Лесли Ламберт - Моя дорогая Джин
— Джин, пожалуйста, сделай нам кофейку. Мистер Ричардс будет черный со сливками, а я просто эспрессо.
Джин кинулась к кофемашине, но на ходу успела набить сообщение для Карен, чтобы та читала его на своем мониторе:
«Его зовут Ричардс».
Когда она отнесла кофе и вернулась за свой стол, на мониторе ее компьютера мигало очередное сообщение от Карен:
«Ричардс — впечатляет, но это имя или все-таки фамилия?»
Джин не знала. Она решила повременить с ответом.
Ответ не заставил себя ждать.
Через пятнадцать минут Грегори проследовал из своего кабинета вместе с загадочным блондином по имени (или фамилии?) Ричардс.
Они остановились напротив стола Джин. Джин подняла на босса и его гостя свои зеленоватые глаза. Многие отмечали, что глаза Джин обладают какой-то гипнотической силой. Магнетическим влиянием.
Под действием ли этого влияния или же чего-то другого Грегори произнес:
— Джин, я хочу познакомить вас с вашим новым боссом.
Ответом ему был недоумевающий взгляд зеленоватых, по-детски растерянных глаз, в которых уже не было ничего магнетического.
— Это мистер Джек Ричардс, — продолжал тем временем Грегори, в душе, наверное, довольный произведенным эффектом. — Решением собрания акционеров он назначен управляющим нашим главным офисом. Соответственно, и вашим боссом тоже.
Джин закрыла рот и кивнула.
— Надеюсь, вы рады, что вашим боссом станет такой прекрасный человек и замечательный руководитель.
Джин незаметно потрясла головой, чтобы из ушей вылился сладкий сироп, в изобилии разливаемый бывшим боссом, и снова кивнула.
— Я очень рад, что буду работать с такой очаровательной девушкой, — вступил Ричардс. — Надеюсь, что мы с вами сработаемся, Джин.
Джин наконец-то открыла рот для ответа:
— Спасибо.
Грегори и Ричардс вышли из приемной.
Джин бросилась к своему компьютеру — делиться новостями с Карен.
Впрочем, боссы почти сразу же вернулись.
— Джин, я хочу попросить вас собрать всех сотрудников в четыре часа дня в конференц-зале. Нужно сделать небольшое объявление. Обзвоните всех руководителей. А они пусть распространят информацию по отделам.
Джин кивнула и взялась за телефонную трубку.
На подобного рода совещаниях обычно присутствовали все сотрудники компании, кроме сотрудниц ресепшен. Джин тоже редко покидала свое рабочее место. Ее привлекали, только когда необходимо было вести протокол совещания.
В этот раз обошлось без протоколов.
А вечером не обошлось без срочного и экстренного совещания в ближайшей кофейне.
— Итак?
Карен склонилась над чашкой с ароматной молочной пенкой на поверхности.
Джин придвинулась поближе к подруге:
— Великолепный экземпляр! Просто нет слов!
— И я о том же, — кивнула Карен. — Как насчет брусничной шарлотки?
— Годится. Кольца на пальце у него нет, это я хорошо разглядела.
— Еще какая-нибудь информация о нем есть?
— Не могу же я расспрашивать бывшего босса! — фыркнула Джин.
— Понимаю. Кроме того, не все будут готовы поделиться с тобой крохами ценных знаний.
— Ты о чем?
— О конкуренции. Вернее о конкурентках.
— А-а-а, — с пониманием протянула Джин. — Как же. Еще бы. Молодая, свежая кровь. Лакомый кусочек для любой охотницы за женихом из нашей конторы.
— Но мы-то с тобой совсем не похожи на них.
— Разумеется.
— Мы ведь не охотимся за новым боссом.
— Еще чего не хватало!
— Мы просто наилучшим образом используем шанс, который нам выпал…
Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Только вот один щекотливый момент неплохо бы обсудить…
— Разумеется. Никаких палок в колеса друг другу.
— Не помогать, но и не мешать.
— Да. Что нам с тобой делить?
— Нечего, в том-то и дело.
— Пусть просто победит сильнейшая.
— Прекраснейшая.
— Пусть просто он выберет ту, что больше придется ему по душе.
— Конечно.
— Видишь, все логично.
— И просто.
— И естественно.
— Никаких правил.
— А остальные?..
— А что с остальными? Разумеется, им тоже вредить особо не надо. Но и помогать — ни-ни!
— Исключено. Никакой помощи.
— Каждый сам за себя.
— Каждый сам за себя!
Было отпито по глотку капучино.
Карен вздохнула:
— И все-таки, Джин, у тебя больше шансов…
— Почему ты так думаешь? — неподдельно удивилась Джин.
— Ты ведь в отличие от прочих имеешь прямой «доступ к телу»…
— Брось. Я ведь не провожу в кабинете шефа весь рабочий день. В особо тяжелых случаях мы даже можем видеться с ним всего лишь по два раза на дню — с утра и вечером…
— Как скажешь, — ответила Карен.
А что еще ей оставалось ответить?
С этого дня жизнь Джин несколько усложнилась…
Теперь приходилось подниматься ни свет ни заря.
Джин отправлялась в душ, где, не щадя тела своего, терла скрабом локоточки, пяточки, вообще все требующие пилинга места. После этого умащивала кожу ароматными кремами или молочком. В идеале это был автозагар…
На макияж теперь Джин тратила куда больше времени. При этом макияжем приходилось заниматься не в общественном транспорте (губы-ресницы), и даже не в такси (брови-ресницы-губы-кожа). На кухонном столе устанавливалось зеркало, с тем чтобы из окна на отражение падал максимально естественный свет. Рядом выкладывался весь имеющийся у Джин арсенал косметики. Начиналось священнодействие.
Нельзя было перегибать палку. Макияж должен был выходить не вечерним, не кричащим, а в меру сдержанным, в меру естественным, нежным, волнующим. Нельзя было повторяться. Джин избегала второго слоя туши на ресницах, яркого карандаша для контура губ. Все это неминуемо сделало бы ее светлое точеное личико похожим на маску японской гейши.
К одежде требования тоже возросли. Бюстгальтеры, приподнимающие грудь. Стринги, которые остаются незаметными практически под любой одеждой. Юбки, блузки, пиджаки и брюки, на первый взгляд — строгие и отутюженные, но каждой из этих вещей была присуща какая-то изюминка, кокетливая деталь, свидетельствующая об отменном вкусе обладательницы вещи.
Никаких стрелок на чулках или колготках. Никакой нечищеной обуви. Никакого облупившегося лака…
Конечно, все это и раньше было неприемлемым для ассистента управляющего. В теории. На практике же Джин позволяла себе разные вольности, делала сама для себя послабления. Но сейчас планка была задрана слишком высоко. Джин целиком и полностью сосредоточилась на блестящем внешнем виде — офисном, деловом, собранном, но при этом не подавляющем в ней женщину, позволяющем продемонстрировать ее отличные данные.
