Джан Колли - Небо в алмазах (Австралийские бриллианты – 4)
— Я слишком занята, чтобы чувствовать голод, — без всякого кокетства ответила Дени и вновь повернулась к столу.
Несмотря на то что Куинн еще не видел никаких результатов ее работы, подобная трудоспособность вызывала у него восхищение.
На третий день, вечером, она прервала свое заточение и присоединилась к нему, чтобы пообедать. Еда была заказана в одном из соседних ресторанов.
— Почему вы выбрали меня? — спросила Дени, когда они после обеда пили кофе. — Вы же наверняка знаете десяток дизайнеров мирового уровня, готовых сделать для вас все что угодно, лишь бы получить подобный заказ?
Помешивая не спеша кофе и едва заметно улыбаясь, Куинн уточнил:
— В отличие от вас… да?
Дени пропустила его замечание мимо ушей и ехидно спросила:
— А вы не боитесь, что я из вредности испорчу ваш великолепный алмаз?
— Ну, тогда я навсегда испорчу вам репутацию, — в тон ей ответил Куинн.
— По-моему, вы уже это сделали, — неожиданно став серьезной, заметила Дени. — Ладно, не будем об этом, лучше расскажите мне, почему вы с Ховардом ненавидели друг друга.
— Разве вы не знаете? — удивился он. Дени отрицательно покачала головой.
— Я только знаю, что при упоминании вашей фамилии Ховарда всегда передергивало.
— Все очень просто, — ответил Куинн, и по его лицу пробежала тень. — В тот год создавалась Всемирная ассоциация добытчиков алмазов. Она стала нужна потому, поскольку все понимали, что люди из нашей индустрии, спекулируют алмазами на мировом рынке и субсидируют войну в Африке. Ховард хотел занять в организации место австралийского представителя.
— Смешно! Что может сделать мировая ассоциация против двух или даже одного огромного конгломерата, который контролирует алмазодобывающие шахты?
Она схватывает все на лету, подумал Куинн.
— Ассоциация, несомненно, повышает доверие к продаваемым алмазам. Даже американцы, которые скупают алмазы по всему миру, хотят иметь сертификаты, подтверждающие подлинность камней.
— Но все же зависит от того, кто именно выписывает сертификат.
— Верно. — Куинн откинулся на спинку стула и продолжал: — Короче говоря, Ховард обхаживал меня по полной программе. Ему был очень нужен мой «голос». В принципе, я не был против его кандидатуры, но в последний момент мой друг брокер попросил меня проголосовать за него. Честно говоря, я был уверен, что Ховард победит и без меня.
— Но он проиграл, — задумчиво сказала Дени.
— Да, он проиграл и обвинил во всем меня. Ему не хватило всего одного голоса.
— В результате вас вычеркнули из списка людей, которым ежегодно посылают рождественские поздравительные открытки.
— Если бы все ограничилось только этим… Нет. Он решил перекрыть мне кислород и добился того, чтобы я не мог получать алмазы на шахтах Блекстоунов. Мне приходилось искать алмазы за границей, что было чертовски трудно. Если бы не парочка высокопоставленных друзей, которые помогли мне тогда выстоять, он бы раздавил меня.
Представив себе ситуацию, Дени даже присвистнула:
— Да уж, брокер, занимающийся продажами алмазов без алмазов…
— Вот именно. Положение мое было не из легких, — согласился он.
Дени обвела взглядом комнату.
— Однако все, слава богу, наладилось.
— Вопреки стараниям Ховарда, — не удержавшись, добавил Куинн.
— А какие у вас отношения с Риком и Райаном? Теперь, когда Ховард умер, они, возможно, отменят наложенный запрет?
Куинн усмехнулся.
Стараниями Ховарда вражда между ним и Блекстоунами давно уже перешла из области бизнеса на личные отношения. Они все относились к нему с подозрением. И как ни смешно, только эта маленькая протеже Ховарда, которая сейчас сидит напротив него, хочет помочь ему.
— Нет, спасибо. Я прекрасно обхожусь теперь и без их алмазов.
