Кристина Хемлетт - Сердцеед
У деятельного молодого ирландца тоже была куча возможностей проскользнуть вверх по лестнице, сделать свое дело и, прежде чем кто-нибудь его заметит, вернуться обратно. Даже то, что он, выходя из своей комнаты, застегивал на молнию ширинку, отнюдь не доказывало, что Син Майкл только что проснулся.
Но в пользу Сина Майкла говорило то, что у него не было мотивов для убийства родственницы. Если бы он и хотел чьей-либо смерти, решила Виктория, то это был бы Хантер, а не пожилая женщина.
Чен? У шофера также не было мотивов для убийства. Небольшие стычки, которые у него, как и у всех, случались с домоправительницей, не могли служить основанием для того, чтобы умертвить ее.
Эксцентричная сторона характера Виктории подтолкнула ее на то, чтобы сделать запись, посвященную призраку Дункана. Кто посмеет утверждать, что сверхъестественные существа не могут обитать в таком старом замке? Так подумала она, играя роль библейского «адвоката дьявола», поддерживающего веру в реальность чудес, совершенных усопшими. Впрочем, призрак, не будучи связан земными условностями времени и пространства, мог бы расправиться с домоправительницей легким ударом своего призрачного кулака, а затем вернуться на чердак или в какое-то другое место, где он обитает, и никто бы при этом ничего не узнал…
Здравый смысл, однако, остудил фантазию Виктории.
«Таким образом, остается один Нилли», — пришла она к выводу. Ведь еще одна горничная и садовники — их она видела только дважды — жили за пределами территории замка. «Что я на самом деле знаю об этом человеке?» — задала она себе вопрос. Внешне безобидный и хорошо вышколенный в искусстве быть на виду, но хранить молчание, Нилли являл собой самое важное звено, связывающее нынешний день со старыми обычаями и с сэром Патриком. Его неожиданное стремление вернуться на родину можно было объяснить не только чуждой обстановкой, но в равной мере и нечистой совестью. Если бы в итоге его поймали, осудили и отправили в тюрьму, то престарелый возраст дал бы ему преимущество, и он отсидел бы относительно короткое «пожизненное заключение».
Тайна, однако, состояла в том, каким образом он сумел убедить ничего не подозревавшую миссис Мэджин встать точно под воротами для приведения в действие зубчатой гильотины. При отсутствии явных признаков взаимного влечения или уважения этих двух людей друг к другу и с учетом его альянса с миссис Причард сценарий, по которому Нилли был способен заманить миссис Мэджин в такую дьявольскую западню, становился маловероятным. Стук в дверь спальни прервал ход рассуждений Виктории.
Не дожидаясь ответа, посетитель повернул ручку двери. В комнату просунулась золотистая голова.
— О Господи, вы здесь! — с облегчением воскликнула Дебора и без приглашения вошла в спальню. — Мы можем минутку поговорить?
Виктория быстро закрыла блокнот и села в постели.
— Я не знала, что вы должны приехать, — сказала она.
Дебора буквально рухнула на угол кровати прямо в своем спортивном красном костюме и бросила куртку в сторону подушек.
— Только что приехала. О, Боже мой, от здешней кутерьмы просто бросает в дрожь! У вас все в порядке?
Виктория пожала плечами.
— Как у всех.
— Я чуть не умерла, когда мой голубчик позвонил мне и рассказал, что случилось прошлой ночью. Вы можете себе представить мою реакцию?! — Не переведя дыхания, она тут же сменила тон, сморщив носик от отвращения к обсуждаемому вопросу. — Вы, конечно же, видели ее?
— К счастью, нет, — ответила Виктория, вновь испытав благодарность к Сину Майклу за то, что он не разрешил ей приблизиться и увидеть жуткие останки человеческой плоти.
Дебора покачала головой и понизила голос до шепота:
— Ведь только подумать, я чуть не оказалась здесь сама…
Эти слова подстегнули память Виктории.
— Мне не хватало вас за обедом, — заметила она по поводу отсутствия Деборы в тот вечер.
Действительно, если бы Шедмур разрядила тогда атмосферу своим всегдашним юмором, то Виктория дважды подумала бы, прежде чем устраивать засаду в лимузине Хантера.
— Он мне позвонил и попросил приехать, — сказала Дебора. — Я чуть не выполнила его просьбу, но папа становится дьявольски подозрителен, как только речь заходит о моем пребывании в замке.
Чувствуя себя виноватой, Виктория воздержалась от замечания, что ее отца все больше тревожит компания, в которой она вращается, и что Хантер уже подтвердил обоснованность его подозрений.
— Так или иначе, а я сказала, что не смогу выполнить его просьбу, поскольку мне очень трудно вырваться из дома. — Блондинка грустно вздохнула. — Порой мне кажется, что судьба уберегает нас от неприятностей. Не правда ли?
— Что-то она не уберегла от неприятностей миссис Мэджин, — заметила Виктория.
Дебора вновь сморщила носик.
— Для этого судьбе пришлось бы очень потрудиться…
— Мне не хочется говорить об этой истории.
— Да и мне тоже, — кивнула головой Дебора. — Но когда я думаю о том, что еще немножко — и мое имя могло попасть в газеты, и все тайное…
— Простите, не поняла.
Дебора охотно объяснила:
— Син Майкл сказал, что где-то здесь бродил репортер.
Виктория покачала головой.
— Я его не заметила. Здесь было так много полицейских, что меня удивило бы, если бы кто-нибудь смог сюда проникнуть. Да и влияние Хантера гарантирует соблюдение определенной конфиденциальности.
— Не похоже на то, что это событие будет подано газетами как сенсация, — продолжила Дебора. — Если бы это произошло в ее собственном доме, то все вообще свелось бы к заметке на последней странице, к тому же набранной мелким шрифтом.
— Об этом я не думала, — призналась Виктория.
Теперь только до нее дошло, что, по мнению Деборы, сам факт работы миссис Мэджин у занимающего видное положение человека, жизнь которого положено освещать в средствах массовой информации, требовала уделения большего внимания ее смерти.
— Так или иначе, — ворковала Дебора, — папа просто умер бы, увидев мое имя в числе подозреваемых. Это напоминает случай, когда собирающаяся обвенчаться пара приглашает в мотель в деловой части города множество гостей, звучат фанфары, делаются фотоснимки, а затем оказывается, что и он, и она вступают в брак с совсем другими людьми.
— Понимаю, что вы имеете в виду…
— Вообще-то все это не имело бы такого значения, если бы речь не шла об алиби.
— Алиби?
— В замке я всегда с Сином Майклом, — не дожидаясь вопроса, разъяснила Дебора. — Все это узнают из газет. Правда? С папой тогда случится просто что-то ужасное. Но разве можно было бы молчать в подобном случае? Особенно если речь идет о любимом мужчине.
