Джилл Уилбер - Верный расчёт
— Которая сейчас находится в Америке с передвижной выставкой. — Похоже, Ральф был хорошо информирован. — Ясно, почему вас не обрадовал мой визит. Мне придется временно занять ее кабинет.
У Ингрид запульсировало в висках.
— Значит, до возвращения Лизбет вы будете главным хранителем?
Он насмешливо улыбнулся.
— Это было бы нечто… Все, что я знаю об Оберхофе, можно записать на кончике иглы.
Ингрид сомневалась, что это правда, но мысль о том, что Ральф не будет ее начальником даже временно, доставила ей облегчение.
— И все же я вас не понимаю.
Он сцепил пальцы и положил руки на крышку старинного письменного стола.
— Моя компания специализируется на организации спортивных соревнований. Крупных соревнований.
— Таких, как зимние олимпийские игры, — сказала Ингрид, намекая на то, что ей тоже известно его прошлое. В один прекрасный день Ральф поймет, как много она знает, и это его не обрадует.
Ральф кивнул.
— Вот именно. Эрих думает, что проведение крупного соревнования сможет повысить доходы фонда Оберхоф.
На лице Ингрид отразилось недоумение.
— Мне казалось, что дела фонда идут неплохо.
— Да, но этого недостаточно. Заявок на помощь становится все больше. Дохода от имения, туристов и выездных выставок, а также поступлений от местных сборщиков пожертвований не хватает для того, чтобы удовлетворить всех желающих. Если не найдется новый источник дохода, вскоре придется сократить масштабы деятельности фонда.
Неужели в один прекрасный день фонд Оберхоф прекратит помощь нуждающимся? Ингрид была уверена, что приносимый замком доход вполне достаточен для того, чтобы заниматься благотворительностью. Мысль о том, что это не так, была тревожной и крайне неприятной.
— Я не имела об этом понятия, — сказала она.
Ральф бросил на нее пристальный взгляд.
— Как и все остальные. Поэтому прошу вас никому об этом не рассказывать. Ирония судьбы: люди склонны поддерживать только преуспевающие организации.
— «Нет ничего успешнее успеха», — процитировала Ингрид.
— Вот именно, — кивнул он. — Впрочем, все не так уж плохо. Просто Эрих проявляет проницательность и думает о будущем.
— И какое же мероприятие он хочет здесь провести? — спросила Ингрид. Она не представляла себе, как еще можно увеличить доход замка. Казалось, все возможное они уже сделали.
— Эрих предоставил решение мне. Я хочу устроить международные велогонки «Тур д'Оберхоф», которые будут проходить вокруг замка. Одни права на телетрансляцию принесут фонду миллионы долларов.
Мысль об орде велосипедистов, несущейся по тщательно ухоженным садам и паркам замка, заставила Ингрид вздрогнуть.
— Должно быть, вы шутите, — дрогнувшим голосом сказала Ингрид.
— Нисколько, — глядя ей в глаза, ответил он. — Напротив, я никогда не был таким серьезным. А что? По-вашему, замок и спортивные состязания несовместимы?
Несовместимы? Слабо сказано. Ей становится плохо при одной мысли об этом.
— Не могу поверить, что князь Эрих согласится на такое надругательство, — резко ответила она.
— Вы говорите так, словно я ради велогонки собираюсь снести замок с лица земли, — ответил Ральф, не обратив на ее реакцию никакого внимания. — Трасса пройдет между зданиями и по территории парка. Впоследствии все будет восстановлено в первозданном виде. Такие гонки проходят по центру Рима, рядом с Колизеем, и никто не считает их святотатством.
Ингрид стремительно поднялась и ощутила боль в ногах, о которой на время забыла.
— Поскольку ваши планы уже составлены, не понимаю, зачем я вам понадобилась.
— Вы поможете мне воплотить идею «Тур д'Оберхоф» в действительность.
— Я — хранитель музейных ценностей, а не… — Она хотела сказать «болельщица», но мысль об Урсуле была слишком болезненной. — Я ничего не смыслю в велогонках, — закончила Ингрид. Возможно, именно поэтому князь Эрих захотел, чтобы я работала с Ральфом, подумала она.
— Но вы знаете замок вдоль и поперек. Лучше, чем кто-нибудь другой. Возможно, кроме Лизбет Краузе, но ее не будет несколько месяцев.
— В том-то и дело. Я замещаю ее и не могу отвлекаться.
Ральф тоже встал и обошел письменный стол Лизбет. Он напоминал тигра, вырвавшегося из клетки. По сравнению с ним Ингрид чувствовала себя коротышкой. Даже проклятые высокие каблуки не помогали. Чтобы смотреть ему в глаза, приходилось закидывать голову.
— Я ведь не добровольцев набираю, — негромко сказал он.
— Иными словами, если я откажусь помогать вам организовывать гонку, то останусь без работы? — недоверчиво спросила она.
— Это ваши слова. Я ничего такого не говорил.
Да, в самоуверенности ему не откажешь, подумала она. Он вбил себе в голову, что она будет помогать ему, и плевать хотел на ее мнение.
— А кто будет заниматься музеем, составлять планы новых выставок и проводить экскурсии? — спросила Ингрид.
— Если верить Эриху, у вас хорошие подчиненные, которым можно передать часть обязанностей. Например, я уверен, что вам совсем не обязательно самой проводить экскурсии.
— Но мне это нравится. Позволяет определять реакцию людей на экспонаты и составлять новые экспозиции.
— Раз так, продолжайте. Передайте другим те обязанности, которые не доставляют вам удовольствия.
Его сговорчивость смутила Ингрид и поколебала ее решимость. Мысль о банде велосипедистов, несущихся по прекрасному поместью, была нестерпима, но логика на стороне Ральфа. Если новый источник доходов не будет найден, фонд Оберхоф вскоре начнет отказывать людям, ради помощи которым он был создан.
То, что мне не хочется работать с Ральфом, не имеет значения, подумала Ингрид. Да, физическая тяга тут присутствует, но я сумею с ней справиться. Она неохотно кивнула.
— Похоже, у меня нет выбора. Остается только согласиться.
— Да, выбора нет.
Внезапно Ральф подошел еще ближе и посмотрел в ее раскрасневшееся лицо. Они находились на расстоянии ладони, и на мгновение Ингрид показалось, что он хочет поцеловать ее. Что она сделает, если это случится? Даст ему пощечину и продемонстрирует, что не желает иметь с такими типами ничего общего? И все же Ингрид хотелось узнать вкус его губ, ощутить чувственное столкновение языков и ответную дрожь, пронзающую до глубины души.
Ральф без предупреждения взял руку Ингрид и поднес к губам, не сводя глаз с ее лица. Взгляд его был пристальным; казалось, он читает ее мысли.
Руку опалил огонь. Ингрид едва не отдернула ее, но вовремя поняла, что во всем виновато воображение. Ральф всего лишь приложился губами к ее кисти; она часто видела, как этот любезный жест делали мужчины, принадлежавшие к княжеской фамилии. Вот если бы он поцеловал ее в губы, тогда другое дело… Но целовать ее в губы Ральф не собирался. Да она бы и не позволила этого. Или позволила бы?
