Розалинда Лейкер - Дочь Клодины
— Мы ведь говорили об этом, не правда ли? — спросил Ричард, благосклонно посмотрев на Люси, серьезно не воспринимая ее протест с того момента, когда осознал, что это было лишь ее прихотью, так как она с детства боготворила своего отца, англичанина, жившего на этой самой земле и похороненного в чужой стране. Когда железную дорогу построят, когда дело будет сделано, она успокоится и больше не вспомнит о ней.
— Конечно. А теперь мне пора встретиться с миссис Рэдклифф, — нетерпеливо сказала Люси, показывая, что не может больше ждать.
— Хорошо. Я скажу ей, что вы здесь. — Тимоти двинулся к двери.
— Только, перед тем как она поднимется в комнату, дайте мне несколько минут, чтобы собраться с духом и еще раз взглянуть на портрет Лионела, — попросила Люси. Тимоти согласился, и Ричард подошел к двери, ведущей обратно в холл, чтобы открыть ее для Люси. Она быстро проскользнула, шелестя атласной юбкой, зашагала по коридору, освещаемому огнями, направляясь в гостиную. Испугавшись, она остановилась. Джош, стоя к ней спиной, рассматривал портрет Лионела Атвуда.
— Что вы тут делаете? Вы должны находиться в танцевальном зале. — Взволнованным голосом она потребовала объяснений, желая, чтобы он сию же минуту покинул эту комнату.
Он повернулся и взглянул на нее. На нем была белоснежная накрахмаленная рубашка со сверкающими пуговками-жемчужинами, красный цветок был прикреплен к его жилету, и он лениво указал на сигару, которую держал в руке, и на открытую дверь, ведущую на балкон, с которого можно было любоваться ночным звездным небом и вдыхать теплый, ароматный воздух.
— В этой комнате Атвуд курит сигары. И я пришел сюда именно за этим.
Его белые перчатки лежали на столе, а золотая печатка на пальце ярко заблестела, как только он медленно поднес сигару ко рту и сделал затяжку, внимательно смотря на Люси сквозь вьющийся дым.
— Я могу задать вам тот же самый вопрос. А что вы здесь делаете, миссис? — Он ухмыльнулся, его глаза смотрели бесстыдно. — Ну, признавайтесь же. А, наверное, вы тоже курите, но боитесь, что гости, увидев за этим занятием, посчитают вас легкомысленной. Вот вам и понадобилось тайное убежище, но меня вы можете не бояться. Я либерал, поэтому не волнуйтесь.
Люси закрыла за собой дверь и прошла на середину комнаты.
— У меня здесь назначена встреча кое с кем…
— А, встреча? — перебил он. — И с кем же на этот раз? С молоденьким Атвудом или с парнишкой Ричардом?
— Ни с тем, ни с другим. Пожалуйста, уходите. — От волнения и тревоги она почти плакала. — У меня назначена встреча в этой комнате с миссис Рэдклифф, чтобы обсудить личный вопрос.
Джош почтительно поклонился ей.
— В таком случае незамедлительно удалюсь.
Люси вздохнула с облегчением, так как еле сдерживала свою нервозность, а затем вышла на балкон, чтобы подышать свежим прохладным воздухом. Ее щеки горели, сердце бешено колотилось, и как только она сделала первый глубокий вдох, затем второй, поставила руки в боки, касаясь кружева платья и любуясь пейзажем, окутанным мраком ночи. Бартон открыл двойные двери, ведущие в коридор, но внезапно остановился.
— Если ваша цель — попытаться убедить миссис Рэдклифф продать часть ее земли под строительство железнодорожной станции и тем самым спасти от этого имение Атвудов, то знайте, что в таком случае мы перестанем с вами враждовать, хотя хочу сказать, что у вас почти нет шансов убедить ее. Как я говорил вам раньше, эта леди весьма непреклонна и тверда в своем решении.
Люси быстро взглянула на него.
— До свидания, мистер Бартон, — четко произнесла она, давая понять, что ему давно пора откланяться.
— Вы слишком рано прощаетесь со мной, потому что я надеюсь увидеть вас после окончания бала. А также я планирую потанцевать с вами, но не думайте, что буду выражать вам свое сочувствие, когда миссис Рэдклифф откажет вам. Я вас предупредил.
Потеряв самообладание, она не сдержалась и выпустила весь свой гнев наружу, топнув ногой.
— Да пошел ты к черту!
Она замерла и побледнела. Позади него стояла Оливия Рэдклифф. Как долго женщина находилась там незамеченной ими обоими, трудно было сказать. Но ее невозмутимая спокойная поза говорила о том, что она, возможно, слышала их разговор, начиная со слов о железной дороге. Люси хотела, чтобы их встреча была незабываемой, неким радостным сюрпризом для них обеих, но теперь все было испорчено. Люси надеялась увидеть в глазах Оливии одобрение и признание, но в них была пустота.
— Прощу прощения, леди, — спокойно сказал Джош стоящей за его спиной женщине, двигающейся к дверям. — Я не заметил, что вы пришли.
— Я так и подумала, мистер Бартон, — холодно ответила Оливия. Она вошла в комнату, закрыв за собой дверь и оставшись наедине с Люси.
Внезапно Люси сделала реверанс, приветствуя леди. Она хотела выразить свое уважение и почтение этой женщине, согласившейся встретиться с ней, которая была не просто ее родственницей, а родной тетей.
— Миссис, для меня честь встретиться с вами, — дрожащим голосом произнесла она.
— Так значит вы — синьора Ди Кастеллони. Я слышала, вы талантливая пианистка. Я сама не была на представлении, но у меня есть друзья, которые ходили в театр, и они хвалили вас.
Она двинулась к стулу, обшитому полосатой тканью, и присела, указывая Люси на другой стул, стоящий напротив нее.
— Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? Если о железной дороге, то нам следует прямо здесь и сейчас попрощаться, потому что, когда я принимаю какое-либо решение и знаю, что оно верное, никогда не меняю своего мнения.
В это было легко поверить. Ее внешность была самой обычной — перед Люси сидела женщина небольшого роста, худощавая, с серыми негустыми волосами, которые наполовину были прикрыты черной шляпкой с вуалью. Ее лицо, хотя и казалось добрым и мягким, было наполнено горечью и страданиями, пережитыми за всю жизнь, и даже в спокойном состоянии выражало упрямство и неуступчивость. Довольно глубокие морщины проходили от аристократического носика к уголкам губ, глаза за стеклами очков в серебряной оправе казались больше, чем на самом деле, и смотрели настороженно и прямо, но в них была пустота. Она взглянула на Люси, которая отказалась присесть на стул, а стояла рядом с портретом Лионела Атвуда, положив руку на каминную полку.
— Я хотела бы поговорить о родстве, — начала Люси, чувствуя беспокойство, как будто что-то мешало ей говорить, ведь она потеряла те драгоценные секунды при первой встрече, все пошло не так, как она хотела, и теперь ею овладевали волнение и тревога. — Этот разговор, должно быть, окажется таким же милым вашему сердцу, как и моему. Я сейчас скажу вам то, что утаивала от других с того момента, как приехала в Англию. — Она сделала паузу, но не для драматического эффекта, а потому что ей действительно было тяжело. — Моя девичья фамилия Атвуд, Люси Атвуд.
