Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок
— Холден, ты поговорил с Гари Мойзесом? — спросила она в надежде, что тот прислушался к ее совету и начал изучать актерское мастерство у лучшего и самого престижного преподавателя в Лос-Анджелесе.
— Да на фиг мне сдался преподаватель по актерскому мастерству? — сказал Холден, продолжая поедать чизбургер.
— Он лучший в Лос-Анджелесе, — возразила Джессика.
— Джесс, я хочу быть естественным. Моим поклонникам нужен я, а не лабуда по методу Станиславского. Они хотят, чтобы я был собой. И Вьев так думает, — заявил Холден, кладя руку на талию «дежурной» подружки, сидевшей слева от него.
Джессика взглянула на миниатюрное созданьице, которое сейчас обнимал Холден. Она совсем забыла, что Вьев здесь, поскольку та почти не шевелилась. На протяжении последних двух часов Джессика называла ее Бев, однако никто не обращал на это внимания и не возражал, даже сама девица. Любитель экзотических самочек, Холден почти всегда появлялся в обществе весьма странных спутниц, а эта крошечная особа казалась совсем бестелесной. Она не разговаривала, не ела и ничего не заказывала, только потягивала минеральную воду «Пеллегрино» с лимоном.
— Вьев играет, Джесс. Ты бы посмотрела ее ролик, — сказал Холден и потрепал созданьице по голове, точно комнатную собачку.
«Все, кому не лень, играют», — подумала Джессика и улыбнулась уголками рта. За десять процентов от пятнадцати миллионов и доли со сборов, которые ей отстегивал Холден, он заслуживал хотя бы подобия любезности. «Слава Богу, в Лос-Анджелесе солнечная погода, и я сижу за столиком в этом патио». Джессика старалась успокоиться. Солнечные очки были отличным прикрытием, а иначе в эту минуту Холден нарвался бы на такой взгляд! Тогда бы он сразу понял, что Джессику тошнит от необходимости расточать улыбки потаскушке Вьев и три дня препираться по поводу преимуществ «Кристалл» перед «Дом Периньон» — и все это для того, чтобы Холдену отвалили кучу бабок за кривлянье перед камерой, тогда как миллионы людей ради этого с радостью пожертвовали бы своей левой ногой.
— Это Джош Драгатсис вон там? — спросил Холден, потягивая «Пеллегрино».
Джессика посмотрела налево: Джош Драгатсис, агент по поиску молодых дарований из Эй-си-эй, пялился на Холдена, точно доберман-пинчер на кусок сырого мяса.
— Он оставляет мне по десять сообщений в день насчет какой-то независимой картины «Вид солнечного света». И на фига мне это независимое кино? В гробу я его видал, — раздраженно сказал Холден. — Мне нужен новый сотовый номер.
— Это точно, — сказала Джессика, протягивая руку. — Дай-ка мне мобильник, я поручу Ким аннулировать обслуживание и прислать тебе домой новый телефон сегодня днем.
Наезд с этой стороны она предотвратила. Джош, ну гаденыш, звонить десять раз на дню звезде, которую представляет Си-ти-эй! Джессика знала, что у того в активе всего пять стоящих клиентов, и уж позаботится о том, чтобы к завтрашнему утру агенты Си-ти-эй переманили от него сразу троих — впредь неповадно будет. Чтобы младший агент раскатывал губешки на Холдена — с рук ему это не сойдет.
— Знаешь, Вьев в моей группе по трансцендентной медитации, — сказал Холден, прижимая девицу к себе. — По вторникам и пятницам. Это бодрит.
— А что, пятнадцать миллионов долларов трижды в год не бодрят? — с усмешкой полюбопытствовала Джессика.
— Джесс, нуты даешь! Я хочу, чтобы Вьев присутствовала на съемках в качестве моего наставника по трансцендентной медитации. Внеси это в райдер-лист и добейся, чтобы ей платили «косарь» в неделю, — распорядился Холден.
