Хелен Брукс - Или все, или…
– Предоставьте мне беспокоиться об этом, – ответил он хладнокровно. – И я просил вас называть меня Хок.
Хок. Да, это имя подходит ему как нельзя лучше, думала она в состоянии близком к истерике, когда он взял ее под руку и вывел из квартиры. Она ошиблась, сравнив его с лисицей, он скорее напоминал ястреба, да его, собственно, так и звали, и в этот момент ее посетило недоброе предчувствие, что жертва, на которую нацелен его взор, – она сама!
ГЛАВА ВТОРАЯ
«Мальтийский двор» – маленький ночной клуб для избранных, о котором Джоанна была наслышана, но она не имела необходимых знакомств, чтобы туда попасть, – пользовался популярностью у самых богатых и знаменитых. Он был невообразимо шикарным, в число его постоянных посетителей входили и кинозвезды, и топ-модели, и сливки английской аристократии.
Оказавшись в машине Хока, великолепной спортивной модели, о которой она прежде даже не слышала, – Джоанна онемела от нервного напряжения. Она несколько раз взглянула на него из-под ресниц, прежде чем заставила себя начать разговор.
– Очень красивая машина. – Никогда еще ей не было так трудно подбирать слова, никогда она не ощущала себя такой нескладной.
– Я люблю необычные вещи. Не то чтобы уникальные, но вещи, которые… не опошлены частым употреблением.
В его словах Джоанне почудился некий скрытый смысл. Она все еще не могла поверить, что сидит в автомобиле, который видишь обычно только в кино, и что везет ее в самый фешенебельный лондонский ночной клуб темноволосый, красивый… нет, нельзя сказать чтобы красивый, поправилась она мысленно, еще раз украдкой взглянув на него. Красивый – слишком слабое определение в применении к Хоку Маллену; его худое сильное лицо, острые синие глаза и жесткий чувственный рот никак не являлись приятными в традиционном понимании.
Что она делает здесь? Должно быть, она сошла с ума. И главное – клуб «Мальтийский двор»! Там – сплошной Диор и бриллианты, а она в скромном черном платье и жакете, купленном в универмаге. Джоанна испытала мгновенный приступ тошноты. Она там будет словно белая ворона…
– Послушайте, вы можете постараться в течение одного-двух часов смотреть на меня как на друга, а не врага, по крайней мере до конца ужина? – В глубоком хрипловатом голосе таилась насмешка. – Вкусная еда – второе из высших наслаждений в жизни… – Пронзительный взгляд на мгновение задержался на ее лице, и у Джоанны не осталось сомнений насчет того, какое из наслаждений он ставил на первое место. – А я не хочу, чтобы сегодняшний ужин кончился для меня несварением желудка.
– Я совсем не знаю вас, мистер Маллен… то есть Хок, – поправилась она, поскольку он издал недовольное рычание. – Как же я могу считать вас своим другом?
– Я в своей жизни имел дело со многими женщинами, Джоанна, и по работе, и не только, – спокойно сказал он, – и понял одно: ваш пол не нуждается в разумном основании, чтобы поступать, как ему хочется.
– Это взгляд шовиниста чистой воды! – едко возразила Джоанна, тут же забывая о своих опасениях. – Вы из тех мужчин, которые считают женщин пустоголовыми куколками, пригодными только для одного!
– Вам, возможно, удавалось читать мысли Чарльза, Джоанна, – сказал он неторопливо. – Но не мои. Пожалуйста, не ошибитесь, решив, что это вам под силу. И я вовсе не делаю вам никаких намеков по поводу Чарльза, говорю сразу, прежде чем вы припишете мне новое преступление. Я полностью в курсе соединявших вас платонических отношений. «Отеческая и дочерняя привязанность» – кажется, так охарактеризовала их его собственная супруга, – небрежно произнес он.
– Вы что же – расспрашивали обо мне Клер? – пронзительно взвизгнула Джоанна, и ее голос заставил мужчину за рулем поморщиться. – Как вы посмели?!
– Кого же еще мне было спрашивать? – Он покосился на ее пунцовое лицо и, довольно усмехнувшись, добавил: – Спокойно, Джоанна, спокойно, все было не так, как вы думаете. Перед тем как заехать за вами, я завез Чарльзу домой некоторые документы на подпись, и он первый заговорил о вас. Они, кажется, души в вас не чают, – сказал он хладнокровно. – Вы почти член семьи.
Джоанна не могла понять, иронизирует он или нет, но внутри у нее все продолжало кипеть, и она сочла за лучшее промолчать. Что за невозможный человек! Если она и нуждалась в подтверждении того, что ее решение уйти из издательства «Консайз» было правильным, она его только что получила. Работать с Чарльзом было сплошным удовольствием, но с Хоком Малленом…
– Вам нравилась ваша работа, Джоанна? – Он словно прочитал ее мысли, и она с легким трепетом отметила, что он употребил прошедшее время. Итак, она может считать себя уволенной. Но тогда к чему этот ужин? – подумала она с горечью. Или ему захотелось позлорадствовать?
– Да, нравилась. – Несмотря на все свои усилия, она не сумела скрыть враждебность. – Она была интересной, увлекательной.
– И, по словам Чарльза, ваш вклад был значительно больше, чем обычно ожидается от заместителя директора? – спросил он вкрадчиво.
Она пожала плечами.
– У меня нет никаких семейных обязанностей, поэтому я могла позволить себе неформально отрабатывать положенное время, если вы это имели в виду.
– Не совсем.
Он больше не возобновлял разговор, и, пока они ехали по залитым огнями лондонским улицам, Джоанна продолжала мучительно ощущать его присутствие каждым нервным окончанием. За всю свою жизнь она ни разу не чувствовала себя настолько выбитой из колеи.
Когда они подъехали к зданию клуба, Хок вынес свое крупное тело из низкого салона с легкой звериной грацией, быстро обошел автомобиль и открыл перед ней дверцу.
– Вы же не собираетесь ее здесь оставить? – изумленно воззрилась на него Джоанна, выходя на тротуар, но в следующую секунду рядом с ними оказался могучий швейцар в униформе.
– Вот ключи, Боб, – с дружеской улыбкой Хок опустил в протянутую руку швейцара ключи и сложенную банкноту. – Присмотри за ней.
– Как обычно, мистер Маллен, как обычно. Добрый вечер, мисс.
– Добрый вечер.
Другой швейцар с готовностью распахнул перед ними сверкающую стеклянную дверь в вестибюль, а третий проводил дальше, туда, где находились гостиная и гардероб. Сам клуб был наверху. Туда вела изящно закругленная лестница, которая сделала бы честь любому голливудскому фильму.
Сдав жакет в гардероб, Джоанна вновь болезненно осознала простоту своего платья и украшений. Помещение было заполнено блестящими женщинами с бриллиантами на шеях, запястьях и в ушах. Платье каждой из них стоило небольшое состояние.
Когда они шли к лестнице, Джоанна услышала приглушенный ропот, вызванный появлением Хока, особенно со стороны женской половины общества. Пока они поднимались вверх по мраморным ступеням, Джоанне понадобилась вся ее сила воли, чтобы держать голову высоко поднятой, а на лице сохранять невозмутимость. Хок тоже заметил бросаемые на них взгляды и, когда они достигли верхней площадки, нагнулся и прошептал ей на ухо:
