Дара Сэвидж - Синица в руках
Тем не менее молодая женщина все чаще стала задумываться над тем, когда же у нее появится свободное время, чтобы наконец заняться своей личной жизнью. Она ни на минуту не сомневалась, что помогать больным людям, облегчать их страдания — дело благородное. Но пора бы подумать о собственной семье. Через два сумасшедших года она закончит интернатуру и у нее начнется не менее напряженное время — самостоятельная врачебная практика. Эти мысли стали довольно часто одолевать ее.
Иногда, — правда, это бывало редко — они говорили с Патриком о перспективе совместной жизни. Ему нравилось, что его будущая жена, так же как и он, озабочена карьерой. Он любил их профессию за престижность. Многие супружеские пары сочетали полнокровную семейную жизнь с профессиональными обязанностями. А они что, хуже других?!
— Очень легко увязнуть в своей карьере и забыть о личной жизни, — тихо произнес Стэн.
Анет подняла на него глаза, а он, казалось, унесся в мыслях куда-то очень далеко, хотя все его внимание автоматически было сосредоточено на дороге. По выражению его лица трудно было понять, о чем он думает. Кого он имел в виду — ее или себя, говоря о карьере? Профессия журналиста, разъезжающего по всему свету, вряд ли оставляла достаточно времени на нормальную семейную жизнь — жену, детей.
Бог мой, может, он женат? — испуганно подумала Анет. Затаив дыхание, она скосила взгляд на его левую руку, лежавшую на руле. Кольца на ней не было. Не видно было и белой полоски на загорелой коже пальца, которая могла остаться от обручального кольца. Но, с другой стороны, не все женатые мужчины носят кольца.
Если Стэнли около сорока лет, то он мог быть женат уже не раз и иметь кучу детей. Анет представила светловолосых мальчиков и девочек с печальными глазами, потому что их папа с кем-то флиртует, и сжала зубы, прогоняя это неприятное видение.
Но семейное положение Стэна продолжало интересовать ее, и она не удержалась от вопроса:
— А у вас было время на то, чтобы сделать карьеру и обзавестись семьей?
Мужчина скривил губы.
— С карьерой все в порядке, но вот семьи у меня нет. Пока, во всяком случае. Я из тех, кто увязает по уши в работе. Помню, как-то раз вернулся домой из командировки, вошел в свою нью-йоркскую квартиру, а там на всем лежит толстый слой пыли. Черт, я даже не мог завести кошку для компании. Все мои знакомства связаны исключительно с работой. Я уже давно потерял всякую связь со старыми друзьями. И вот тогда я решил немного сбавить темп. Люди не должны работать как проклятые.
Анет вдруг почувствовала, как на душе стало легче. Она приветливо улыбнулась.
— Я думала о том, чтобы стать детским врачом. Но это дополнительные четыре года обучения к тому, что я имею сейчас. Кроме того, все свое время я бы отдавала детям других людей.
— А как насчет того, чтобы иметь время на удовольствия? Я уж не говорю о том, чтобы завести собственных детей.
— Ну… — смущенно проговорила Анет, — какой женщине этого не хочется? — И что дальше? Она могла бы, конечно, сказать, что мечтает иметь детей. Но не говорить же об этом с человеком почти незнакомым!
Что же касается удовольствий, то, казалось бы, какое это простое, понятное всем слово, но сколько оно вмещало в себя смысла! Когда в последний раз она могла сказать о себе: боже, какое я получила удовольствие?
Неожиданно ей пришло в голову, что она не знает, как Патрик относится к детям — хочет иметь их или нет? Казалось бы, чего проще, чем знать мнение на этот счет человека, с которым ты в близких отношениях. Но за все время знакомства они ни разу не затрагивали в своих разговорах тему детей… Сейчас, размышляя об этом, она поняла, насколько плохо знает Олдерсона.
Они практически помолвлены. Патрик, несомненно, самый серьезный из ее поклонников. Еще будучи студенткой, она встречалась с несколькими парнями, но у нее было мало свободного времени, чтобы бегать на свидания, — слишком серьезно относилась к учебе в университете. Да и Энди, для которого она стала в какой-то мере матерью, требовал от нее много внимания. Мальчик почти не помнил родителей, они погибли в дорожной аварии, когда ему было всего пять лет. А она могла позволить себе лишь эпизодические встречи с поклонниками. Патрик же, понимая, как тяжело ей приходилось, проявлял терпение.
Джип подъехал к развилке и свернул в частные владения семьи Салливан. Дальше дорога шла через лесистый участок к дому. Автомобильные часы показывали почти восемь часов вечера. Солнце уже скрылось за деревьями. Стэн остановил машину, снял темные очки и с удивлением стал разглядывать особняк огромных размеров, расположившийся среди старых кленов и лип. Несколько окон в доме были ярко освещены.
— Вы живете в этом замке? — недоверчиво спросил он.
— Да. — Анет засмеялась. — Я знаю, что дом похож на огромного монстра. Но мой прадед ужасно гордился им.
— Такое впечатление, что особняк состоит из трех или четырех частей, совершенно непохожих друг на друга. А что за домом?
— Там два просторных павильона, запущенный парк, деревянный арочный мост, который давно обветшал, и искусственный пруд. Все это, очевидно, производило впечатление в бурные двадцатые годы, но сейчас немного грустно смотреть на былое великолепие. Напоминает улицы после окончания карнавала. Дед давно грозится снести этот дом и на его месте построить что-то более достойное.
— Я видел нечто подобное в одном фильме ужасов. Там маньяк гонялся с топором за подростками. — Стэн еще раз взглянул на дом. — Я бы не смог заснуть в этом замке.
Анет засмеялась, представив, как сильный, уверенный в себе мужчина просыпается от ужаса посреди ночи в холодном поту.
— Если бы вы выросли в нем, он бы не казался вам таким страшным. И потом, я не знала другого дома. Еще будучи маленькой девочкой, я мечтала найти в нем какой-нибудь потайной ход, но из этой затеи ничего не вышло. Моим любимым местом был чердак. Он очень большой и набит всякими интересными старинными вещами.
Улыбнувшись, Стэн благодушно покачал головой, и оба вылезли из машины. Воздух был наполнен ароматами ночных цветов, тишину нарушал лишь стрекот цикад. Анет подняла на спутника глаза, и ее сердце сделало резкий скачок. А тот улыбался.
Не сводя с него взгляда, она протянула к нему руки. Но он, вместо того чтобы взять их в свои ладони, обхватил ее за талию. Они стояли близко друг к другу, и каким-то образом руки Анет оказались на плечах Стэна. Жар его тела проникал через легкий хлопок ее кофточки и брюк. Она чувствовала едва уловимый запах мужского лосьона и стояла не шевелясь, словно загипнотизированная добрым волшебником. Все ее существо было охвачено божественным, томительным ожиданием. Стэн склонил к ней голову, всем своим видом показывая, что готов вот-вот поцеловать. Анет с удивлением смотрела на его напряженное, нетерпеливое лицо.