— А папа снова будет на этом фильме твоим шофером? — осведомилась Джессика, зная, что это только начало длинного перечня безработных родичей и приятелей, которых Холден хотел пристроить к кормушке.
— Ну да. Кажется, в прошлый раз он получал полторы штуки.
— А Томми?
— Не могу кинуть братишку. Он мой инструктор. Две тысячи в неделю, как в прошлый раз.
— А что Кабби? — Этого никчемного прихлебателя Холден подцепил где-то на полпути к славе. Кабби был напрочь лишен собственных амбиций, охотно таскал сумки и трахал брошенных Холденом девиц.
— Снова личным помощником.
— Обычно это пятьсот в неделю, но я постараюсь сделать семьсот пятьдесят.
— Ты клевая, Джесс! — обрадовался Холден.
Джессика вскинула бровь и саркастически усмехнулась. Она, окончившая университет с отличием и редактор «Гарвардского юридического вестника», к тому же еще и «клевая»! Ну и ну, жизнь удалась. Холден был почти вдвое младше и мозгов имел наполовину меньше, но его банковский счет был в десять раз больше, хотя и у Джессики он был не столь уж плох. Ее годовое жалованье как президента Си-ти-эй исчислялось солидной семизначной цифрой и позволяло ей иметь дом на Голливудских холмах, собственного инструктора и все, чего душа пожелает.
Ну, почти все. В последнее время, возвращаясь вечерами в свой тихий дом, Джессика ощущала внутри себя давящую пустоту. Ее жених Фил занимался программным обеспечением и с понедельника по пятницу жил в Сан-Франциско. Это позволяло ей всю рабочую неделю неуклонно претворять свои честолюбивые планы в Голливуде. Те самые, которые до недавних пор побуждали ее трудиться усерднее и дольше любого другого агента.
Ей было не на что опереться. Разумеется, у нее имелся диплом юриста (на тот случай, если бы ей захотелось просиживать весь день в офисе и читать контракты), но Джесс мечтала о кинематографе. В отличие от Лидии (она представляла Голливуд во втором поколении: покойный мистер Олбрайт в свое время был крупным продюсером) Джессика вскарабкалась на гору под названием «Голливуд» только благодаря собственному уму и отчаянному упорству. Семейных связей, которые могли бы помочь в кинобизнесе, у нее не было, а без них пришлось пройти путь от подножия до вершины. Сразу после окончания юридического факультета она разослала свое резюме, устроилась стажером на «Уорлдуайд», работала ассистентом, была назначена на руководящую должность в «Ай-эм Фокс продакшнс» и наконец-то стала президентом Си-ти-эй. Только в последние три месяца она задумалась о своей жизни в Голливуде. Она ярко блестела, но казалась фальшивой, точно фианит весом в шесть карат. Может быть, это прозвенел будильник ее биологических часов?
Пока ее школьные и университетские подруги выходили замуж, покупали дома и рожали детей, Джессика в погоне за своей голливудской мечтой работала с семи утра до полуночи. Одноклассницы в Орегоне, когда они встречались (примерно раз в год), смотрели на нее во все глаза, раскрыв рот, жадно слушали байки о знаменитостях, выражали даже недоверие, а внутренне, вероятно, пеняли на собственную судьбу. Их обрюзгшие мужья уже вступали в средний возраст, в складчину приобретали микроавтобусы «додж». Они взахлеб обсуждали школьный родительский комитет, детскую вороватость, круп, пролитый на новый свитер сироп, стирку и незаправленные постели. И хотя они по-прежнему были подругами (как можно позабыть про тех, кто придерживал твои волосы, когда тебя, впервые напившуюся текилы, выворачивало наизнанку?), их жизни отличались, как небо и земля. И отчасти именно это отличие и сходство с образом жизни Сиси и Лидии породили и укрепили дружеские связи Джессики в мире кино. А кто еще, как не подруга по голливудскому клубу, смог бы понять то чувство разочарования, которое она испытывала сегодня, сидя в «Плюще» напротив одной из самых известных кинозвезд в мире?
