Николай Попов - Лили.Посвящение в женщину
Далецкий не раз слышал про Лили самые двусмысленные отзывы. Ему говорили, что она ездит одна с мужчинами в загородные рестораны, что мать ее, стареющая кокотка, готова кому угодно продать свою дочь, но только за большие деньги, и что сама Лили только о том и мечтает, чтобы поступить на содержание к какому-нибудь капиталисту. Далецкому также сообщали, что мать Лили уже наметила претендента — Павла Ильича Рогожина.
Но все эти слухи только еще больше возбуждали в Далецком желание поближе познакомиться с Лили.
Молодой, статный, красивый, избалованный многочисленными поклонницами, Далецкий считал себя неотразимым и был почти уверен, что ему «повезет» с Лили, как и с другими женщинами, и он прежде Рогожина сумеет воспользоваться ею. Дмитрий Николаевич несколько раз видел со сцены Лили в ложе с Рогожиным, с которым раньше уже встречался. По мнению Далецкого, нравиться женщинам сам по себе Рогожин отнюдь не мог, и вся сила, все значение его заключались только в громадном его состоянии.
VI
Войдя в гостиную и увидав Рогожина, Далецкий почувствовал легкое недовольство и едва удержался от гримасы.
— Вы знакомы? — спросила Лили.
— Да, я имел счастье встречаться с Дмитрием Николаевичем! — с натянутой улыбкой ответил Рогожин и протянул Далецкому руку.
Начался общий разговор, который сперва не клеился, но затем, благодаря стараниям Лили, принял оживленный характер. Вскоре приехала Анна Ивановна и с присущим ей умением еще более оживила маленькое общество.
Следом за ней явился старый и плешивый барон фон Рауб и толстый, мускулистый купец Ютанов в клетчатом английском костюме, в необычайно высоких воротничках и ярком галстуке. Барон страдал подагрой и даже по комнате передвигался с помощью палки.
Ютанов являлся его постоянным спутником и угощал его не только обедами и вином, но и женщинами. Барон жил на маленький доход с заложенного имения в Т-ской губернии и вечно нуждался в деньгах, у Ютанова было большое состояние, и он изредка снабжал барона небольшими суммами.
Ютанов чувствовал к барону симпатию за понимание толка в вине и женщинах, за великолепный французский выговор и за его титул. И барон, и Юта-нов платонически ухаживали за Лили, возили ей цветы и конфеты, удовлетворение же реальной любви находили у кафешантанных этуалей.
Когда вновь прибывшие, поздоровавшись с хозяйкой и гостями, вступили в общий разговор, Рогожин незаметно отозвал Анну Ивановну в сторону.
— Мне нужно переговорить с вами, — тихо сказал он. Лицо его было сосредоточенно и угрюмо.
— Пойдемте в мою комнату, там нам никто не помешает, — предложила Анна Ивановна.
Рогожин поспешно последовал за ней. Анна Ивановна поправила зажженную лампу и уселась рядом с Рогожиным на маленькую тахту.
— Я совершено не понимаю Лили! — с заметным раздражением начал Рогожин. — То ли она смеется надо мной, то ли серьезно принимает предложенные условия. В продолжение всего разговора со мной у нее был какой-то странный иронический тон. Добиться от нее чего-либо определенного мне так и не удалось, потому что явился этот дурак Жорж и, Бог весть зачем притащил с собой Далецкого! Лили вся вспыхнула от восторга и счастья, что такая знаменитость удостоила ее своим посещением и как сумасшедшая бросилась к нему навстречу…
— Вы ревнуете Лили к Далецкому? — с усмешкой спросила Анна Ивановна.
— Если хотите, да!.. Все наши дамы и девицы по отношению к этим певцам и артистам разыгрывают роль каких-то психопаток и по первому мановению готовы отдаться им и душою и телом.
— Лили не принадлежит к числу подобных психопаток. Она достаточно умна для этого. Что же касается вас, я заранее уверена, что Лили совершенно серьезно отнеслась к предложенным вами условиям, а странный и, как вам показалось, иронический тон ее был результатом простой застенчивости. Рогожин пожал плечами и пробормотал:
— Ни малейшей застенчивости со стороны Лили я не заметил…
— Ах, вы совершенно не знаете женщин! — воскликнула Анна Ивановна и, взяв со стола портсигар, нервно закурила папироску. — Иногда, чтобы скрыть неловкость, смущение, а подчас и чувство, женщина иронизирует, играет роль. Но стоит заглянуть в ее душу, в ее сердце, и вы увидите, что все это напускное, что это только стремление замаскировать свою беспомощность и слабость. Я сама — женщина, и понимаю это.
— Так вы уверены, что Лили примет мои условия?
— Я не имею понятия о ваших условиях. Познакомьте меня с ними, и я категорически скажу: да или нет.
Банкир подробно передал все условия, которые он предложил Лили. Анна Ивановна задумалась, докурила папироску, медленно потушила ее и пристально посмотрела Рогожину в глаза.
— Ну, что же? Да или нет? — нетерпеливо спросил он.
— Да! — вздохнув, ответила Анна Ивановна и поспешно поднялась с места. Она хотела еще что-то сказать, но сделала над собой усилие и промолчала.
— Я бы желал, если только это возможно, сказать несколько слов Лили наедине, — несмело произнес Рогожин.
Анна Ивановна молча кивнула и вышла в гостиную.
VII
Лили сидела за пианино и задумчиво перебирала клавиши, слушая, что говорил склонившийся над ней Далецкий. Жорж, Ютанов и барон сидели за карточным столом и о чем-то возбужденно спорили.
— Лили! — позвала Анна Ивановна.
— Ну? — откликнулась Лили.
— Тебя желает видеть на одну минуту Павел Ильич. Ему что-то нужно сказать тебе!
— Где он?
— В моей комнате.
Лили с гримасой поднялась со стула, затем кокетливо заглянула в глаза Далецкому, о чем-то вздохнула и, прошептав: «Простите, я сейчас!» — плавно и легко прошла через гостиную.
— Я к вашим услугам! — с самым деловым видом, без малейшей улыбки сказала она Рогожину, войдя в комнату матери.
Рогожин быстро подошел к Лили и взял ее за руки.
— Я сейчас уезжаю, и мне хотелось бы знать, согласны вы или нет на те условия, которые я предложил вам? — немного задыхаясь, спросил он.
— Да, согласна! — спокойно и твердо ответила Лили. — Но со своей стороны я должна знать, согласитесь ли вы на мои условия?
— Говорите, какие?
— Я желаю чувствовать себя свободной и принимать у себя в квартире, кого мне угодно.
— В том числе и Далецкого?
— Да!
— Но я уже теперь ревную вас к нему, а если он будет бывать у вас, то… — Рогожин остановился, не докончив фразы.
— То вы будете ревновать еще больше? — подхватила Лили и звонко рассмеялась.
Она вырвала у Рогожина свои руки, поглядела в его смущенное лицо и вдруг, снова рассмеявшись, обхватила обеими руками его шею и долгим, протяжным поцелуем припала к его губам.
