствуешь. Я думал, что ты оплакиваешь Марка. Я уже предпринимал слишком решительные и слишком скорые шаги прежде и не хотел повторять своих ошибок.
Она разгладила кончиками пальцев воротничок его помятой сорочки.
— Нет, я скорее испытала облегчение, когда узнала, что Марку не пришлось годами страдать в плену, мучиться от боли. Когда я находилась на вертолете, и он стал падать…
— Да? — побудил ее он, когда она заколебалась.
— Я попрощалась с ним, Дакс. Он навсегда останется для меня дорогим воспоминанием, но он уже давно умер. Мне же судьба предоставила еще один шанс. Я не могу позволить себе потерять еще хоть один день жизни.
Он поцеловал ее, и поцелуй был долгим, искренним и горячим. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, он хрипло произнес:
— Тебе необходимо лечь в постель.
Он подвел ее к высокой кровати и помог лечь. Когда она удобно устроилась на подушках и он удостоверился, что она не испытывает никаких неприятных последствий оттого, что вставала, он взял ее руку и сжал своими ладонями.
— Кили, ты выйдешь за меня замуж?
— А ты этого хочешь?
— Очень.
— Я вновь испеченная вдова.
— Двенадцать лет? Раз официально объявлено о смерти Марка, люди поймут твое желание снова выйти замуж.
— О мой дорогой, — сказала она, проводя рукой по его заросшей щетиной щеке, — мне все равно, что люди подумают обо мне. Но я боюсь подвергнуть риску твою предвыборную кампанию.
Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.
— Предоставь мне беспокоиться по этому поводу. Завтра с твоего позволения я соберу пресс-конференцию, на которой объявлю о нашей помолвке. И первый, кому я позвоню, будет Ван Дорф.
— Ван Дорф! Дакс, он же…
— Он примчится быстрее ветра и, наверное, напишет нам блистательный панегирик. — Дакс усмехнулся.
Ее глаза подозрительно прищурились.
— Ты что-то от меня скрываешь?
— Ложись. Ты больна, не забыла? Пока только скажу тебе, что мы с Элом заключили соглашение. — Дакс поцеловал ее в губы, заставляя замолчать. — Довольно о нем. Ты выйдешь за меня замуж?
Ее брови озабоченно нахмурились.
— Дакс, избиратели, возможно, все еще относятся к нам неодобрительно. Наши имена были предметом пересудов несколько недель.
— Кили, — прошептал он, склоняясь над ней и целуя в шею. — Думаю, ты станешь моим козырем. Избиратели полюбят тебя. Уже любят. А если они не проголосуют за меня из-за женщины, на которой я женился, или по какой-либо иной причине, я буду служить своей стране в качестве фермера или бизнесмена. Я никогда не стремился к чему-то большему. Я предпочту жить с тобой, чем занимать какой-то пост. Главное для меня — обладать тобой.
— Дакс, — легким вздохом прозвучало его имя, прежде чем она приникла к его губам.
— Как ты думаешь, сможешь ли ты справиться с избирательной кампанией? Я имею в виду, сможешь ли сочетать свою работу на радиостанции и все прочее? — Губы его замерли, когда он услышал ее тихий смех.
— Ты всегда остаешься дипломатом и политиком, не правда ли? — Ему хватило такта пристыжено усмехнуться. Запустив пальцы в его волосы, она покачала головой. — Думаю, все мое время будет посвящено любви к тебе.
Глаза цвета черного дерева наполнились любовью.
— Мне это нравится, — небрежно произнес он.
— Дакс?
— Хмм?
— Маделин?
— Что по поводу Маделин?
— Что по поводу Маделин? — повторила она.
