Дороти Хайтон - Призрак остается в прошлом
О'кей, идемте, — сказал молодой офицер, схватив Патрика за руку, когда он вышел из ванной, и подтолкнул к лестнице.
Когда Патрик споткнулся, он услышал, как другой мужчина пробормотал: Мне жаль вас! Патрик не был уверен в том, что он имеет виду, и не мог переспросить, но это было не дружелюбное замечание. В глазах молодого человека читались враждебность, отвращение, даже угроза. Казалось, что Патрику очень скоро придется пожалеть о случившемся.
Он не испытывал жалости к самому себе, скорее был обеспокоен, испуган, но прежде всего сердит, ужасно сердит.
Он ничего не сделал, так почему же это с ним произошло?
Когда Патрик с сопровождающими быстрым шагом шел через виллу, они миновали одну из самых больших комнат дома: огромную комнату отдыха с мраморным полом, на стенах которой висели карикатуры, современная живопись и зеркала. Ранее Патрик был здесь, болтал с Рей до начала вечеринки и потягивал охлажденное белое вино. Теперь здесь было полно народа, все сидели молча. Некоторых он узнал, хотя и не мог вспомнить их имена. Они с неприязнью смотрели на него, и Патрик почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Глаза людей заставили его почувствовать себя виновным.
Там был и Алике Холтнер. Он сидел на стуле с наброшенным на плечи пиджаком, как будто ему было холодно, и выглядел бледным и измученным. Алике с отвращением смотрел на него. При виде Патрика он сжал кулаки на коленях, как будто хотел ударить его. Он даже привстал, чтобы пересечь комнату и добраться до молодого человека. Но Сьюзен-Джейн Холтнер, прикорнувшая на полу рядом с мужем, положила свои руки на Аликса, прошептав ему что-то. Тот взглянул на нее и снова сел.
Секундой позже Патрика подтолкнули к открытой входной двери. Была ночь, но вилла была ярко освещена. Повсюду были припаркованы полицейские машины со включенными фарами. Патрика вывели из дома и толкнули на заднее сиденье машины, в то время как другая отъезжала, и он с удивлением заметил в ней Рей. Ее лицо было белым как мел, а глаза похожи на синяки. В последний момент она заметила его, повернулась к нему, ее бледные губы раскрылись, как будто она хотела что-то сказать.
Неужели Рей также поверила в его виновность?
О Господи! Но она же знает меня, подумал Патрик. Не могла же она поверить в то, что он мог бы совершить нечто подобное. Нет, конечно, нет…
Жаль, что они не успели поговорить… Но поверила бы она ему? Она выглядела такой подавленной. Молодой человек почувствовал себя больным. Если даже Рей верит в то, что он способен на такое! Он почти и сам уже начал в это верить!
Позднее ночные кошмары часто напоминали ему о том, что в действительности с ним тогда произошло. Просыпаясь, он старался стряхнуть с себя тяжесть воспоминаний. Но тогда это был только сон, а сейчас ему пришлось отправиться туда, куда везли его полицейские.
Когда машина выехала из виллы, полицейский, сидевший с ним на заднем сиденье, схватил его за шею своей громадной ручищей, и опустил вниз его голову.
— Репортеры! — объяснил он, и Патрик на минуту был так изумлен, что ничего не ответил.
Затем, когда машина медленно поворачивала а дорогу, он услышал взрыв шума: люди, крича визжа, старались пробраться к дверцам машины, толкали ее, совали руки к окнам. Повсюду был свет от вспышек фотоаппаратов. Потом автомобиль набрал большую скорость, Патрика отбросило, и он ударился головой о спинку переднего сиденья. Полицейский, сидевший рядом, схватил его за рубашку, почти разорвав ее. Молодой человек почувствовал головокружение, и лоб заболел от удара. Завтра у него будет там синяк.
Поездка была короткой, и он был вынужден пройти через ту же унизительную процедуру, чтобы скрыться от взглядов репортеров, когда машина подъехала к полицейскому участку. Офицеры, держа покрывало над его головой, бегом провели его в здание.
Первый, кого он увидел, оказался мужчина в белом халате, который был похож на доктора. Он приказал Патрику раздеться, затем провел подробное медицинское освидетельствование. Мужчине казалось, как будто «доктор» ползает по всему его телу с микроскопом, исследуя каждую пору его кожи, каждый волосок на голове. У него взяли анализы крови, мочи, даже пота, сняли отпечатки пальцев.
Патрик застыл от унижения.
К тому времени, когда его привели в кабинет бригадира, он уже мог думать более связно. Первый шок прошел, он был готов бороться.
— Я хочу адвоката, — сказал он, как только увидел старшего офицера снова. — Мне положен адвокат. Вы не можете мне отказать во встрече с ним. И я думаю, что мне лучше сначала поговорить с британским консулом и попросить его совета.
— Все в свое время. Это ваше право, конечно, но сейчас предварительный допрос — мы еще не обвиняем вас, сначала мы должны установить, нужен ли вам адвокат. — Его глаза были довольно проницательными. — Или вы признаете свою вину?
— Нет!
Слово вырвалось. Патрик сделал паузу, покраснел и напрягся.
— Нет, — повторил он более спокойно. — Я не сделал ничего, в чем меня можно было бы обвинить.
— Ну, тогда нет надобности в адвокатах и консулах, — грубовато-добродушно улыбнулся бригадир, и Патрик почти начал чувствовать облегчение, затем мужчина добавил: — Тем не менее! — И страх снова ожил. — Садитесь, мистер Огилви, — сказал бригадир — Я собираюсь выпить кофе, не хотите ли присоединиться?
Патрик кивнул.
— Черный? С молоком? С сахаром?
— Черный с сахаром, — сказал Патрик, и бригадир поднял телефонную трубку, отдал приказ, откинулся на стуле и постучал карандашом по столу перед собой.
— Этот допрос неофициальный… — начал он. — Присутствуют…
Кроме бригадира, присутствовали еще двое мужчин: один в форме, второй — в гражданском. Патрику назвали их имена, но позднее он не мог их припомнить. Он только помнил их лица, и прежде всего глаза, наблюдающие за ним.
Патрик провел несколько часов в кабинете в ту страшную ночь. Бригадир был дотошным человеком. Он все время возвращался к поведению Патрика во время празднества, спрашивал его, почему он пристально смотрел на светловолосую девушку.
— Было замечено, что вы глаз от нее не могли оторвать. У нас полно свидетелей.
Он приподнял кипу отпечатанных показаний, листки бумаги шелестели, пока его пальцы перебирали их.
— Эти люди видели, что вы пристально смотрели на нее. Почему вы так глядели на нее, мистер Огилви?
Это был вопрос, который каждый раз смущал Патрика, и он чувствовал себя виновным. Он угрюмо проворчал:
— Я говорил вам — она напомнила мне кое-кого.
— Кого?
На верхней губе Патрика выступил пот.
— Девушку, которую я знаю. Бригадир безжалостно смотрел на него.