Дени посмотрела в глаза Куинну и мягко произнесла:
— Забудьте и простите. Его уже нет.
Как забыть такое? Ховард прекрасно знал, что Куинну позарез нужны были деньги, чтобы поддерживать смертельно больную жену, но даже это его не останавливало. Он постоянно строил против Куинна всякие, козни, распускал грязные сплетни, изо всех сил старался утопить его. Если бы все ограничивалось только потерями в бизнесе или испорченной репутацией, Куинн давно бы все простил. Но он до конца своих дней будет помнить, как смотрела на него Лора, когда он был не в состоянии выполнить ее последнюю просьбу.
— Ховард Блекстоун был жестоким манипулятором и мерзавцем, — с ненавистью произнес Куинн.
От этих слов Дени побледнела, и Куинн ощутил легкий укол совести.
Зачем я вылил, на бедную девочку всю мою горечь тех лет?
Если бы он мог знать, что она в эту минуту жалела его и думала о том, что же должен пережить человек, чтобы так ненавидеть.
Неожиданно Дени вспомнила, что Куинн обидел и ее саму.
— Похоже, вы хорошо усвоили уроки Ховарда, — тихо проговорила она. — Вы сделали все возможное, чтобы я не получила Гран-при только для того, чтобы отомстить Ховарду? И все ваши последующие статьи были написаны исключительно с той же целью? — Она покрутила в руках кофейную чашку и аккуратно поставила ее на блюдце. — По-моему, вы с Ховардом не сильно отличаетесь друг от друга.
— А вы не допускаете, что ваша работа на самом деле была не настолько хороша, чтобы вам дали Гран-при?
— Если это так, — с ледяным спокойствием заметила Дени, — то что я здесь делаю?
— Я не знаю, Даниель, — устало бросил он и, перейдя на официальный тон, спросил: — А вы скоро закончите свою работу?
Дени вскочила на ноги. От возмущения голосу нее дрожал:
— Поскольку по контракту я вынуждена находиться в этом доме, то мне, мистер Эверард, придется предпринять специальные меры, чтобы даже случайно не встречаться с вами. — Перестав сдерживать себя, Дени пулей вылетела из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.
Глава третья
— Ну и прекрасно! Пусть так и будет! — взбегая вверх по лестнице к себе в комнату, сердито бормотала Дени.
Она никак не могла успокоиться и за неимением другого собеседника продолжала спорить сама с собой.
Люди не знают настоящего Ховарда и неправильно судят о нем. Да, у него хватало недостатков, но у него были и достоинства, которые он тщательно скрывал от посторонних глаз. Мы с мамой никогда не были для него чужими, он всегда беспокоился о нас, и мы всю жизнь будем благодарны ему за это. Хотя, конечно, Ховард Блекстоун никогда не был «белым и пушистым». У него было великое множество врагов, и число их постоянно росло. Я прекрасно понимаю, что не любили его за дело. Огромное состояние плюс чудовищная грубость и уверенность в том, что ему все дозволено, создали Ховарду Блекстоуну репутацию тирана. Но при этом моя мать с двенадцати лет жила у Ховарда в доме. Выйдя замуж за Ховарда, Урсула переехала к мужу вместе со своей младшей сестрой, и тот принял это как должное. После самоубийства Урсулы, не сумевшей пережить похищение своего сына, Соня осталась в доме. Она вела хозяйство и следила за своими племянниками Кимберли и Райаном, стараясь, насколько это возможно, заменить им мать. Когда мама забеременела, именно Ховард настоял на том, чтобы она родила ребенка. Я росла вместе с детьми Ховарда и никогда не чувствовала, что чем-то отличаюсь от них, наоборот, иногда мне казалось, что именно я его любимица. Он никогда ни в чем мне не отказывал и заплатил за учебу в колледже, хотя я могла бы взять ссуду в банке, как делают большинство студентов. Правда, мама считала, что я не права и преувеличиваю любовь Ховарда к себе. Если верить ее словам, то получается, что чем сильнее любишь, тем больше требуешь.
